Короли лиры
|
Короли лиры |
 |
| Фото: ДМИТРИЙ ТИХОМИРОВ |
| Ежедневно в Marina Klas у Марины обедает около 50 человек, еще столько же заказывает обеды на вынос, что обеспечивает стабильный доход в $3-4 тыс. ежемесячно |
Marina с пельменями
Марина была пассажиркой того самого первого исторического авиачартера, вылетевшего из Шереметьево в 1996 году по маршруту Москва--Стамбул--Москва, который перевел челночный бизнес на новый технологический уровень. До того торговцы со всей России и из прочих стран СНГ добирались до Стамбула исключительно на поездах и автобусах с пересадкой в Болгарии, так как авиабилет был слишком дорог (в оба конца — около $600). Путь был долгий — более двух суток, тяжелый морально и физически, к тому же небезопасный: автобусы периодически грабили бандиты, а торговцы с большими деньгами рисковали здоровьем, а то и жизнью.
Марине везло: до начала авиарейсов она с криминалом, хоть и челночила с 1993 года, не сталкивалась, а после того как челноки пересели на самолеты, бизнес и вовсе пошел в гору. Регулярные чартеры снизили расценки на перелет до $280 — почти до уровня цены автобусного билета (около $250), обеспечив вдобавок огромную экономию на времени и мерах безопасности. Количество челноков резко возросло: по неофициальным оценкам, в середине 90-х этим бизнесом регулярно зарабатывало себе на жизнь до 10 млн россиян, а оборот индустрии превысил $10 млрд.
— Средние суммы, которые тогда брало для закупки товара большинство челноков, были невелики: $1,5-2 тыс.,— вспоминает Марина.— Столько можно было вывезти из страны. Я начинала с трикотажа, особенно хорошо шло постельное белье. В месяц за три поездки в Стамбул удавалось заработать $2,5-3 тыс. — неплохие деньги по тем временам. Да и по теперешним тоже...
Когда более дешевые наволочки и простыни стали шить в Белоруссии, Марина взялась возить в родной Саратов кожу. Товар выгодный, хоть и тяжелый: с качеством можно было легко "попасть". Марина возила кожу под заказ рыночных торговцев ("сама на рынке никогда не стояла"), с каждой куртки имея свои стабильные $15-20. За один раз могла сотню курток привезти.
 |
| Фото: ДМИТРИЙ ТИХОМИРОВ |
| Андрей Калмыков: "Вложения в отель — бизнес слишком затратный, по нашим подсчетам, окупится один отель только через семь-восемь лет" |
— Чем же турок способен завоевать красивую русскую женщину? — спросил я у Марины, у которой только в Стамбуле почти 30 тыс. "коллег по русско-турецкому семейному счастью".
— Умеют они ухаживать, причем так красиво, как нашим девчонкам даже не снилось: цветы, рестораны, подарки. И боятся нас терять, ведь для турка иметь русскую (или белую) жену — очень престижно. Сразу социальный статус взлетает. К тому же не пьют: мой стопку "русской" может смаковать два часа.
После замужества Марина завязала с уже надоевшим челночеством, кое-какие деньги скопить к тому времени удалось — зарегистрировала фирму и открыла единственное на сегодняшний день в Стамбуле русское кафе, которое так и назвала: Marina Klas. Если подступает ностальгия или просто хочется поесть, то — к Марине, у которой в меню пельмени по 4 млн лир ($2,6) и соления собственного приготовления из дешевого круглогодичного турецкого огурца по 3 млн ($2). Если смешать говяжий фарш с индюшачьим, получается что-то напоминающее вкусом свинину, которую есть для правоверного — большой gunah (грех). Но дело даже не в gunah, а в цене: свинина слишком дорогая — $10 за килограмм, а из этого килограмма можно приготовить 13 порций пельменей.
Открытие кафешки, включая закупку кухонного оборудования и полный ремонт заброшенного помещения, обошлось Марине в $30 тыс. — смешные по российским меркам деньги. Но этого хватило, к тому же аренда площади — всего $800 ежемесячно.
В мусульманской Турции 15 октября начался Рамадан, который продлится до 15 ноября, и поэтому есть правоверному можно только после захода солнца (таким образом Аллах дает понять, каково приходится неимущим). Турецкие дневные забегаловки терпят убытки, но у Марины 90% клиентов — русские, и поэтому ей все равно. Ежедневно в Marina Klas обедает около 50 человек, еще столько же заказывает обеды на вынос, что обеспечивает стабильный доход — примерно такой же, как и прежнее челночество ($3-4 тыс. ежемесячно). И это несмотря на то, что алкоголь Марина продавать не может: лицензия дорогая, а местные правила запрещают это в радиусе полукилометра от школ или мечетей. Последние здесь повсюду. Сейчас главная мечта Марины — привезти сюда из России младшего сына, чтобы он стал футболистом: бедных футболистов в Турции нет.
