В Риме на 91-м году жизни умерла Моника Витти, самая неитальянская из итальянских кинозвезд, богиня интеллектуального кино и «комедии по-итальянски», муза Микеланджело Антониони.
Моника Витти на съемках фильма «Модести Блэйз» Джозефа Лоузи (1965)
Фото: Susan Wood / Getty Images
Моника Витти на съемках фильма «Модести Блэйз» Джозефа Лоузи (1965)
Фото: Susan Wood / Getty Images
В судьбе Антониони она проступала, как проступает фотоизображение в его шедевре «Блоу-ап». Сначала его привлек хрипловатый голос актрисы, замеченной им в фарсе Жоржа Фейдо: он пригласил ее озвучить роль в «Крике» (1957). Потом как-то зашел в студию звукозаписи, долго, незамеченный, смотрел на Витти, изрек: «У вас красивый затылок, надо вас снимать». Она вспылила: «Вы что, будете снимать меня только со спины?» И тут он наконец разглядел ее глаза. «Это самое странное, что в ней есть. Они ни на чем не задерживаются, но вглядываются в далекие тайны. Это взгляд кого-то, кто ищет и не может найти, где завершить свой полет».
Десять лет их любви породили четыре шедевра, как модно было говорить в 1960-х, о «некоммуникабельности». Их героини тоже словно проступали на экране, не проявляясь до конца, ничего не совершая. Ускользали от психологических и социальных трактовок, как от мужских объятий. Светская девица Клаудиа вскользь крала, да тут же и теряла, любовника у исчезнувшей подруги («Приключение», 1960), которую искала, да не нашла. Валентина, богатая дочка, вскользь соблазняла героя Мастроянни («Ночь», 1961), да так и не соблазнила. Переводчица Виттория просто плыла по волнам жизни («Затмение», 1962), забывая прийти на свидание, как забывал прийти и ее новый любовник. Сексуально фрустрированная жена инженера Джулиана просто испытывала перед жизнью ужас («Красная пустыня», 1964).
Витти твердила: «Неважно, что случается с моими героинями. Люди думают, что события — это то, о чем фильм рассказывает. Неправда. Фильм говорит о внутренних изменениях персонажей».
Да, конечно, модернизм, дедраматизация, внутренний мир, кто бы спорил, но магия сотворчества Антониони и Витти этим не исчерпывалась.
Антониони декларировал: для него актер равноценен любому элементу окружающей среды — стене, дереву или облаку. Но Витти подчиняла среду так, что та становилась проекцией ее души, ее внутренним ландшафтом. Все было ею: что скалы липарского островка, что истерический муравейник фондовой биржи. В «Красной пустыне» Антониони в божественном озарении красил траву, деревья и стены в экстравагантные цвета, чтобы их контрасты транслировали контрасты надломленной души Джулианы.
Такого абсолютного слияния режиссера и актрисы кино еще не знало. Витти была аватаром Антониони, ее глаза — его глазами. Единственное, что она, по большому счету, все-таки совершала, так это всматривалась. В семейные фотографии на стенах квартиры любовника, в самолеты в аэропорту, в лицо разорившегося биржевика — покончит он собой или не покончит. И прежде всего, в саму себя: Виттория, вдев в уши кольца и нанеся боевой макияж, исполняла перед зеркалом африканский танец, а потом замирала, всматриваясь в свое отражение, не видя или не узнавая саму себя.
Утонченное лицо, узкие глаза, приоткрытые, припухшие губы, скользящая пластика, глубоко скрытые эмоции: она казалась инопланетянкой в суетном мире, а в страстном итальянском кино и подавно.
Ей, между тем, хотелось быть как Софи Лорен или Орнелла Мути, играть строптивых девиц, вздорных жен, капризных наложниц. «Я поняла, что обладаю комедийным талантом, когда декламировала трагические роли друзьям по Театральной академии, а они покатывались со смеху».
Расставшись с Антониони, она с облегчением избавилась от статуса интеллектуальной иконы и пустилась во все тяжкие. Первый же опыт («Не промахнись, Ассунта!», Марио Моничелли, 1968) принес ей первый из пяти «Давидов Донателло», высших призов Италии. Ассунта с длинной косой и пистолетом в сумочке отправлялась из сицилийской глуши в Шотландию карать соблазнителя: с большей бы радостью вышла за него замуж, да вендетта обязывает. Урожденная Мария Луиза Чечарелли заодно отомстила за сицилийское детство, за тиранство родителей, лишь эмиграция которых в США спасла ее, 18-летнюю, от суицида.
Двадцать лет она играла почти что только в комедиях — в одном фильме Дино Ризи аж 12 ролей,— побывав в дуэте со всеми от Сорди до Челентано. Однажды вернулась на съемочную площадку Антониони, не посягнув на таинство совместного мифа. В «Тайне Обервальда» (1981) вдовствующая королева Витти прятала лицо под вуалью.
Начало обратному отсчету ее жизни положил дикий инцидент. В мае 1988-го Le Monde объявила на первой полосе о самоубийстве Витти. Уволенная за это завотделом кино Николь Корню-Ланглуа клялась мне, что узнала о трагедии из надежнейшего источника, от агента самой Витти. Что это была за интрига, так и не выяснилось. В 1992-м Витти последний раз появилась на экране, в начала 2000-х — на людях. Спутник ее жизни на протяжении полувека, режиссер Роберто Руссо сообщил: актрису поразил Альцгеймер. Говорят, на заре их видели порой на римской улице, прогуливающихся рука об руку: душераздирающая мизансцена, достойная великих фильмов Витти.