В бывшей торговой бирже Парижа, ставшей музеем Pinault Collection, открыта выставка Нобуёcи Араки «Shi Nikki (Личный дневник) для Роберта Франка». Эта серия из 101 фотографии — подарок японского фотографа, сделанный фотографу американскому по случаю его ретроспективы в Японии в 1990-х годах,— рассказ о внутренних путешествиях, внутренней цензуре и даже о внутренних болезнях. Рассказывает корреспондент “Ъ” во Франции Алексей Тарханов.
Фото: Коммерсантъ / Алексей Тарханов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Алексей Тарханов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Алексей Тарханов / купить фото
Японский фотограф Нобуёcи Араки никогда не притворялся образцом морали и нравственности. Мизантроп, грустный вуайерист, пессимист, помешанный на сексе. Таким он представал перед своими зрителями, давая им прекрасную возможность гордиться тем, что они — совершенно не такие, как он, лучше и чище. Правда, пять сотен выпущенных им книжек были мгновенно раскуплены, а ведь это куда более честная рецензия, чем любая искусствоведческая статья. Среди них при этом были издания полупорнографические или на три четверти порнографические вроде «Love Hotel» (1981) или «My Love and Sex » (1982). В Японии Араки штрафовали и раз даже хотели посадить, но в конце концов оставили в покое и признали национальным гением, раз уж он такой.
Фотографии, вошедшие в «Shi Nikki», были сделаны Араки между 1992 и 1993 годами, после того как умерла его жена Йоко Аоки. Он подарил их другому великому фотографу Роберту Франку (1924–2019), швейцарцу, выбравшему местом жизни и темой Америку. Его «Американцы» были для Араки образцом «роуд-муви». В серии фотографий, сделанных в долгом (на деньги Фонда Гуггенхайма) путешествии по Штатам, Франк с этнографическим и даже зоологическим интересом смотрел на жителей США, не обращая внимания на невыстроенную композицию кадра или невыровненный горизонт. Он не восхищался американцами и не смеялся над ними, он просто их щелкал. В отличие от многих фотографов, которые пытались что-то выразить, что-то кому-то доказать, что-то как в капле воды увидеть, его «Американцы» были просто американцами, без кавычек и лишних идей.
Точно так же много десятилетий подряд работает Араки, которому в этом году исполняется 82 года. В своих интервью он рассказывает, что каждое утро выходит на балкон и смотрит вверх, фотографирует облака, а потом смотрит вниз, фотографирует улицу. «Вы по утрам чистите зубы, я чищу глаза»,— говорит он. Разница, пожалуй, в том, что он не готов, подобно Роберту Франку, пуститься в путешествие. Поездки за пределы маленькой Японии он считает ненужной тратой времени. Он снимает там, где живет, и живет там, где снимает.
«Фотографировать так же естественно, как дышать. Фотографии — это жизнь. Жизнь — это сентиментальное путешествие»,— объясняет Араки. 101 фото «Shi Nikki» и выглядит таким путешествием — не по Японии, а по самому себе. Снятые на улицах или в интерьерах, они соединяют уличные сценки, архитектурные детали зданий и архитектурные детали женского тела. Вытянутые в линию по стенам нового музея, они напоминают кадры фантасмагорического фильма, где «нормальные» сюжеты фотографий сменяются странными, фантасмагорическими, которые едва ли можно назвать «эротическими», скорее «непристойными». Это как будто бы линия мысли фотографа, в которую двадцать пятым кадром непременно вклеивается очередная дикая сексуальная фантазия.
Уже давно его выставки сопровождаются предупреждением о том, что они могут вызвать сильные эмоции в неокрепших умах. Есть такая оговорка и на нынешней выставке, в которой говорится, что взгляд фотографа выглядит как-то уж слишком мужским. Есть у нынешних кураторов проблема с Араки. Пережив свою эпоху, он становится не очень-то удобен как яркий представитель того, что в моей советской юности называли «нетоварищеским отношением к женщине». Но и талант его оспорить невозможно.
Несколько лет назад одна из его любимых моделей, танцовщица по имени Каори, выступила с обвинениями в адрес фотографа. Речь шла не о приставаниях или, не дай бог, насилии, совсем наоборот. Негодяй был глух к ее внутреннему миру («он относился ко мне как к вещи») и заставлял выполнять действия, которые сейчас вызывают у нее возмущение,— например, позировать обнаженной. И главное, все сделанные им ее фотографии он объявлял своей собственностью. При расставании с фотографом модель Каори подписала документ, в котором обещала не поднимать никаких скандалов и не обращаться в суд, но ничто не помешало ей обратиться в газеты.
Араки пережил это спокойно, насколько это возможно для 82-летнего мужчины, давно привыкшего выставлять напоказ не только свою жизнь, но и себя. Он и сам такой же «предмет» своих съемок, раз на всех автопортретах предстает вылитым персонажем японских мультиков, злодеем-фотографом в подтяжках, с лысиной и клоунским галстуком-бабочкой. Он стар, дают сбой важнейшие органы, через которые он воспринимал мир,— Араки перенес рак простаты и ослеп на один глаз. Но он не теряет своего оптимистического пессимизма и говорит журналистам: «Я никакой не борец. Цензура просто заставляет проявлять больше воображения».