Сегодня последний день в Новосибирске выступит драматург, актер, режиссер и музыкант Евгений Гришковец, завершающий тур по Сибири. В минувшее воскресенье он провел творческую встречу со студентами и прессой, на которой печаль культуртрегера разделила корреспондент «Ъ» ИРИНА УЛЬЯНИНА.
Первый роман Евгения Гришковца быстро стал культовым — его обсуждают и цитируют, а незнание «Рубашки» считается чем–то неприличным. Автор в фаворе у политиков и бизнесменов, которые летают к нему на дни рождения, но убедительная популярность не сделала его счастливее: на творческой встрече гость выглядел бесконечно усталым и печальным и свою знаменитую «психологическую свежесть и тонкость» источал скуповато. Заявил, что ему смешны обвинения критиков в мелкобуржуазности: «Чувствуется, им тоже очень хочется ходить по клубам, покупать красивые вещи, любить красивых женщин, а не получается». Сдержанно порадовался тому, что «Рубашка» удостоилась премии «Книга года», а сухим остатком славы назвал отсутствие времени, общение с семьей преимущественно по телефону и неспособность находиться в компании более пяти человек.
«Это нормально — быть известным, но это никогда не приходит вовремя, — сформулировал свои ощущения господин Гришковец. — Вот если бы, например, «Золотую маску» мне вручили в 25 лет, я был бы счастлив. Но, получив ее в 33 года, остался совершенно спокойным, это не было случайностью. В молодости, когда еще не бывал за границей, мечтал туда попасть, существовали иллюзии. А сейчас я не люблю город Цюрих, вообще отказался там выступать. А кто–то скажет: «Зажрался!» Но я не зажрался, я просто оторвался».
Прошло четыре с половиной года с тех пор, как Евгений Гришковец навсегда уехал из родного Кемерова, убедившись, что в провинции невозможно реализоваться в творчестве. Вернувшись через год, был шокирован будками, выкрашенными синей краской, где жарят шашлыки. Думал: ужас, здесь жить нельзя! Сейчас убедился, что жить можно, но уже не хочется. Хотя сам настаивает на организации ежегодных гастролей в Сибирь: «Я здесь все знаю, и город открывается, как файл — чух!» Грустно сказал об актерах, которые постоянно стараются всем понравиться, даже в компании беспрерывно шутят, и это становится невозможным. С не меньшей грустью сообщил, что сыну исполнилось пять лет, а он далеко. Рассказал про 9–летнюю дочь, считающую его спектакли скучными: «А я теперь считаю, что смеяться не так и важно».
И когда присутствовавшим на встрече журналистам тоже стало грустно невмоготу, Евгений Гришковец внезапно оживился и стал рассуждать о счастье: «Вдруг на меня падает очередная любовь, и я думаю: что тебе нужно от этой женщины? И понимаю — ничего не нужно. Самое недосягаемое — сидеть с ней в кафе, чтобы она пила кофе и изредка смотрела на меня. А я бы смотрел на нее неотрывно, и в это время бы менялся наклон земной оси, и движение планет ускорилось. И больше всего на свете мне бы хотелось взять ее за руку, и чтобы она свою руку не отдернула. И в ту секунду, когда она не отдернет руку, этого становится недостаточно. А когда она начнет говорить, этого уже слишком много. И куда мне деваться, если земная ось уже наклонена, и планеты пришли в движение?»
Евгению Гришковцу захотелось посочувствовать. Ну, побереги себя, не играй по сто спектаклей в месяц, не колеси по гастролям непрерывно. Неужели денег и славы недостаточно? Наверняка, он и сам себя про это спрашивает, а после ходит печальный.