Нарицательные лалели
 |
| Фото: ДМИТРИЙ ТИХОМИРОВ |
| Виктор Биккенев открыл русскую школу в Анталье, где обучаются дети россиян, живущих и работающих на побережье |
По словам Виктора Ильского, руководителя отделения торгпредства РФ в Стамбуле, до 70% оборота всего российского челночного рынка приходится на Лалели — он, по оценкам, сейчас составляет $3,7 млрд (общий товарооборот между Россией и Турцией — чуть больше $7 млрд), задействовано в этом бизнесе до 1,5 млн россиян (в лучшие годы их численность доходила до 5-7 млн).
— Многие осуждают челночество как явление, но я думаю, что оно сыграло огромную роль в становлении российского среднего класса,— считает Виктор Ильский, и с ним трудно не согласиться.
Среди российских челноков само слово "лалели" давно стало нарицательным (имеются даже соответствующие сайты: laleli.biz и laleli.com). Многие из тех, кто сейчас имеет свои магазины, сети магазинов и даже фабрики, начинали именно в районе Лалели. Например, известен пример некоей Светланы, несколько лет назад фиктивно выскочившей замуж за турка, а сейчас владеющей двумя собственными пошивочными кожевенными фабриками и виллой под Стамбулом стоимостью $300 тыс. Сейчас русских в этом районе раза в два меньше, чем пять лет назад, на пике российско-турецкого челночного товарооборота. Впрочем, знающие люди утверждают, что объемы торговли не сократились, она просто стала более технологичной. Сейчас груз и челнок добираются до дома разными путями: первый — при посредстве карго-компаний (перевозчиков) на автофуре или самолетом, второй — только самолетом. Да и сделки все чаще заключаются в виртуальном формате. Многие работают напрямую с фабриками. Первые карго организовали еще в 1995 году вовремя сориентировавшиеся челноки, и теперь они — самые богатые.
Вывесками "карго" и названиями регионов, куда доставляется груз, увешаны все улочки Лалели. Этот вид бизнеса — самый закрытый и прибыльный, а потому самый криминальный. Чужие здесь не ходят. А какие в этом бизнесе крутятся деньги, это можно попробовать подсчитать. Цена доставки товара автофурой за семь-восемь дней среднего объемистого тюка с прессованным текстилем весом 100-120 кг — $550-600, с кожей — $500-550. Авиадоставка — $9-10 за тюк текстиля, $12 — за кожу.
Когда корреспондент "Денег" под видом оптовика, нуждающегося в услугах, обратился в такую контору, "дежурный братан" распознал чужака и посоветовал убираться подобру-поздорову. Причина такой закрытости понятна: все карго работают в тесной связке с таможней, и, несмотря на то что, согласно новому Таможенному кодексу, за груз от 50 до 200 кг необходимо платить таможенную пошлину в 30% от заявленной стоимости партии, но не менее €4 за 1 кг (если свыше 200 кг, то применяются ставки таможенных пошлин, установленные в общем порядке для участников внешнеэкономической деятельности), карго-компании обходятся без этих формальностей, перемещая якобы туристический груз. Деньги, понятно, делятся между посредником и перевозчиком. Беспошлинно можно ввозить груз весом до 50 кг и стоимостью до $2 тыс.
Известны и другие способы оптимизации прибыли. Как утверждают задействованные в этом бизнесе люди, до трети фур просто пропадает по дороге. Например, в качестве грузополучателя значится московская таможня, а на территории Украины фура бесследно исчезает: мало ли что случается — ограбление, например. Груз потом через открытые границы спокойно прибывает на тот же Черкизовский рынок.
Впрочем, даже у официально работающих карго-компаний в последний месяц возникли проблемы с соблюдением сроков (обычный срок доставки груза до Москвы вырос до 20 дней) в связи с выборами на Украине и показательным рвением местных таможенников в этот непростой период. Риски, понятно, возросли, стоимость услуг карго-компаний — тоже.
По данным турецкой стороны, в аэропорту Домодедово на сегодняшний день таможней арестованы семь самолетов с грузом турецких товаров. Причем убытки терпят не только российские оптовики, но и турецкие компании, предоставившие товарный кредит. Но, по словам председателя союза бизнесменов "Ласиат" Айхана Карахана, выход есть: "Надо дать возможность российским оптовикам выкупить груз и расплатиться с турецкими производителями".
Сейчас наценку на товар, как раньше, в 100% челнок дать не может (в лучшем случае — 10-20%), поэтому никто с $2 тыс. не ездит. Участники рынка утверждают, что менее чем с $50 тыс. начинать дело смысла нет. Невыгодно.
