В ночь с 7 на 8 февраля, когда в Москве была уже полночь, в Екатерининском зале Кремля началась пресс-конференция президентов Франции и России, на которой, считает специальный корреспондент «Ъ» Андрей Колесников, выяснилось, что будет происходить в ближайшие недели на российско-украинской границе: ничего. И в данном случае это хорошая новость.
Эмманюэль Макрон поговорил с Владимиром Путиным и с журналистами
Фото: Thibault Camus, Pool / AP
Эмманюэль Макрон поговорил с Владимиром Путиным и с журналистами
Фото: Thibault Camus, Pool / AP
Пресс-конференция началась после почти шести часов переговоров, которые состояли из неплохого обеда, на котором французского президента угощали кубанскими винами (это было дерзко, но, говорят, небезнадежно). Мы надеялись, что после позднего обеда начнется наконец пресс-конференция, но нет: Владимир Путин и Эмманюэль Макрон продолжили уже без вина и грушевого торта (как, впрочем, и в случае с недавно приезжавшим венгерским премьером Виктором Орбаном).
Видимо, в развитии ситуации с европейской безопасностью и ситуацией на границе с Украиной были варианты, интересовавшие обоих.
Интересно, что Владимир Путин, еще даже не начав отвечать на вопросы, на пресс-конференции сразу прокомментировал ответ США и НАТО на идею не принимать в НАТО Украину (речь о заявленной политике открытых дверей).
— Мы, собственно говоря, с этим никогда и не спорили. Правда, у самих этих союзов и альянсов нет обязанности принимать всех, кто этого пожелает,— это тоже очевидная вещь,— пожимал плечами господин Путин в самом начале вступительного слова.
Захотите — и не будет Украины в НАТО, словно подсказывал он им.
Впрочем, разве НАТО собиралось принимать Украину в свои довольно-таки стройные ряды? Пока у страны есть открытые горячие точки, вряд ли ей грозит членство в этой организации, это всем известно. И даже если само НАТО может вдруг начать намекать на то, что его интересует какая-то страна как потенциальный член организации, это, в конце концов, такой же элемент игры, как стягивание войск к российско-украинской границе.
Владимир Путин прокомментировал еще один аргумент адресатов своих писем:
— Россию по-прежнему пытаются успокаивать рассуждениями о том, что НАТО — мирная и сугубо оборонительная организация, сугубо оборонительный союз. В том, насколько это соответствует действительности, на собственном опыте убедились граждане многих государств, имею в виду Ирак, Ливию, Афганистан и, собственно говоря, соответствующую военную крупномасштабную операцию в отношении Белграда без санкции Совета Безопасности ООН! Это, конечно, мероприятие, далекое от того, что могла бы осуществлять мирная организация!
Владимир Путин выдвинул одну мирную инициативу насчет Петра Порошенко:
— Когда господин Порошенко (теперь ему на Украине инкриминируют госизмену.— “Ъ”) был еще президентом Украины, я ему говорил, что, если у него возникнут какие-то сложности в будущем, Россия готова предоставить ему политическое убежище. Он тогда много иронизировал по этому вопросу, но сегодня хочу подтвердить свои предложения… Мы готовы таким, как господин Порошенко, предоставить убежище в России.
То есть, видимо, еще даже когда подписывали Минские соглашения, Владимир Путин не скрывал, что они могут слишком дорого стоить тогдашнему президенту Украины. И уже тогда не мог удержаться и обещал, если что, прикрыть его.
Была во вступительном слове еще одна многозначительная фраза:
— Ряд его (Эмманюэля Макрона.— А. К.) идей и предложений, о которых, наверное, пока еще рано говорить, я считаю вполне возможным положить в основу дальнейших наших совместных шагов.
То есть какое-то обсуждение того, как дальше могут развиваться события, и правда было. И при том, что у господина Путина есть свои сценарии, он признавал такое обсуждение не бессмысленным.
