|
Коварное покрытие |
 |
| Фото: АЛЕКСЕЙ КУДЕНКО, "Ъ" |
| Ковровые портреты пользуются популярностью не только у потребителей, но и у производителей |
Ничего личного
Двухэтажное здание заводоуправления Люберецкой ковровой фабрики не выстлано коврами, как можно было бы ожидать. Я спотыкаюсь о выщербленную ступеньку и понимаю, что пыль в глаза пускать — не в стиле руководства люберецкой фабрики.
Директор по маркетингу Зоя Данилова ждет нас в комнате с распахнутой настежь дверью, к которой приколота бумажка "Закрывайте, пожалуйста, дверь!". В маркетинговом отделе мы не задерживаемся, но ковер я найти успеваю: он висит слева от входа и занимает всю стену. Вернее, не ковер, а кусок паласа — мелкие черные виньетки разбросаны по темно-синему полю.
Зато на стене у начальника отдела дистрибуции Вячеслава Фомина не напольное покрытие, а сразу три ковра-портрета. Возможно, был бы и четвертый, если бы места хватило. Порядок экспонирования следующий: президент В. Путин, губернатор Новгорода М. Прусак и популярный актер театра и кино А. Абдулов. Лучше всех получился Прусак. У президента мрачноватое выражение лица, слишком яркие глаза и губы и московский Кремль за плечами. Прусак позирует на фоне, соответственно, новгородских памятников.
 |
| Фото: АЛЕКСЕЙ КУДЕНКО, "Ъ" |
| "Кремлевская" дорожка придает державность любому интерьеру |
Меня заинтересовал подбор персонажей. Оказывается, ничего личного. Вячеслав объясняет:
— Каждый ковер делается сразу двойным, лицевой стороной друг к другу. Такая технология. Потом ворс разрезается и получаются два одинаковых ковра, только зеркальных. Если второй экземпляр, "отражение", заказчику не нужен, он остается на фабрике.
Для того чтобы копия не выглядела как отражение в зеркале, художники проявляют профессиональную сноровку. Вот за спиной президента Спасская башня. На башне, как известно, часы. Мы приглядываемся: стрелки изображены как-то неопределенно, минутная легко сойдет за часовую и наоборот. Постоянным заказчикам известно об этой технологической тонкости. Если логотип планируется разместить на ковре (характерно для гостиниц и казино, например), то они и логотип придумывают экономный — чтобы читался в двух вариантах, обычном и зеркальном, не пропадать же добру.
У Михаила Ходорковского радостная улыбка и нежно-розовый цвет лица, какой бывает только у младенцев в рекламе супердышащих подгузников. Портрет Михаила Ходорковского хранится в компьютере начальницы дизайнерского отдела. Она его открывает в ответ на мою просьбу показать что-нибудь интересненькое. Примерно такой же оптимизм излучает коврик с Винни-Пухом и компанией из коллекции, изготовленной специально для сети магазинов "Старик Хоттабыч".
 |
| Фото: АЛЕКСЕЙ КУДЕНКО, "Ъ" |
| Сырье на фабрике все импортное, до последней нитки |
Таможенные условия, понятно, не выполняются, и ковры-конкуренты, турецкие и польские, часто въезжают в страну, минуя таможню. Люберецкому комбинату, работающему на тот же массовый сектор рынка, приходится напрягаться, но цены держать пониже — чтобы не выше, чем у конкурентов. Пока все удается: в рознице средняя цена синтетического ковра из Люберец (шерстяные и полушерстяные делают только на заказ) размером 2х3 м составляет 1200-1400 руб. В отличие от конкурентов, люберецкая фабрика таможенные условия соблюдает: "Мы крупнейшая в России фабрика, мы на виду".
С продажами тем не менее тоже все в порядке. Помимо фирменного магазина при фабрике ковер из Люберец можно купить в любом крупном профильном сетевом магазине — Auchan, Leroy Merlin, Marktkauf, OBI, в любом хозяйственном магазине, где есть отдел ковров. И конечно, на всех рынках. Этот факт руководство не скрывает, а напротив, учитывает его в производстве и маркетинговой политике. Потому что основной потребитель таких ковров идет за покупками именно на рынок. Или, как выражается Кирилл Гусельников, на базар. "Это чтобы ассоциаций с мировым рынком не возникало",— объяснил Кирилл.
