визиты
В субботу президент России Владимир Путин прилетел в столицу Таджикистана Душанбе и подписал все соглашения, какие только хотел. С подробностями — специальный корреспондент Ъ АНДРЕЙ Ъ-КОЛЕСНИКОВ.
Президент России Владимир Путин, похоже, очень хотел, чтобы его визит в Таджикистан стал бы таким же историческим событием, как и его визит в Китай. Беспрецедентные усилия, затраченные на то, чтобы решить проблемы, которые не могли решиться последние десять лет (см. номер от 15 октября), принесли результат. Оказалось, договориться несложно, если это и в самом деле кому-то очень нужно.
В субботу было подписано соглашение о статусе российской военной базы (он закреплен юридически), о передаче России за долги комплекса космического слежения "Нурек" (в военном просторечии — "Окно"), о достройке Сангтудинской гидроэлектростанции ($50 млн государственного долга Таджикистана России реинвестированы в строительство ГЭС в качестве российских акций.— см. также стр. 13). Подписаны соглашения о выводе российских пограничных войск с территории Таджикистана.
Соглашений было так много, и все они были настолько важными, что члены российской делегации ходили в субботу вечером по территории резиденции президента Таджикистана с лицами, бесконечно трогательными в своей загадочности. Похоже, не так уж часто в своей деятельности на важнейших государственных постах они достигали таких впечатляющих результатов. Им было очень хорошо. И в самом деле, есть наконец о чем рассказать внукам. История взятия комплекса "Нурек" — в обмен на списание долга в $242,5 млн — в бессрочную аренду за 30 американских центов в год стоит того, чтобы повторить ее не однажды.
И самым трогательным в этот вечер выглядел председатель совета директоров "Русала" Олег Дерипаска. С ним была связана не такая уж второстепенная, даже на фоне происходящих исторических событий, интрига. Про него говорили страшное: что он один хочет купить и достроить Рогунскую ГЭС, в перспективе более мощную, чем сама Сангтудинская. Олег Дерипаска таинственно улыбался, от конкретных ответов на прямые вопросы уходил и настаивал на том, что на его соглашении с Республикой Таджикистан стоит гриф "секретно".
— Но вы будете покупать Рогунскую ГЭС? Да или нет?
— Да,— сознался было господин Дерипаска.— У нас есть к ней интерес.
— А почему именно к ней?
— Так все остальные заняты,— откровенно ответил он.
Вопрос о конкретных цифрах повис в воздухе, и господин Дерипаска отошел, даже не дослушав его.
Более искренним выглядел глава РАО "ЕЭС России" Анатолий Чубайс, сошедший со ступенек Дома приемов Республики Таджикистан несколькими минутами позже. Он провел в Душанбе два последних дня в оживленных переговорах по Сангтудинской ГЭС с бедными, но гордыми таджиками. Таджики никак не могли примириться с мыслью о том, что им придется отдать России акции ГЭС за долги. Но примирились. Господин Чубайс пообещал им, в качестве утешительного приза, достроить станцию за четыре года. Журналисты спросили его, есть ли у РАО "ЕЭС России" интерес к Рогунской ГЭС.
— Вопрос по ней, насколько я знаю, полностью решен,— пожал плечами господин Чубайс. И тут же, видимо, понял, что пожал немного лишнего.
— А кто будет покупать Рогунскую ГЭС? — с интересом спросил только что подошедший таджикский журналист.
Он еще не утолил, как остальные, информационный голод в беседе с господином Дерипаской.
— Еще вопросы? — поддержал разговор господин Чубайс.
— А кто ее будет строить? — спросил тот же журналист.
— Задайте вопрос,— с интересом посмотрев на него, ответил, помедлив, господин Чубайс.— тому, кто может на него ответить.
Таджикскому журналисту, как выяснилось, не понравился даже этот исчерпывающий ответ, и он дождался появления министра финансов России Алексея Кудрина. Выяснилось, что на самом деле ответ журналист вообще знал заранее.
— Прогарантирует ли правительство России,— спросил он,— вложения РАО "ЕЭС России" в Рогунскую ГЭС?
Этот вопрос не смутил господина Кудрина.
— Тут дело вот в чем,— сказал он.— Важны подробности. Правительство не собирается ничего гарантировать, а РАО ЕЭС не собирается ничего вкладывать в Рогунскую ГЭС.
