В воскресенье в Воронеж начали прибывать из Ростовской области поезда с гражданами, эвакуированными из непризнанных Луганской и Донецкой народных республик (ЛНР и ДНР). В регионе заранее подготовились к их расселению, и большинство прибывших, сожалея об оставленных под обстрелами домах, благодарили за теплый прием. Хотя многие за восемь лет и привыкли к боевым действиям, в ближайшее время эвакуированные ждут на Донбассе «чего-то серьезного», несмотря на утверждения властей республик лишь о двухнедельном отъезде. Воронежские власти пока не знают, смогут ли этим летом дети поехать в пригородные лагеря, с воскресенья занятые беженцами. Как жители Донбасса осваивались на новом месте, увидел корреспондент «Ъ» Олег Мухин.
Фото: Олег Харсеев, Коммерсантъ
Фото: Олег Харсеев, Коммерсантъ
В 8:50 утра воскресенья на первом пути вокзала Воронеж-1 остановился 20-вагонный поезд. Объявление о прибытии состава №901 Ростов—Воронеж не отличалось от других. Но ради него больше десятка экипажей ГИБДД не позволяли парковаться на привокзальной площади, а железнодорожники закрыли часть входов в вокзал. Встречали поезд несколько десятков сотрудников МЧС и силовых структур, а также волонтеры.
Поезд, помимо необычной для пандемии длины (края перрона пришлось очищать ото льда уже после прибытия), отличался порядком высадки пассажиров. Проводники не торопились открывать двери. Лишь через десять минут, когда кинологи ОМОНа уже обходили состав снаружи, внутрь пустили сотрудников МЧС. Те начали сверяться со списками. Пассажиры, глядя в окна, улыбались и махали руками. Были на перроне и несколько гражданских встречающих. Среди них — уроженец донецкой Горловки Юрий Шепитько, который жаловался, что «только недавно построили дом», а теперь его судьба неясна.
Лишь через полчаса после остановки поезда из первого вагона начали выходить люди. Первыми на воронежскую землю шагнули две маленькие девочки с мягкими игрушками в руках. К взрослым, чтобы помочь с переноской вещей, подбежали сотрудники МЧС и волонтеры (по оценке замеченного «Ъ» в их рядах депутата облдумы Артема Зубкова, активной молодежи собралось больше 50 человек). У многих пассажиров вещи были на тележках, кто-то взял лишь пару пакетов, а кто-то — собаку. Выходящих повагонно собирали на перроне и быстро вели к стоящим рядом автобусам. Мужчин среди пассажиров почти не было — только пожилые; зато больше трети из 910 приехавших оказались детьми.
Тех, кто жаловался на дорогу, было немного — большинство устало радовалось прибытию: «Хорошо, что Воронеж. И город крупный, и европейская часть». «В Донецке остались мой брат с женой — она работает в школе. А мы решили уезжать. Как не уехать, когда дети впервые начали заикаться? — рассказала «Ъ» Александра Полино.— Но как же нас хорошо встретили! Добрались организованно, всегда были в тепле, накормлены. Спасибо России за такой прием». «А у меня в стене дома снаружи торчат осколки,— вспоминала ее соседка.— Правда, выбитые стекла и пробитые крыши власти нам меняют в тот же день, с этим проблем нет. А вот в подъездах есть разбитые окна». «Стреляют, еще как стреляют! — подтверждал ее слова пожилой мужчина.— Правда, и наши тоже. Оттуда прилетят снаряды, потом наши в ответ пять-семь снарядов — и опять тишина». «В последние дни обстрелы по окраинам были слышны очень часто,— подтвердила в беседе с «Ъ» Лариса Колле из Донецка, перечисляя названия населенных пунктов.— В 2014 году было похоже, видимо и сейчас что-то серьезное намечается. Хотя нам в Донецке и приходили SMS о том, что эвакуация только на две недели. В 2014-м я уже выезжала в Россию на три месяца, а потом нам сказали, что перемирие, и мы вернулись. Теперь все заново».