Каракумские кадры
 |
| Фото: АЛЕКСЕЙ КУДЕНКО, "Ъ" |
| Генеральный директор Виталий Тюпов не понимает, как можно смотреть на один и тот же ковер 20 лет кряду |
— Это вам не утиль какой-нибудь, а настоящее современное оборудование, в Бельгии на таком работают,— говорит Кирилл с гордостью.— Правда, в Бельгии для такой производительности 60 человек достаточно,— добавляет он.
— А у вас сколько?
— А у нас двести пятьдесят. Мы когда модернизацию проводили, лучших в Бельгию учиться отправляли. Но проблема даже не в рабочих — не хватает нормальных управленцев.
— А с рабочими все в порядке?
— Мы их из Таджикистана вывозим. Они раньше на сезон приезжали, а сейчас многие приезжают и остаются насовсем, а потом еще родственников привозят. Там раньше Каракумский ковровый комбинат был. А для местных здесь и так очень много работы: поблизости и рынок автомобильный, и "Белая дача". Для работы руками мест хватает.
Рядом с прекрасным и огромным Van der Wiel с программным управлением, красиво переплетающим нитки, стоит Надежда. Она местная, люберецкая. И работу менять не собирается: "Денег мало, но зато восьмичасовой рабочий день и от дома близко".
— А сколько вы здесь работаете?
Надежда тяжело задумывается.
— Пять, десять, двадцать лет? Ну хоть примерно?
— Двадцать примерно.
К Надежде подскакивает более разговорчивая подруга:
— Не двадцать примерно, а все двадцать пять. И ты, и я.
 |
| Фото: АЛЕКСЕЙ КУДЕНКО, "Ъ" |
| Люберецких ковров хватает на всю Россию |
— Это "ультрабазарный" вариант,— объясняет Константин.— На рынках такие очень хорошо идут. И делаются быстро. Вон тот станок, старенький, делает, например, 120 кв. м. А Van der Wiel за то же время — 2000 кв. м.
Как ни странно, "ультрабазарную" продукцию делают на самом современном оборудовании. А старое, где рисунок задается не программой, а "вышивается" по перфокартам, работает, как выразился Константин, "в режиме ателье". Чтобы зарядить новый рисунок, надо поменять перфокарты. Это неделю занимает, а новое оборудование с утра зарядил — к вечеру все готово. В программе может хранится до 80 видов переплетений нити, то есть фактически рисунков.
Про станки Константин все знает. Про саму продукцию не очень — в дизайнах путается. Свежую коллекцию от прошлогодней не отличает. Ковров дома не имеет. Собственно, это не важно. Как и то, что начальство в лицо рабочие, похоже, не узнают. Во всяком случае, попыток поздороваться никто не делает. Начальству, впрочем, все равно. Это вам не фабрика с советскими традициями. То есть традиции были, конечно, но о них уже мало кто помнит.
Мы идем по широкому проходу в соседний цех.
— Вон, смотрите,— показывает Константин на коричневый остов какого-то механизма.— До вас не дожил, а мог бы. Это 47 года станок. Тоже, кстати, импортный. Немецкий.
Это один из тех станков, что были вывезены из Германии после второй мировой войны. На них в 1947 году и начала работать люберецкая фабрика. Кстати, вместе со станками был вывезен и один рисунок, придуманный около 300 лет назад. Мне его потом в магазине показали — до сих пор пользуется устойчивым спросом. Называется "Русская красавица".
В соседнем цехе ковры проходят конечную обработку: лохматый ворс выравнивают, ковры отпаривают, проглаживают, изнанку смазывают латексной смесью для прочности, а сам ковер подшивают. Рабочих гораздо больше, ручного труда тоже. Женщины в пестрых косынках переговариваются между собой по-таджикски. У стен, в которых происходит весь трудовой процесс, такой вид, как будто они вот-вот рухнут. Старая краска свисает лохмотьями, под ней — осыпающаяся штукатурка. На подоконнике, на полу, на каких-то подставочках очень много горшков с цветами. Работницы украшают быт, как могут. И рядом со всем этим двое рабочих разматывают кремлевскую дорожку. Как она выглядит, объяснять, наверное, никому не надо. Это та самая продукция, которая делается в режиме ателье, на заказ. Материал — шерсть или полушерсть, поскольку в госучреждениях стелить на пол полипропилен не положено: противоречит инструкции по пожаробезопасности. Красную дорожку на фабрике называют "кремлевка", официальное название — "славянская". Пользуется бешеным успехом: рулон-другой "кремлевки" любому учреждению придает оттенок державности. В цехе развернутая дорожка смотрится особенно колоритно — насыщенно-красный цвет притягивает взгляд, и на облезлые стены уже не очень обращаешь внимания.
