В 2021 году полицейские стали намного чаще задерживать участников несогласованных массовых акций уже после их завершения — иногда даже через полгода после митинга или демонстрации. Такие данные содержатся в докладе правозащитного проекта «ОВД-Инфо» (внесен в реестр иноагентов) о том, как уличные камеры видеонаблюдения и системы распознавания лиц используются для идентификации протестующих. Эксперт «Роскомсвободы» (общественный проект против проявлений цензуры в интернете и за транспарентность использования персональных данных граждан) Саркис Дарбинян и член СПЧ Игорь Ашманов указывают, что четкая законодательная база для такого использования систем распознавания сейчас отсутствует, поэтому граждане не защищены от утечки данных и манипуляций со стороны тех, кто ими располагает.
Участникам протестов необязательно улыбаться — их в любом случае снимают, в том числе и совершенно не скрытые камеры
Фото: Виталий Смольников, Коммерсантъ
Участникам протестов необязательно улыбаться — их в любом случае снимают, в том числе и совершенно не скрытые камеры
Фото: Виталий Смольников, Коммерсантъ
С января по апрель 2021 года в 127 российских городах прошли митинги и пикеты в поддержку оппозиционного политика Алексея Навального, по возвращении из Германии арестованного и помещенного в колонию в связи с заменой условного срока на реальный. В крупных городах — преимущественно в Москве — полицейские задерживали многих участников этих акций уже «постфактум». Осенью 2021 года схожим образом были задержаны некоторые участники акций протеста против принуждения к вакцинации, которые на фоне думских выборов проводили депутаты от КПРФ под видом встреч с избирателями.
Всего в 2021 году «постфактум» полиция задержала «не менее 454 человек в 17 городах».
В «ОВД-Инфо» считают, что такие задержания были бы невозможны без использования системы распознавания лиц, которая опирается на данные с камер уличного наблюдения, метро и подъездов многоквартирных домов. Минимум в 164 случаях полицейские сами сообщали задержанным, что нашли их «по камерам». «Из судебных постановлений нам известно, что к такому поиску подключались отделы охраны общественного порядка, участковые, Центр "Э", уголовный розыск, Бюро специальных технических мероприятий (БСТМ),— говорится в докладе.— Используются записи с камер наружного наблюдения, которые в Москве хранятся в базе ЕЦХД (ею оперирует департамент информационных технологий.— “Ъ”), оперативная съемка сотрудников правоохранительных органов, а также фото и видео из интернета».
Признаками использования технологии распознавания лиц, по мнению аналитиков «ОВД-Инфо», является «наличие в материалах дел фотографий человека из документа, доступом к которому может обладать МВД — например, из паспорта, и их сравнение со скриншотом из видео с акции». Кроме того, признаками «камерных» задержаний могут являться упоминание «процента схожести изображений» или ссылки на ПАРСИВ (подсистема автоматической регистрации сценариев индексирования видеоинформации; по сути, it-шлюз, через который полицейские могут подключаться к городской системе распознавания лиц). Авторы доклада считают, что все эти действия полицейских нарушают закон «О персональных данных», поскольку задержанные граждане не давали согласия на использование данных об их лицах. Но «отсутствие в документах упоминания технологии затрудняет обжалование ее использования».
При этом аналитики «ОВД-Инфо» не обнаружили массового применения системы распознавания лиц к таким типам правонарушений, как переход дороги в неположенном месте или безбилетный проезд. Они признают, что и к протестующим распознавание лиц «применяется нечасто».
Так, на акцию 21 апреля 2021 года в Москве, по данным «ОВД-Инфо», вышли около 6 тыс. человек, а задержаны «постфактум» были всего 363 участника. Тем не менее в «ОВД-Инфо» считают, что случаи задержаний «спустя даже полгода» после несогласованного митинга «оказывают запугивающий эффект на потенциальных участников собраний».