Основная переговорная позиция президента Франции выглядела многообещающе:
— Ни Россия, ни европейцы не хотят хаоса и нестабильности в период, когда народ и континент так пострадали от пандемии. Все стремятся к восстановлению и к умиротворению. Поэтому нам необходимо договориться по конкретным мерам для стабилизации и деэскалации ситуации.
Правда, если хоть краем глаза наблюдать за развитием событий, то последнее изо всего, что можно предположить по этому поводу: все их участники стремятся к умиротворению. В лучшем случае — к принуждению к миру.
Но по крайней мере складывалось впечатление, что в этой истории появился еще один человек, кроме Владимира Путина, который хочет добиться быстрых результатов.
В какой-тот момент Эмманюэль Макрон употребил по отношению к России и вовсе странное в сегодняшней ситуации слово, то есть назвал ее другом.
Между тем первое, о чем спросили и французского, и российского президента, стала ситуация в Мали, к которой неравнодушна Франция и в которой, по данным французов, воюют русские наемники (то есть Россия к Мали тоже неравнодушна).
Кроме того, у Владимира Путина поинтересовались, не собирается ли Россия вторгаться на Украину.
Насчет Мали Владимир Путин все отрицал.
Насчет Украины он сначала повторил примерно то, что говорил после встречи с премьером Венгрии Виктором Орбаном (см. «Ъ» от 2 февраля), но с учетом того, что рядом с ним сейчас — президент Франции, а перед ним — французские журналисты:
— Представьте, что Украина — член НАТО. Пятая статья не отменена, наоборот, господин Байден, президент Соединенных Штатов, недавно сказал, что пятая статья — это абсолютный императив и будет исполнена. Значит, возникнет военная конфронтация между Россией и НАТО. И я спросил на пресс-конференции в прошлый раз: «Нам что, воевать с НАТО?» Но я хочу и вас спросить, есть же вторая часть этого вопроса: «А вы хотите воевать с Россией?!» Вы спросите своих читателей, зрителей, пользователей интернет-ресурсами: «Вы хотите, чтобы Франция воевала с Россией?!» Но ведь так оно и будет!
На лицах французских журналистов заиграли многообещающие улыбки. Господин Путин сейчас угрожал Франции. Наконец-то.
А российского президента, казалось, захватили эмоции:
— Смотрите, в наших предложениях ведь не только расширение НАТО, против чего мы выступаем, но и второй пункт — неразмещение ударных систем у наших границ. Если все хотят мира, спокойствия, благополучия и доверия, что здесь плохого — не размещать ударные системы вблизи наших границ?! Кто-нибудь может ответить, что здесь плохого?
Все промолчали.
Действительно, если бы мировая политика состояла только из того, чтобы не делать ничего плохого, то ее не было бы вообще.
— Уже бог с ним, с обязательством по «открытым дверям»!..— махнул рукой российский президент, но все-таки спохватился.— Хотя это тоже вопрос далеко не снят с повестки дня! Это один из ключевых вопросов для нас, и я объяснил почему! Это все мы обсуждали в течение почти шести часов...
А на самом деле — уже бог с ним.
Интересно, что всех тут интересовало прежде всего то, что говорил российский, а не французский президент.
В какой-то момент тот объяснил, кстати, свое присутствие в Москве:
— У меня есть простое убеждение. Если мы не общаемся с Россией, увеличиваем ли мы наши коллективные возможности строить мир? Нет. Кому оставляем место? Другим.
Он хотел все-таки быть главным миротворцем. Хотя бы после Владимира Путина.
И у него был некоторый шанс, которым надо пользоваться, тем более что в Германии существует некоторая техническая заминка, связанная со сменой канцлера.
Я спросил президента России, как он оценивает перспективы урегулирования на юго-востоке Украины:
— То есть, грубо говоря, как вы считаете, Минские соглашения еще живы?
— Я считаю, что другой альтернативы просто нет. Повторяю еще раз: в Киеве то говорят, что будут соблюдать, то говорят, что это разрушит их страну. Действующий президент недавно заявил, что ему ни один пункт не нравится из этих Минских соглашений. «Нравится, не нравится — терпи, моя красавица!» Надо исполнять! По-другому не получится!
