На стриминге Apple TV+ вышла «Трагедия Макбета» — первая сольная режиссерская работа Джоэла Коэна, снятая без участия его брата Итана. Его версия шекспировской пьесы, главные роли в которой сыграли Дензел Вашингтон и Фрэнсис Макдорманд, впечатлила Юлию Шагельман визуальным совершенством и ледяным холодом режиссерского взгляда.
Намеренно вневременное визуальное решение фильма все-таки напоминает киноклассику середины ХХ века
Фото: IAC Films
Намеренно вневременное визуальное решение фильма все-таки напоминает киноклассику середины ХХ века
Фото: IAC Films
Первое, о чем непременно заходит речь в связи с «Трагедией Макбета»,— это то, что фамилия Коэн теперь значится в титрах в единственном числе. После снятого для Netflix вестерн-альманаха «Баллада Бастера Скраггса» (2018) младший брат Итан заявил, что уходит из кино, чтобы сосредоточиться на театральных проектах. Велико искушение также счесть, что именно Итан отвечал в братском тандеме за прославившие Коэнов юмор и абсурдизм, а также любовь к детальному воспроизведению ретроантуража,— в аскетичной черно-белой экранизации Шекспира, снятой в почти квадратном формате кадра 1,19:1, характерном для немого кино, полностью в павильонах, лишенной любого намека на этнографические подробности в декорациях и костюмах, ничего этого нет и в помине.
Но если вдуматься, обращение Джоэла Коэна к «Макбету» не столь уж неожиданно и, уж конечно, продиктовано не только желанием дать своей жене возможность блеснуть в классической роли, которую она уже играла в театре. Напротив, это возвращение к истокам: братья Коэн годами снимали вариации «повести, рассказанной дураком, где много шума и страстей, а смысла нет»; теперь Джоэл в одиночку берется за самый первый ее вариант. Ведь в конечном счете что такое «Трагедия о Макбете», если отбросить средневековые шотландские титулы и колдовство, как не типично коэновская — и одновременно архетипичная — история о человеке, самой судьбой втянутом в события, которые он не в силах контролировать, последовательно совершающем одну ошибку за другой и в конце концов погибающем потому, что неправильно оценил ситуацию в самом начале?
При этом Коэн не предлагает «нового прочтения» шекспировского текста, более того, максимально очищает его от дополнительных смыслов и трактовок, которые наросли за четыреста лет, прошедших с первой публикации.
Даже «слепой кастинг» здесь объясняется заслуженной традицией театральной условности, а не актуальными трендами: если эта пьеса смогла пережить нелепую квадратную корону на голове Макбета — Орсона Уэллса или перенос действия в средневековую Японию, как это было у Куросавы, то темнокожих Макбета и Макдуфа переживет и подавно.
Режиссер сам адаптировал «шотландскую пьесу», сократив ее до убористых 105 минут,— это одновременно удачный вариант первого знакомства для тех, кто открывает «Макбета» впервые, и диалог на равных с теми, кто хорошо знает текст и видел хотя бы пару других адаптаций, сценических или экранных. Здесь осталось только самое важное, хрестоматийное (в данном случае это определение совсем не отдает академической затхлостью): убийство короля Дункана (Брендан Глисон) и Банко (Берти Карвел), появление призрака на пиру, монологи о кинжалах и несмываемых пятнах крови, истребление семьи Макдуф (Кори Хокинс), оживший Бирнамский лес, финальный поединок. И естественно, ведьмы: всех трех играет британская театральная актриса Кэтрин Хантер, чьи нечеловеческая ломаная пластика и голос, звучащий то свистящим шепотом, то вороньим граем, то каким-то совсем неописуемым набором звуков, и впрямь заставляет поверить в потусторонность троящегося существа, вновь и вновь являющегося Макбету как в кошмарном сне.
По контрасту центральная чета (Дензел Вашингтон и Фрэнсис Макдорманд) максимально заземлена, насколько это в принципе возможно в постановке настолько абстрактной, где замки обозначены голыми стенами и гулкими коридорами, опустошенные поля сражений — туманом и парой сучков, а вместо луны светит театральный прожектор, выхватывающий из тьмы только те фигуры, которые требуются режиссеру в данный конкретный момент.
Однако актерская фактура все же имеет значение: здешние кавдорский тан и его супруга — люди немолодые, пережившие время «шума и страстей», четко осознающие свое место в жизни до момента, пока она не оказывается перевернута ведьминскими предсказаниями.
Макбет, старый солдат, привыкший, что самые серьезные решения принимает кто-то другой, а он лишь следует приказам, и пророчество встречает с усталой обреченностью: ну раз надо становиться королем, значит, надо. Леди Макбет, как положено хорошей жене, с самого начала верит в то, что ее супруг достоин любых почестей и наград, и поддерживает его во всем. У Коэна она, вопреки канонической трактовке, не толкает мужа на кровавый путь, а следует за ним и служит опорой в минуты сомнений, пока безумие, вызванное передозировкой насилия, не разводит их по разным углам огромного пустого замка и не оставляет каждого в агонии своего собственного одиночества.