Как стало известно “Ъ”, в Московском гарнизонном военном суде выступил бывший начальник 1-го управления Главного управления связи (ГУС) Минобороны РФ генерал-майор Александр Оглоблин, обвиняемый в особо крупном мошенничестве. Поскольку свою вину в соучастии в хищении 1,6 млрд руб. он уже признал, а его дело рассматривается в особом порядке, речь генерал-майора была покаянной. Он подробно рассказал, как при реализации госконтрактов для хищения средств завышалась их стоимость, особо при этом выделив роль экс-замначальника Генштаба — руководителя ГУС генерал-полковника Халила Арсланова, который, по словам подсудимого, фактическим выступил инициатором создания преступной группы расхитителей.
Александр Оглоблин (справа)
Фото: mil.spbsut.ru
Александр Оглоблин (справа)
Фото: mil.spbsut.ru
В начале заседания прокурор напомнил, что подсудимый Оглоблин в 2020 году заключил досудебное соглашение о сотрудничестве с надзорным ведомством, признал свою вину и активно способствовал изобличению других соучастников хищения 1,6 млрд руб. При этом представитель обвинения сообщил, что в рамках возмещения вреда генерал-майор уже перевел на счет Минобороны России 2 млн руб. личных средств.
Когда судья Вадим Корчагин поинтересовался у генерал-майора Оглоблина, признает ли тот свою вину, последовал короткий ответ: «Да, конечно».
Затем подсудимый, когда ему дали слово, уже подробно рассказал, в чем она заключалась.
По словам господина Оглоблина, в 2013 году, когда Халила Арсланова назначили на должность руководителя ГУС, он сам уже был на пенсии. Однако генерал-полковник Арсланов, с которым у Александра Оглоблина были дружеские отношения, посулив хороший оклад и продвижение по службе, предложил ему вернуться и возглавить 1-е управление ГУС, принимавшее участие в формировании госзаказов.
Предложение показалось Александру Оглоблину заманчивым, и, обсудив в декабре 2013 года с генералом Арслановым условия предстоящей работы, он уже в начале 2014 года был назначен на предложенную должность. Выступавший отметил, что тогда активно реализовывалась программа «цифровизации» армии и Халил Арсланов предложил ему заработать на ее исполнении.
«Я понимал, что отказаться было нельзя, поскольку потерял бы доверие Арсланова, а еще я надеялся на улучшение своего материального положения,— пояснил подсудимый.— В случае же согласия Арсланов обещал мне долю из похищенных денег».
При этом Александр Оглоблин отметил, что сам генерал-полковник брать взятки и получать откаты не хотел, поручив ему решать все вопросы с поставщиками оборудования. В этом, по словам генерал-майора, ему помогал начальник управления заказов по совершенствованию системы управления Минобороны Павел Кутахов, в обязанности которого также входило формирование технических требований для исполнения госзаказов на закупку оборудования связи.
Александр Оглоблин сообщил, что был хорошо знаком с первым заместителем директора ОАО «Воентелеком» Олегом Савицким, которому и предложил формировать стоимость заказываемого у компании оборудования с наценкой в 25–50%. Господин Савицкий сообщил, что на это потребуется согласие тогдашнего гендиректора ОАО Александра Давыдова, которое вскоре было получено. Помимо господина Давыдова к участию в схеме был привлечен его советник Дмитрий Семилетов, руководивший рядом компаний, которые можно было задействовать в выводе похищенных средств с их последующей обналичкой.
По словам подсудимого, упор делался на хищения при заказе радиостанций, в том числе «Азарт», потому что они были технически сложны и было трудно оценить их реальную стоимость. А она могла превышать рыночную в два раза.
По такой же схеме сообщники работали и с компанией ООО «ЭрСиАй», которую возглавляла еще один фигурант расследования Татьяна Ильина. А позднее и с Ярославским радиозаводом, руководство которого передало Халилу Арсланову взятку в 12 млн руб., чтобы тот постоянно размещал госзаказы на этом предприятии.
Выступавший Оглоблин отметил также, что генерал Арсланов не хранил многомиллионные суммы у себя, предпочитая, чтобы этим занимался он. «Я фактически стал бухгалтером Халила Арсланова,— признавался подсудимый,— и выдавал ему по первому требованию суммы, которые варьировались от 100 тыс. до 1 млн руб.». При этом он заметил, что Халил Арсланов часто приказывал завышать количество изделий в госзаказах. «Он хотел, чтобы на Ярославском радиозаводе было заказано не менее 10 тыс. радиостанций, хотя требовалось не более 6 тыс.,— уточнил подсудимый.— А "Воентелекому" требовал заказать 300 тыс. станций, когда нужно было 40 тыс. Но когда я указал на это Арсланову, он на меня накричал, сказав, чтобы я делал, как приказано».
Генерал-полковнику Арсланову вменяется, что при поставках в 2015–2018 годах более 60 тыс. «Азартов» по завышенным ценам Минобороны был причинен ущерб на 6,5 млрд руб.
Отметил подсудимый и то, что «с 2015 года Арсланов стал подозрительным, думая, что его кабинет могут прослушивать». «Поэтому мы часто обсуждали наши дела в каком-либо кафе, а если виделись на работе, то говорили в коридоре или туалете»,— уточнил Александр Оглоблин. Заявив опять, что предъявленное обвинение по ч. 4 ст. 159 УК (мошенничество в особо крупном размере) он полностью признает, Александр Оглоблин сел на место.
Затем прокурор огласил заявление подсудимого в военную прокуратуру о заключении досудебного соглашения, а также ряд его показаний, которые полностью совпали с текстом выступления генерала Оглоблина.
В завершении судья поинтересовался у представителя Минобороны Любови Кикиевой, поддерживает ли она иск о взыскании с Александра Оглоблина 460 млн руб. ущерба, причиненного ее ведомству, и получил утвердительный ответ. Но когда судья потребовал обоснования суммы, госпожа Кикиева заявила, что министерство ориентировалось на сумму ущерба, указанную в деле. «Тогда представьте свой расчет через неделю»,— подытожил председательствующий, объявив перерыв до 21 января.
Отметим, что дело генерала Арсланова и полковника Кутахова, не признающих свою вину, закончено и сейчас они знакомятся с его материалами. Защита господина Арсланова не была доступна для комментариев, ранее его представители называли показания генерала Оглоблина оговором и попыткой самого уйти от уголовной ответственности. Все остальные фигуранты пойдут под суд в особом порядке.