Это претендовало на хит. Многим знаком этот стишок про спящую царевну (нет, не Александра Пушкина и Шарля Перро), начинающийся словами: «Лежит милая в гробу...» и заканчивающийся: «Нравится, не нравится... Спи, моя красавица!..» Так в оригинале.
Да, это было смело. Возможно, в этом и в самом деле смысл того, что должно случиться, по представлению Владимира Путина, в конце концов с Украиной.
Впрочем, он не вкладывал, думаю, особого некрофильского смысла в эту строчку. Она подошла по смыслу: да, придется исполнить Минские соглашения, куда деваться-то... Вот он и обрадовался... А так — ну, просто вертелось в голове...
— Не хотят напрямую разговаривать с представителями Донбасса...— продолжал он.— Записано прямо в пункте 12, в 9, 11, что такие-то вопросы будут «обсуждаться и согласовываться с представителями этих территорий». Обсуждаться и согласовываться с ними. А как же иначе тогда работать? Невозможно! Поэтому нужно набраться мужества, признать то, что написано, и не говорить на «белое» — «черное», а на «черное» — «белое», и работать!
И Владимир Путин опять обратил внимание на нелегкую судьбу Петра Порошенко. К несчастью для того, он принял ее близко к сердцу:
— Сейчас на того же Порошенко накатывают, теперь обвиняют его в госизмене, намекают на то, что он подписывал соглашения... Да, он подписывал соглашения, ну и что? Вся страна это приняла! Это подтверждено резолюцией Совета Безопасности. Я же не шутил, когда говорил: «Знаешь (теперь господина Порошенко будут обвинять еще и в том, что он был с господином Путиным на «ты».— А. К.), придет еще время, мы готовы будем предоставить тебе политическое убежище по гуманитарным соображениям». Не потому, что его политика нам очень нравится или нравилась, а по гуманитарным (Владимир Путин даже палец поднял вверх.— А. К.) соображениям! Так и знал, что так будет! Как в воду глядел. Так и произошло. Вот, пожалуйста, теперь он там под следствием!
Троллингом такого уровня господин Путин, надо признать, занимается редко. Тем более на такого уровня пресс-конференциях.
Да, было нескучно.
Эмманюэлю Макрону я тоже задал вопрос:
— Насколько я понимаю, вы решили заночевать в Москве (А не в Киеве. Ну и правильно, хороший выбор, добро пожаловать... Эмманюэль Макрон остановился в отеле Four Seasons, откуда часа в два ночи президент Франции вдруг вышел погулять по городу после тяжких переговоров и очутился на Красной площади. Ну а в самом деле — как упустить такую возможность? — А. К.) и уже только завтра утром полететь в Киев, где у вас запланирована встреча с Владимиром Зеленским. Скажите, с каким посланием вы летите в Киев, учитывая недавнее заявление оттуда, например, по поводу того, что Минские соглашения, если они будут реализованы, а Франция, как известно, является гарантом Минских соглашений, уничтожат украинскую государственность?
— Чтобы вам ответить, я несколько вещей скажу,— предупредил президент Франции фразой уже из «Мимино», которого он не смотрел (и поэтому не добавил: «Только ты не обижайся...»).
— Во-первых, президент Зеленский на сегодняшний день — президент страны, на границе которой 125 тыс. российских военных, поэтому да, он нервничает! И это стало новостью за последние месяцы (не то, что Владимир Зеленский нервничает, это ни для кого не может быть новостью.— А. К.). Это же не было так в начале 2021 года! Поэтому я хочу, несмотря на все, поскольку вы привели его недавние слова, я думаю, что в контексте международных комментариев господин Зеленский все-таки хладнокровно себя ведет, и это надо приветствовать,— завил президент Франции.
Он и сам начинал, по-моему, нервничать.
— Я сказал и господину Зеленскому, и президенту Путину, что Минские соглашения действительно могут урегулировать и осуществить прогресс по вопросу кризиса на Украине. Я об этом будут говорить завтра с господином президентом Зеленским.
То есть и он их не хоронит.
