Здоровый образ смерти

Фильм «Все прошло хорошо» посвящен не самой комфортной теме — эвтаназии. Но снял его Франсуа Озон, а это редкий режиссер, умеющий элегантно и легко говорить о мрачных сторонах жизни. В этом давно убедился, а теперь опять получил подтверждение Андрей Плахов.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Картина воспроизводит финал жизни пожилого мужчины, разбитого инсультом и ставшего обузой не только для близких, но и для самого себя. Его просьба об эвтаназии и технология исполнения этой просьбы двумя взрослыми дочерями, готовыми ради этого даже вступить в конфликт с законом,— сюжет картины, в реальности пережитый известной парижской семьей и ставший основой документальной повести Эмманюэль Бернейм, которая тоже называется «Все прошло хорошо».

Обращение к ней Франсуа Озона не удивляет: тема отцеубийства преследует режиссера с первых шагов в кино, с короткометражки, в которой сын душит отца подушкой — так он расправляется с морально прогнившей буржуазной семьей. Эта гротескная тема возникает и в «Крысятнике», и в «Восьми женщинах». Но с годами Озон переходит из категории молодых радикалов и бунтарей в контингент солидных режиссеров среднего возраста. И вот появляется фильм с умирающим стариком в центре, причем остальные герои озабочены в основном тем, как помочь ему «красиво уйти». Для этого им придется организовать целую нелегальную спецоперацию, сопровождаемую почти детективными перипетиями, интригами и предательством.

Эти герои — интеллектуалы, люди культуры, элита нации. Про умирающего Андре Бернейма впроброс сказано, что он владелец завода и, стало быть, совсем не беден, но важнее то, что он авторитетный коллекционер живописи. Клод де Сориа, жена Андре,— известный скульптор, дочь Паскаль — музыкант, другая дочь, Эмманюэль,— успешная писательница и сценаристка, много работала с Озоном (она соавтор, в частности, его «Бассейна» и «5?2»). Это она написала автобиографическую книгу, в которой рассказала об уходе отца из жизни. Муж Эмманюэль — знаменитый кинокритик Серж Тубиана, возглавлявший в разные годы и журнал «Кайе дю синема», и парижскую Синематеку, и компанию «Юнифранс». Он тоже появляется на экране, занятый подготовкой ретроспективы Бунюэля. В общем, это еще и фильм о французской кинематографической семье.

Озон уже успел снять в своих фильмах почти всех главных звезд Франции, во всяком случае их женскую половину. В новой работе, где основной декорацией служит больница, режиссер снова собирает компанию актеров-ветеранов. Андре Дюссолье, один из любимых артистов покойного Алена Рене, безошибочно имитирует конвульсии паралитика, но тонко намекает и на менее очевидные, деформированные болезнью черты своего героя — эстета, сноба, иногда даже тирана, но при этом блестящего человека с острым глазом и острым языком. Особенно показательна сцена в ресторане, где Андре фактически прощается с жизнью, а жизнь для француза — это любимый официант, бокал особенно ценимого красного вина, правильно прожаренный бифштекс и, под занавес, десерт.

В роли Клод, невротичной жены Андре, страдающей к тому же болезнью Паркинсона, на несколько минут появляется бесстрашная Шарлотта Рэмплинг, а не менее харизматичная Ханна Шигулла играет Доктора Смерть, помогающую главному герою уйти из жизни в швейцарской клинике.

На роль Эмманюэль режиссер пригласил Софи Марсо, тоже уже относящуюся к ветеранской гвардии. И она, пожалуй, впервые в своей карьере, сыграла не сексуальный «объект», а современную женщину, живущую активной деловой и творческой жизнью. Но однажды раздается звонок — и эта жизнь на долгий период превращается в больничную эпопею с капельницами, инвалидными креслами и прочими атрибутами неизбежной поры, когда навсегда уходят родители.

Фильм при всей его печальности отдает остроумным шаржем на буржуазию и артистическую элиту. Здесь давно решили все проблемы, кроме одной: как безболезненно и безнаказанно покинуть этот мир. Но сатирические краски приглушены, смикшированы, а в качестве аккомпанемента Озон запускает фортепианную сонату Брамса, определяющую тональность фильма — примиряющую и снисходительную. Здесь важно расслышать внутренний сюжет — притягательность смерти как высшего выражения любви. Отцеубийство, еще недавно бывшее в мире Озона показной циничной провокацией, превращается в акт человечности.