Дорожку то скатывают в рулон, то снова расстилают на грязном полу. Эти манипуляции вызывают у фотографа "Денег" счастливую улыбку. Он начинает фотографировать ковровую дорожку через решетчатое заграждение. Константин немного нервно посмеивается.
Пятна быстро надоедают
В 1993-м предприятие обанкротилось, в 2001-м был создан холдинг, в который помимо "Люберецких ковров" вошла Дмитровоградская суконно-ковровая фабрика. При этом сокращали персонал, а тот, что остался, переучивали. Генеральный директор, как и весь менеджмент, на фабрике работает всего два года.
— И кто сейчас владеет предприятием? — спрашиваю я у Виталия Тюпова. Директор отвечает расплывчато: это люди, очень известные в узких кругах. В смысле — в ковровой промышленности. Имена людей — коммерческая тайна.
Гораздо более охотно директор распространяется о культуре обустройства жилища.
— Вот вы, например, как считаете, часто надо ковер менять? — спрашивает меня Виталий Георгиевич.
— Смотря какой ковер,— отвечаю.
— Это понятно, но у нас не те ковры, которые по наследству передают. Вот раньше, например, наш ковер три средние зарплаты стоил. Люди копили, откладывали, и ковер все равно покупали. А сейчас? Ковер за тыщу — это какая часть средней московской зарплаты получается?
— И что, часто люди ковры покупают?
— Мы недавно исследование заказывали. По-прежнему покупают: раз в двадцать лет. А это ведь самый простой способ обновить интерьер.
— А как долго ваш ковер живет?
— Лет десять живет,— отвечает Константин,— но нам это как раз неинтересно. Нам надо, чтобы он год жил, и все, пора следующий покупать. Мода меняется, надо и ковер менять.
Как меняется мода, мы наблюдаем в фирменном магазине при фабрике. Из модного в Люберцах делают ковры "авангардные" — много геометрических фигурок, налезающих друг на друга, а сверху, как правило, большая черная загогулина. Еще есть, например, ковер с большим цветком — все в бежево-коричневой гамме, очень неброско. А внизу как будто кто-то расписался.
— Это автограф автора?
— Да нет,— говорит Зоя,— это элемент рисунка такой.
Само собой, есть и классические образцы, и ковры в "китайском" и "японском" стиле — с иероглифами. Иероглифы, прежде чем изобразить, художники лично проверяют в специальной литературе. Чтобы на ковре какую гадость не написать. Так что за это можно быть абсолютно спокойным.
Есть и вечные ценности: пронзительно-голубая речка в окружении березок и другие пейзажи, более экзотические. "Такие ковры очень любят женщины средних лет",— поясняет Константин.
Покупателей в магазине много, зал просторный, но стены довольно облезлые, да и пол тоже. "Это специально так,— объясняет Константин.— Магазин народный, и все должно быть просто".
На прощание у фотографа возникает желание найти такой ковер, чтобы мелких деталей было поменьше. Зоя терпеливо листает на рабочем столе коллекции этого года, прошлого года. Все очень пестренькое. За исключением разве что образцов однотонного коврового покрытия — это новая продукция. Сейчас на фабрике производятся паласы и ковровые дорожки. На подоконнике скромно лежит стопочка ковровых лоскутков. "Вот отличный коврик!" — говорю. Фотографу нравится другой, но тоже из стопочки. Оказывается, это образцы конкурирующей продукции. Из образцов люберецкого комбината мне, откровенно говоря, не нравится практически ни один. Ковры красные с цветами навевают воспоминания о детстве, наивное прочтение традиций минимализма не навевает ничего, в том числе желания иметь такой у себя дома. Но Зою наша индифферентность не огорчает.
— Эти пятна очень быстро надоедают. От них в глазах начинает рябить. Я год назад в своей квартире все сделала в стиле сафари: шторы, покрывала, ковер. Была очень довольна. Но вот год прошел, и я не могу уже на это смотреть.
Зоя Данилова — идеальный потребитель современной ковровой продукции. Возможно, вместо "сафари" она сделает квартиру в египетском стиле, а может, в китайском — ковры родной фабрики ей в этом помогут. Я внимательно смотрю на Зою и понимаю, что вкус у нее определенно хороший. Похоже, ковриков со знаками зодиака друзьям на Новый год она не дарит. Впрочем, если насчет этих ковров можно спорить, то прошлогодняя пузатая обезьяна, выставленная в магазине,— совершенно жуткая. Тут двух мнений быть не может.
ОЛЬГА ЦЫБУЛЬСКАЯ, АЛЕКСЕЙ КУДЕНКО (ФОТО)