Отвечая еще на один вопрос французского журналиста, Владимир Путин неожиданно откровенно высказался о роли ядерного оружия в возможном конфликте. То есть оказалось, что у него есть роль, и даже решающая:
— Конечно, потенциал объединенной организации НАТО и России несопоставим. Мы понимаем, но мы также понимаем, что Россия — одна из ведущих ядерных держав, а по некоторым компонентам по современности даже многих опережает. Победителей не будет, и вы окажетесь втянутыми в этот конфликт помимо своей воли! Вы даже не успеете и глазом моргнуть, когда будете исполнять пункт пятый Римского договора (об участии в военном конфликте.— А. К.)!
Это был, видимо, уже последний аргумент.
Да, испугал.
При этом было видно, что Владимир Путин доверяет сейчас Эмманюэлю Макрону больше, чем всем остальным западным лидерам (из тех, кто способен и правда что-то решить). И он хотел это даже подчеркнуть:
— Господин (президент Франции.— А. К.), конечно, не хочет такого развития, и я не хочу, поэтому он здесь и находится, и мучает меня уже шесть часов подряд вопросами, гарантиями, вариантами решения. Я считаю, что это благородная миссия, и благодарен ему за то, что он предпринимает такие усилия...
Возможно, и правда предстоят какие-то решения об отводе войск от российско-украинской границы:
— Надеюсь, что завтра господин президент — да, я понимаю, там легких вопросов нет, ему непросто придется и в Киеве, но мы договорились, что после консультации с руководством Украины мы тоже созвонимся и получим какую-то обратную связь, что сегодняшнее украинское руководство считает для себя приемлемым, что неприемлемым, как оно собирается двигаться...
Под конец Владимир Путин вкратце описал причины своей отчаянной активности:
— Вообще, понимаете, ведь мы уже 30 лет уговариваем не делать одного, второго, третьего — и просто полное игнорирование наших озабоченностей, требований, предложений!
Он еще раз объяснился насчет Крыма, ибо аргумент по поводу аннексии возникает во всех переговорах, разумеется, постоянно. Ответ своим переговорщикам на этот аргумент господин Путин решил сейчас сделать публичным:
— Мы разве какие-то операции в Крыму или где-то еще проводили с нормальной страной и с нормальной властью? Нет. Никогда этого не делали. В голове этого даже не держали! Но зачем же западные страны поддержали государственный переворот? С этого момента для нас власть на Украине, источник власти — госпереворот, а не воля народа! Да, конечно, последующие итерации, выборы, перевыборы, но изначально-то власть захватили силой, вооруженным путем, с кровью. Мы в этих условиях вынуждены были защищать людей, которые, скажем, в Крыму проживают. А как иначе-то? Зачем же поставили нас в такое положение?
Владимир Путин разъяснил даже, что он намерен делать дальше:
— Сейчас подготовим ответ на ту бумагу, которую мы получили из Брюсселя и Вашингтона, направим в Вашингтон и в Брюссель. Там есть действительно вещи, которые можно обсуждать. Они, правда, носят второстепенный характер, но тем не менее. Но будем добиваться, разумеется, ответа на ключевые вопросы.
То есть он готов заниматься и тем, на что они ответили, только чтобы не было впечатления, что они полностью игнорируют его предложения. Они ответили — и должны будут отвечать не на это, а за это.
— Ответ, который мы получили, почему-то наши партнеры просят нас не публиковать,— пожимал плечами российский президент.— Согласитесь, что это странновато, правда? Если мы направили в открытую, что же скрывать от общественности своих стран, что они нам ответили?..
И он неожиданно рассказал, что будет в его ответе:
— Я не буду вскрывать каждую статью, но просто по всем ключевым вопросам — нераспространение НАТО, неразмещение ударных систем возле наших границ, возвращение инфраструктуры НАТО к 1997 году... Ни по одному из этих пунктов не просто нет позиции или даже ответа «нет» или «да»!.. Впечатление, что мы даже не ставили эти вопросы, их просто обошли! Я не считаю, что на этом наш диалог закончен.
Впрочем, если так считают они, то дальше это будет просто монолог.