Через несколько минут стало, впрочем, ясно, что единственный человек здесь, для которого нет секретов в происходящем,— президент Таджикистана Эмомали Рахмонов.
— На нас теперь не будет давить государственный долг России,— сказал он в начале пресс-конференции, на которой появились оба лидера.
Этот долг, впрочем, давил на него, похоже, так же сильно, как атмосферный столб. То есть жить было можно.
— Более того, частный капитал России готов вложить в Таджикистан более двух миллиардов долларов США,— продолжил он.
Он, может быть, подумал, что кто-то в этом зале не верит ему, и продолжил:
— В Рогунскую ГЭС компания "Русал" вложит 560 миллионов долларов на первом этапе.
Господин Дерипаска на этих словах готов был, наверное, проглотить язык (президента Таджикистана). Ведь именно эта цифра была, по его мнению, особо тщательно засекречена.
— И эта же российская компания берется построить алюминиевый завод в Хатлонской области Таджикистана,— добавил господин Рахмонов.
Интересно, хотел ли господин Дерипаска построить алюминиевый завод и Рогунскую ГЭС в таком же секрете от всех, в каком он договорился об этом? А потом в таком же секрете получать 5 млрд кВт•ч электроэнергии в год? И от кого у него секреты? От народа России, который имеет право знать своих героев, или все-таки от народа Китая, который так же, как и господин Дерипаска, очень хотел получить Рогунскую ГЭС с ее дешевыми киловатт-часами? Будем надеяться, что в тот вечер господин Дерипаска просто не хотел раньше времени расстраивать руководство КНР, откуда он сам только что вернулся вместе с Владимиром Путиным.
Выговорившись, господин Рахмонов закончил тем, что Россия в переговорах по задолженности Таджикистана пошла на серьезные компромиссы.
Пресс-конференция должна была закончиться, но, как я понял, последняя фраза очень не понравилась Владимиру Путину. Его таджикский коллега не должен был дать понять, что Россия готова была на многое, чтобы пакетное соглашение (российская военная база, комплекс "Нурек", Сангтудинская ГЭС) было подписано именно в этот приезд.
— Я скажу еще два слова,— заявил господин Путин.— Да, мы пошли на некоторые компромиссы (очевидно, разговор шел в том числе и о цене, которую Россия готова была заплатить за комплекс "Нурек", сооруженный еще в советское время. $242,5 млн — дороговато все-таки.— А. К.). Но я хочу сказать, что наши эксперты, прежде чем прийти к этим решениям, все взвесили и обсчитали.
В качестве бонуса господин Рахмонов пообещал господину Путину, что все таджики начиная с детского сада будут изучать русский язык.
— И нам тут не нужна подсказка со стороны России,— с заметным пафосом закончил президент Таджикистана.
Наверное, если Россия вложит в Таджикистан еще пару миллиардов долларов, то русский язык будет в Таджикистане государственным.
На следующий день в 20 км от Душанбе поднимали российский флаг на российской военной базе. Это событие прошло в милой семейной обстановке. Были только свои. Чужим не казался даже посол США в Таджикистане Ричард Хоглэнд, который назвал происходящее праздником.
— Немножко нестабильный регион,— помялся, правда, он.— Но это нормально.
Флаг подняли в присутствии обоих президентов. Они произнесли короткие речи и зашли в здание штаба. Посол США остался снаружи.
В этот день произошло еще одно событие. Господин Путин в резиденции президента Таджикистана встретился с президентом Узбекистана Исламом Каримовым, который довольно ревниво относится к происходящему в Таджикистане.
— Стало модно говорить, что ваш приезд — исторический,— сказал господин Каримов.— Но я хочу сказать: ваш приезд означает, что у России были, есть и будут интересы в этом регионе. Когда-то после развала СССР Россия не до конца осознавала свою историческую роль (все-таки — историческую! — А. К.) и пользовалась не теми механизмами, чтобы подчеркнуть свою роль. А вот энергетика — именно тот мост между регионами, который нам и нужен.
То есть и господин Каримов хочет построить у себя пару ГЭС за российские деньги.
Тогда и визит российского президента в Узбекистан будет признан таким же историческим, как и в Таджикистан.
АНДРЕЙ Ъ-КОЛЕСНИКОВ, Душанбе