«Все вступили, и я вступил»

В феврале 1922 года в Москве был организован первый пионерский отряд. «Ъ» спросил политиков, бизнесменов, культурных и общественных деятелей о том, нравилось ли им быть пионерами.

Светлана Журова, олимпийская чемпионка по конькобежному спорту, депутат Госдумы:

— Нравилось — не то слово. Я была пионер — всем ребятам пример. Была председателем совета отряда, участвовала во всех мероприятиях, организовывала их, вела всех за собой: и в театральной студии играла, училась в музыкальной и художественной школе, руководила «Зарницей». Спорт пришел потом. Что особенно нравилось, так это принимать в пионеры юных кандидатов: торжественный момент с повязыванием галстуков на малышах меня радовал неимоверно.

Мария Захарова, директор департамента информации и печати МИД РФ:

— Я стала пионером в конце 1980-х, в период идеологической дисфункции государства. Это отразилось и на пионерской организации. Ее огромный потенциал и богатая инфраструктура оказались парализованы идейным и духовным кризисом. Целеполагание было оторвано от реалий дня и новых ценностей. Это стало для меня неплохим уроком: если не веришь в то, чем занимаешься, и не пытаешься исправить то, что очевидно не работает, плачевный финал неизбежен.

Андрей Ананов, президент компании «Русское ювелирное искусство»:

— С пионерией у меня связан неприятный момент: меня с первого захода не приняли, хотя учился я хорошо. Вероятно, это было связано с моим поведением. Через некоторое время меня все же приняли, но активным пионером я не стал, и уже в классе пятом-шестом на улице галстук снимал. Просто стеснялся быть маленьким, потому что всегда прибавлял себе возраст.

Из пионерского детства помню сбор макулатуры, металла, соревнования. Но только недавно понял, как это важно, когда детей воспитывают в любви к Родине.

Юрий Вяземский, завкафедрой мировой литературы и культуры МГИМО, автор и ведущий передачи «Умники и умницы»:

— Узел пионерского галстука мешал играть на скрипке, и я его развязывал. Я тогда не придавал особого значения: все вступили в пионеры, и я вступил, и с удовольствием жил с этим. Но до сих пор я рад, что пионеров учили врать меньше, чем комсомольцев, когда не только ложь, но и с какого-то момента разврат появился. Пионеры были чистые люди.

Екатерина Шульман, политолог:

— В пионерах я была очень недолго, практически не застала эту организацию действующей. Каких-то выразительных воспоминаний не осталось, хотя меня даже выбрали членом совета дружины. Скорее вспоминаются почти настоящие парламентские сражения в совете школы, который появился в эпоху перестройки и состоял из представителей учительского коллектива, родителей и учеников (в том числе меня), и это совершенно затмило собой полуживую на тот момент пионерию. Не могу сказать, что мне ее не хватало в то время.

В принципе, дети любят коллективные занятия, если они организованы с учетом их интересов. И даже могут соглашаться, чтобы ими руководили. Но управлять детской коллективностью, не вызывая протеста — большое педагогическое искусство. Овладеть им способен не всякий взрослый.

Дарья Митина, экс-депутат Госдумы второго созыва, секретарь ЦК Объединенной коммунистической партии:

— Свое счастливое детство воспринимаю именно как пионерское. Помню, как ночью готовилась и наглаживала галстук, как волнительно проходил прием в Музее Ленина. Если в пионеры рано и поздно приняли всех одноклассников, то в комсомол меня — единственную в школе — не приняли из-за «отсутствия коммунистических убеждений»! Пионерское время связано с добрыми делами, радостными эмоциями и наполненностью жизни. Наш отряд боролся за право носить имя Саманты Смит. Мы ей писали письма, приглашали в нашу школу, собирали гербарии. Но не успели с ней пообщаться — она погибла при непонятных обстоятельствах.

Сейчас пионерские отряды очень разрозненны и хаотичны. Но 19 мая по-прежнему общий праздник, когда я ежегодно участвую в приеме новых пионеров, повязывая красный галстук как символ преемственности. И слава богу, что до сих пор ни капиталистическое и людоедское государство, ни какие-либо влиятельные политические силы не приватизировали пионерское движение. Они противники социального равенства, и никаких «пионеров при власти» у нас не будет.

Яна Чурикова, телеведущая, журналистка:

— Поскольку пионером я была в глубоком детстве, воспоминания об этом периоде у меня самые прекрасные и позитивные. Например, мы ездили в межнациональные пионерлагеря — это было в Венгрии, поскольку мы тогда жили в военном гарнизоне. Туда приезжали советские и венгерские детишки, у нас были красные галстуки, у них — синие. Это был классный шанс пообщаться, посмотреть, чем отличаемся, или наоборот. Я тогда даже что-то исполняла. Там я получила и первые менеджерские навыки, потому что была председателем совета отряда. Организаторские способности начали уже проявляться в то время, но я не помню своей особой деятельности в этом качестве, возможно, потому что впоследствии комсомол на нас кончился.

Константин Бабкин, президент промышленного союза «Новое содружество» и ассоциации «Росспецмаш»:

— Я тогда считал это чем-то самим собой разумеющимся: практически все люди в моем возрасте тогда были пионерами. Все-таки это были уже 1980-е годы: коммунистическая идеология не развивалась, и это чувствовалось. Но было приятно чувствовать себя приобщенным к чему-то большому. Тогда проводили линейки, пионерские костры — я не жалею, что это все у меня было. Я думаю, что сейчас не хватает таких объединяющих организаций, речовок, звуков горна и галстуков.

Сергей Бадюк, спортсмен, актер:

— Любая общественная нагрузка сначала не нравится, но потом понимаешь, насколько это было правильно. Пионерская организация выравнивала отношения, устанавливала основные ценности и принципы. Всегда были особые энтузиасты и те, кто галстуки не хотел носить, но в основном все участвовали. Меня даже отправляли в «Артек».

Я с большой теплотой вспоминаю это время. Сейчас я бы не стал насильно загонять никуда детей, потому что те, кто тогда отказывался, сразу были негодяями и мерзавцами. Но помимо учебы все равно что-то должно объединять.

Роберт Уразов, генеральный директор Агентства развития профессионального мастерства («Ворлдскиллс Россия»):

— Стать пионером в детстве очень хотелось, но в то же время это был четвертый класс, и в тот момент страна перестраивалась из СССР в Россию, а пионерское движение быстро и неожиданно превратилось в «мешающую рамку». Поэтому, наверное, в самых ярких воспоминаниях остались лишь регулярные замечания в дневнике: «Не носит пионерский галстук», который я отказывался надевать в знак каких-то детских протестов.

А вообще движение классное. Ведь оно давало возможность пообщаться с ребятами из других школ, другого возраста и совершенно разных интересов. У меня большое количество друзей появилось именно там и тогда.

Группа «Прямая речь»

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран