Театр Комедии имени Николая Павловича Акимова отметил свое 75-летие. Комментирует ЕЛЕНА ГЕРУСОВА.
В Москве к этому времени разразился скандал вокруг "Гамлета", поставленного театральным художником и режиссером Николаем Акимовым. Шекспировскую трагедию режиссер перевел в регистр "шутотрагедии", темой спектакля сделал борьбу за власть. Роль принца Датского отдал комику Горюнову, толстому, лысому и одышливому. Из-за этого спектакля Акимов вернулся в Ленинград, где ему иезуитски предложили реанимировать пришедшую в упадок Комедию. Сроку дали год. Акимов привел с собой в театр своих учеников из Экспериментальной студии синтетического актера, среди них были Лидия Сухаревская, Сергей Филиппов, Борис Тенин, Елена Юнгер. Через год Комедия стала едва не самым популярным ленинградским театром. В 1949 году Акимова все-таки сняли с должности за "формализм в искусстве и западничество".
Формулировка расхожая, но в данном случае как раз точная. Акимов действительно знал, что такое форма и понимал ее психологическую суть. Как и следовало ученику мирискусников и наследнику театрального авангарда двадцатых годов. Потому что именно эти две несовместимые, казалось бы, формы смешались в режиссерской палитре Акимова столь щегольски и виртуозно, что собственно из них и родился феномен его театра. Успех Акимова в Театре комедии никто повторить уже не мог. В 1956 году Николай Павлович вернулся в кресло художественного руководителя, первым спектаклем его возвращения стало щварцевское "Обыкновенное чудо". И хотя принято считать, что в театре жанр философской сказки для взрослых изобрели именно Акимов со Щварцем — ведь кроме "Чуда" были еще "Дракон" и остающаяся эмблемой театра "Тень", но на самом-то деле это давняя традиция. И залпы политических аллюзий, выпущенные прямо со сцены государственного театра, в истории тоже случались.
Секрет акимовского таланта был все-таки в другом: в умении совместить актуальность притчи с яркостью формы. Известное злоязычие с элегантностью высказывания. Вот эта изысканность и ясность формы и была несокрушимой силой Акимова, он практически всегда разрешал говорить себе то, что хотел, и даже ручки дамам целовал с разбором. Возможно, его театр по тем временам казался слишком изящным, и его проще было упрекнуть в легкомыслии, чем в инакомыслии. Хотя, конечно, никаким пламенным борцом Николай Акимов никогда не был, но он позволил себе остаться язвительным и свободным и все-таки дожил до 1968 года. При всей своей дендистской внешности и манерах он был на редкость демократичным, и бутафоры, и осветители в театре были не менее уважаемы, чем актеры.
В постакимовский период в Комедии бывали локальные взлеты и падения. И все же построить здесь свой театр, как это сделал Акимов, не удавалось никому. Неудивительно, что некоторые акимовские традиции труппа пытается сохранять до сих пор. С акимовских времен день рождения театра принято отмечать большим капустником, и вечер в честь 75-летия, естественно, не стал исключением. Капустники в Комедии обычно получаются на редкость качественными, но, к сожалению, и они наводят на грустные мысли о том, что тающий флер акимовских традиций — это самое ценное, что пытаются сохранить в Комедии до сегодняшнего дня.