Данные из доклада «соответствуют фактическим обстоятельствам», а массовое использование технологии распознавания лиц «опережает текущее правовое регулирование этой сферы», отмечает сооснователь «Роскомсвободы», партнер Центра цифровых прав адвокат Саркис Дарбинян. Напомним, что в 2019 и 2020 годах «Роскомсвобода» пыталась через суд принудить власти Москвы остановить работу уличной системы по распознаванию лиц. Во втором случае волонтер «Роскомсвободы» Анна Кузнецова смогла купить в даркнете отчет о своих передвижениях за месяц: за 16 тыс. руб. она получила отчет о том, где ее лицо было зафиксировано. Следственный комитет возбудил уголовное дело в отношении двух полицейских, которые могли продать данные об Анне Кузнецовой, но ее иск суд отклонил. В декабре 2020 года мэрия объявила тендер на 237 млн руб. на борьбу с утечками данных городской системы видеонаблюдения.
«Записи с камер городской системы видеонаблюдения представляют собой исключительно изображения и не содержат персональных данных граждан»,— заявляли ранее “Ъ” в пресс-службе ДИТ Москвы. Однако на практике нет никаких правовых гарантий защиты от утечек или использования данных, подчеркивает Саркис Дарбинян. Нет и понимания, «кто, для чего и в какой момент может стать субъектом использования технологии распознавания лиц».
Он указывает, что сейчас система распознавания лиц «находится в серой зоне», поэтому ее применение часто «скрывается и не позволяет гражданам обжаловать использование технологий в отношении них».
Остановить использование систем распознавания правоохранительными органами «сегодня практически невозможно», признает господин Дарбинян: «Все, о чем мы можем говорить, это получение публичного регламента, который определил бы, кто и на каком основании может получать доступ к этой системе. Следует обсудить и создание публичного органа для надзора за применением этого регламента: ведь сейчас ни суды, ни полномочный орган по защите персональных данных — Роскомнадзор — не могут контролировать использование системы распознавания лиц».
О необходимости создания регламента говорится и в докладе «ОВД-Инфо». Авторы указывают, что ООН и Совет Европы критикуют применение системы распознавания лиц властями всех стран, поскольку видят в массовом использовании систем слежки, вмешательство в частную жизнь и нарушение прав человека. На национальном уровне разработать механизм защиты персональных данных и связанных с ними прав ранее неоднократно предлагал президентский Совет по правам человека (СПЧ). Там подготовили «Концепцию обеспечения защиты прав и свобод человека и гражданина в цифровом пространстве РФ», о которой в декабре прошлого года подробно рассказывал “Ъ”. Автор документа, член СПЧ президент компании «Крибрум» Игорь Ашманов, считает, что в докладе «ОВД-Инфо» «обозначена реальная проблема несанкционированного сбора данных». Он, впрочем, не видит здесь политического подтекста: «Проблема сбора и использования как биометрии, так и вообще персональных данных в том, что все, включая правоохранителей, действуют сейчас во внеправовой зоне. И движимы "административным восторгом" — эйфорией от открывшихся возможностей знать про всех все».
Господин Ашманов отмечает, что съемка и распознавание граждан на митингах незаконны, «даже если сам митинг несанкционированный».
Оперативно-разыскная деятельность, при которой могут легально использоваться данные с уличных и других камер, не предусмотрена для административных дел, поэтому ее применение в ряде случаев скрывается полицейскими и чиновниками.
Ситуация серой зоны приводит к утечкам данных, использованию их различными мошенниками, а также манипуляции данными и дискриминации граждан со стороны полиции, мэрий, банков, говорит Игорь Ашманов. Он надеется, что предложенная им концепция изменит ситуацию уже в 2022 году — во всяком случае, документ предполагает «законодательную работу по созданию ограничений сбора и использования данных как госструктурами, так и частными "экосистемами"».
МВД РФ на просьбу “Ъ” прокомментировать доклад не ответило. Ранее ведомство давало понять, что применение камер помогает борьбе с преступностью: так, в январе 2021 года ГУ МВД Москвы сообщало, что с помощью системы «Безопасный город» и уличных камер в 2020 году было раскрыто 5085 преступлений, «из них 40 убийств, 516 грабежей, 129 случаев причинения тяжкого вреда здоровью, 2713 краж».