Дорогие северяне и дешевые москвичи
В последние годы челночество начал теснить туризм. Только в этом году, по словам Виктора Ильского, Турцию посетило 1,2-1,5 млн российских туристов, оставив в стране до $1 млрд. 80% из них выбрали Анталью, и поэтому нет сейчас турецкого региона, более привлекательного для инвестиций, чем средиземноморское побережье страны. Собственно, это уже брэнд, в который ничего вкладывать не надо. Окраины города напоминают стройплощадку. В провинции стремительно — на 20% в год — дорожает не только земля, которую, кстати, иностранцам до сих пор запрещено приобретать, но и недвижимость, которую приобретать можно. Например, нормальную по турецким меркам квартиру в 150 кв. метров можно приобрести за $35-45 тыс., а арендовать — за $250-300 ежемесячно. Участок земли под строительство (только с турецким партнером) в 20 соток на окраине города стоит те же деньги. А, например, аренда особняка площадью 900 кв. метров обходится всего в $12 тыс. ежегодно — о таких расценках в Москве можно только мечтать. Рабочая сила тоже намного дешевле: хороший бухгалтер-турок зарабатывает $700-800 в месяц.
Но не все деньги за туризм достаются туркам, есть и российские компании, успешно работающие на побережье.
По неофициальным данным представителей российского консульства в Анталье, в десяток отелей на анталийском побережье русскими совместно с турецкими партнерами вложено несколько десятков миллионов долларов, здесь официально проживают и работают (зарегистрированы в консульстве) 500 россиян. Самое заметное вложение — это введенный в строй весной этого года район таунхаусов и развлекательный центр, в который вложил деньги вице-президент хоккейного клуба "Спартак" (Москва) Гелани Товбулатов. По неофициальным оценкам экспертов, объем инвестиций в комплекс составил $1,5-2 млн.
Как утверждает Виктор Ильский, общие объемы инвестиций россиян в Турцию составляют всего $50 млн, но на деле сумма может быть намного больше: далеко не все деньги пришли в страну легально.
— Конечно, со снятием сливок мы опоздали, когда на одних экскурсиях фирма зарабатывала в 1994-1997 годах с одного клиента по $200-300 ежедневно,— сожалеет генеральный директор представляющей услуги российским туроператорам Sunrise Group (единственной, кстати, компании, работающей в Анталье и имеющей стопроцентно российский капитал) Андрей Калмыков.— Сейчас можно выживать только за счет оборота. Таким компаниям, как наша, доход дают трансфер туристов аэропорт--отель--аэропорт ($15 с человека) и экскурсионное обслуживание (порядка $20 с человека, из них $10 — рафтинг). Туристы сейчас уже все приезжают в Турцию по десятому разу, все уже посмотрено, их интересует только теплое море, и комиссионные с экскурсий постоянно снижаются.
Анталийский сезон длится с начала мая до 15 октября. Зимой, когда туристы отправляются в Египет, предлагающий туры на 30% дешевле, Анталья переключается на футболистов. В прошлом году сюда из России приехало на сборы 50 команд — около 4 тыс. человек.
Но на самом деле главное — шопинг. Вряд ли туристы догадываются, что фактически они являются собственностью российского туроператора, который их (туристов) уже продал, причем не по одному разу. Чаще всего — торговым центрам, включенным в программу поездки и поэтому гарантированно получающим доходы от шопинга.
— Если раньше большинство компаний нашего профиля (а мелкие — и сейчас) получало с каждого магазина определенный процент от совершенной туристом покупки (15-20%), при этом торговцы обычно нас обманывали,— продолжает Калмыков,— то в последние пять лет мы перешли на разработанную немцами и гораздо более эффективную систему, предусматривающую взимание фиксированной платы с каждого местного торгового центра за каждого члена тургруппы. В среднем это $5-15.
Цена туриста зависит от региона проживания. Не в обиду москвичам — они из самых дешевых ("зажрались"), а самые дорогие — жители северных нефтяных регионов.
Только в Анталье операторы туррынка на комиссионных, получаемых за российских туристов от местных торговцев, зарабатывают более $12 млн.
Понятно, почему русские не так активно инвестируют в другие объекты — в отельный бизнес, например.
— Вложения в отель — бизнес слишком затратный, при этом, по нашим подсчетам, окупится один отель только через семь-восемь лет,— говорит Андрей Калмыков.— Так что, пока есть более рентабельные инструменты, позволяющие заработать до 30% годовых, массового инвестирования в строительство гостиниц не будет. К тому же у российских банков слишком дорогие кредиты (не ниже 12%), а местные, несмотря на их дешевизну (4,5-5%), реально можно привлечь только под залог уже построенной недвижимости.
