Часто говорят, что причиной кризиса современного человека является технологический характер изменений. Все, что можно алгоритмизировать, обязательно будет автоматизировано. Это означает потерю сотен миллионов рабочих мест и изменение смысловой деятельности каждого из нас, уверен Альберт Ефимов, кандидат философских наук, вице-президент по исследованиям и инновациям, ПАО «Сбербанк», заведующий кафедрой инженерной кибернетики НИТУ МИСИС.
Фото: Дмитрий Коротаев, Коммерсантъ
Фото: Дмитрий Коротаев, Коммерсантъ
Алармизм вызван стремительностью самих перемен, названную Элвином Тоффлером «шоком будущего». Обсуждая кризис цивилизации, часто возникает ощущение, что где-то ранее в нашей истории была «открыта не та дверь». Питер Тиль заметил, что мы хотели получить космические корабли и летающие автомобили, а получили котиков и 140 символов.
Мне представляется, что развитие человека неизбежно ведет к развитию технологий — это не кризис, а бурный рост. Homo habilis 2 млн лет назад где-то на Африканском континенте начал использовать каменные орудия, по выражению Артура Кларка, «создавшие человека».
Но что же настораживает нас в окружающей нас технике, заставляя вспоминать кризис? Смею утверждать, что алгоритмы, ставшие частью любой современной технологии, которые по самой своей природе имеют свойство компетентности действия без понимания его целей, являются глубинной основой всех кризисных явлений современной цивилизации любого масштаба, так как впервые в истории человечества искусственный интеллект обладает двумя свойствами.
Во-первых, это возможность передачи информации вне зависимости от культурного контекста. К примеру, технологии креативного искусственного интеллекта, которые представляют собой не более чем невероятно сложный фильтр для преобразования уже известного знания (в любой области) в новый экземпляр знания, который ранее не существовал. Любые произведения креативного искусственного интеллекта являются лишь преобразованием информации в новом виде, настроенном в соответствии с пожеланием программиста. Они лишены культурного контекста и являются буквально копиями, не имеющими оригиналов, симулякрами, по выражению Жана Бодрийяра.
Во-вторых, это возможность машины вести диалог с человеком, обладая всей полнотой знаний об этом человеке без какого-либо понимания самого человека. К примеру, грядущие общественные формации неизбежно приводят нас к росту зависимости современного человека от собственной репутации, имеющей машинно читаемый формат. Созданный машинами, этот рейтинг будет полностью понятен лишь машинам, игнорируя громадное поле нашего взаимного непонимания («откуда ты знаешь, что я это не знаю?»). С людьми второй половины XXI века разговаривать «по душам» будет практически невозможно: все, что они скажут, будет им подсказано лучшими виртуальными советниками, а игнорирование рекомендаций может стоит им места в социальном рейтинге.
Что же делать? Дополнить человека различными технологиями, расширяющими его физические и когнитивные способности. Физические способности человека могут быть расширены с помощью экзоскелетов, экзопротезов и имплантатов, управляемых с помощью интерфейсов «мозг—компьютер» и имеющих элементы обратной связи, то есть передающих ощущения от сенсоров устройств в центральную нервную систему или непосредственно в неокортекс.
Когнитивные способности человека будут расширяться с помощью класса устройств, которые Станислав Лем называл собирательным словом «экзокортекс». Виртуальные помощники будут принимать решения на уровне высочайшего доверия от пользователя, включая финансовые дела или решение семейных конфликтов. Человек будущего — это дополненный человек, Homo augmenticus.
Жизнь человека слишком коротка, чтобы наблюдать изменения космического и геологического масштаба. Однако машины, способные существовать и накапливать информацию веками, тысячелетиями, могут стать «свидетелями» нашей жизни. Машины станут соавторами вечной, неразрушимой книги жизни, содержащей самое ценное — нашу культуру. Возможно, в конце времен единственным читателем Шекспира окажется универсальная машина Тьюринга. Хорошо бы, чтобы она его понимала. Основу этого понимания надо закладывать уже сейчас.