Нажиться на русских и русском
Виктор Биккенев, ростовский инженер-электронщик и музыкант, приехал в Турцию еще в 1994 году — играть в отелях и ресторанах. Друзья пообещали неплохие заработки. Музыка ежемесячно давала $900 плюс еще $300 за песни на заказ. Виктор играл, пока один местный продюсер-турок не попросил его привезти команду танцоров для гастролей по отелям. Привез с Украины шесть человек, но турок обещание не сдержал, и Биккеневу пришлось самому заняться продюсированием труппы. Так появился в жизни Виктора entertainment — весьма популярный бизнес в туристических районах всего мира, заключающийся в организации развлечений для туристов (одна из его составляющих — анимация). Виктор возил по турецким отелям харьковских циркачей и синхронных пловчих. Это приносило около $3 тыс. ежемесячно (за одно выступление отель платит $200-400).
— А к тому времени у нас родилась дочь, встал вопрос о ее образовании,— рассказывает Виктор.— Жена на турецкое образование была категорически не согласна. К тому же в 1998-м на туристическом рынке случился кризис: в Турции произошли теракты, в России — дефолт, рынок просел, на наши услуги спрос упал. К тому же entertainment был делом сезонным, летом деньги зарабатывались, зимой — проедались.
Время для смены занятия — лучше не придумаешь, и Биккеневы решили открыть русскую школу в Анталье, где могли бы обучаться дети россиян, живущих и работающих на побережье. Арендовали помещение (четырехэтажный дом квартирного типа), с трудом выписали десять учителей из России (жена Виктора по специальности тоже педагог), набрали учеников и начали работать. Сейчас в школе обучаются 45 человек, но свободных мест сколько угодно. А недавно удалось получить лицензию минобразования Турции, и сейчас во всех классах школы висит портрет Мустафы Кемаля Ататюрка, первого президента Турции, превратившего мусульманскую страну в светское государство. Слева от портрета — текст турецкого гимна, справа — наставления молодежи, вверху — национальный флаг. Таковы требования закона. Обучение стоит от $2 тыс. в год, аренда дома у отставного турецкого полковника — несколько тысяч долларов.
О попытках россиян проникнуть в турецкий бизнес Виктор Биккенев осведомлен неплохо: родители учеников рассказывают. Эти попытки редко бывают успешными. Как, впрочем, и попытки некоторых турецких бизнесменов нажиться на русских.
— Пару лет назад один отставной полковник арендовал в Анталье торговавший золотом магазин вместе с содержимым за $40 тыс. Хотя это можно было сделать на соседней улице в несколько раз дешевле. Когда торговля не пошла, открыл аналогичный магазин при отеле — тот же исход. Затем арендовал пансионат в Сиде, думал, что там хорошо будет отсиживаться сбежавшим от российского правосудия россиянам. В результате его самого посадили за долги, знакомые девчонки-проститутки из России выкупили его за $600.
Большинство россиян как ведут бизнес? Первым делом покупают шикарные апартаменты, дорогие машины, а уж потом думают, чем заняться. Другой пример — один грузин пытался поставлять помидоры в Россию, потом пригнал фуру с грецкими орехами из Азербайджана. Но турки его кинули. И тоже ни с чем уехал домой.
Алексей Волгин восемь лет назад женился на турчанке и с тех пор занимается в Стамбуле обучением турок русскому языку. Дело это сейчас очень выгодное, русский язык по популярности занимает первое место. Именно владение русским для современного турка — гарантия получения хорошо оплачиваемой работы. 30 занятий стоят 280 млн лир ($186). Различия менталитетов наших народов Алексей изучил на собственном опыте и теперь предостерегает других.
— Восток, как известно, дело тонкое, и это тут сразу понимаешь,— говорит Алексей.— Например, если ты пришел на деловую встречу раньше турка или даже вовремя, это признак того, что именно ты максимально заинтересован в нем, и поэтому тебе будут диктовать условия. А любое опоздание объясняется одним словом — трафик (пробки). Если же турок что-то пообещал, то это лучше сразу делить на сто, через час он может непринужденно сказать: разве мы об этом говорили? Или как-то раз я сказал своему партнеру-турку в присутствии своей жены, что он не прав и так делать нельзя. Для них это смерти подобно — значит, я унизил его перед женщиной, пусть и чужой.
Хотя формально зарегистрировать фирму в Турции для россиянина не проблема. Если раньше обязательным требованием было наличие депозита в банке в размере $50 тыс., то сейчас и этого нет. Самое сложное — получить лицензию на конкретный вид деятельности.
— Временная лицензия на туристическую деятельность стоит дорого — порядка $15 тыс. — и дается на год. Если вам удалось привлечь инвестиций на $1 млн, то дается лицензия постоянная,— говорит Андрей Калмыков.— В штате турагентства обязательно должны быть лицензированные гиды, имеющие турецкое гражданство, а их услуги недешевы — $1-1,5 тыс. ежемесячно (при средней зарплате $300-400). У нас в офисе работают 18 россиян, получить разрешение на работу — тоже проблема, приходится подключать консульство.