«В области развернуто 42 пункта размещения, но если будет требовать обстановка, увеличим,— рассказал журналистам воронежский вице-премьер Артем Верховцев.— Сейчас людей отправляют в Воронеж, Новоусманский, Рамонский, Лискинский, Бобровский районы. При определении мест размещения исходим из наличия горячего питания, возможности устройства быта. Пока все штатно. Организуем медобследование на базе местных поликлиник. Уточним наличие учителей среди прибывших, постараемся организовать ноутбуки для дистанционного обучения школьников. Прорабатывается вопрос выплат по 10 тыс. руб. Средства в резервном фонде области есть, но мы пока не знаем, сколько точно потребуется,— подключены и частные средства размещения». При этом он затруднился пояснить «Ъ», сколько негосударственных гостиниц задействовано.
Начальник воронежского главка МЧС Александр Кошель у выхода с перрона спорил с несколькими пассажирами, которые хотели попасть в Москву к родственникам. «Сейчас вы уйдете, а мы вас потом будем искать,— по-отечески убеждал он двух женщин.— Так нельзя. Вас отвезут, поедите, отдохнете день, а там мы попробуем помочь. Но в Москве сможете рассчитывать только на родственников». Его аргументы подействовали. За спинами споривших силовики, переговариваясь, громко упомянули «беженцев». «Как я не хочу быть беженцем!» — застонала в ответ идущая к автобусу женщина.
140 человек из поезда отправили автобусами в пригородный детский лагерь «Голубой экран». Внутри их встречали выцветшие за зиму разноцветные флажки, а также плакат «Отдых вашей мечты!», возле которого дежурили два сотрудника МЧС. На другом плакате с большой надписью «Добро пожаловать в “Голубой экран!”» были нарисованы улетающие в небо бело-голубые воздушные шары, а под ними припарковался полицейский «УАЗ» тех же оттенков.
«Мы организовали трехразовое горячее питание, но поскольку детей много, готовы перейти и на пятиразовое,— рассказывала вице-мэр Воронежа по социальной политике Надежда Савицкая.— Лагерь расконсервировали за сутки, поезд ждали еще ночью, поэтому подготовили сухой паек, а с утра держим горячей кашу, готовы хлеб и масло, сладкий чай. Опыт размещения беженцев в лагерях (в 2014 году.— «Ъ») у нас есть. Воронежцы уже спрашивают, чем помочь; один предприниматель предложил подарить шторы. Сегодня-завтра обеспечим стиральными машинами и гладильными досками. Людям должно быть уютно и надежно». По словам представителей мэрии, обычно продажа путевок для детей воронежцев в лагеря начинается с марта-апреля, но останутся ли беженцы до лета, «никто не знает».
Часть приехавших сразу отправили завтракать, других — заселяться в два корпуса. На кроватях лежало сложенное постельное белье; в корпусах дежурили медработники. Чиновники во главе с госпожой Савицкой пытались помочь каждому. Вопреки опасениям вопрос с совместным проживанием решился быстро: люди соглашались не только на двухместные комнаты (они в основном достались пожилым и женщинам с маленькими детьми), но и на пятиместные. Лишь две семьи отказывались жить с посторонними, и чиновники долго их убеждали.
«Страшновато было уезжать, за восемь лет привыкли к военной обстановке,— рассказала Анна Вдовиченко из Волновахи.— Мы жили в центре Донецка, у нас разрывов не было слышно, а кто остался, говорят, что сегодня уже и в центре слышно. Остались родственники, кум остался воевать — он уже и в плену бывал. Очень надеемся вскоре вернуться». «Примерно половина захотела уехать, многие решили остаться,— сказала «Ъ» Елена Рой из Донецка.— Очень устали за эти годы, уж и не знаем, лучше оставаться или уезжать. Мы не успели собрать документы по программе переселения соотечественников. Остались родственники, пять кошек и собака с попугаем. Есть и в России родственники, год назад ездили к ним и проезжали Воронеж, очень понравился. Кто бы мог подумать, что скоро опять будем здесь».
На улице Надежда Савицкая подбадривала сотрудников мэрии: «Все будем делать: и учить, и женить. В 2014-м (в одном из лагерей с беженцами.— «Ъ») даже свадьбу играли!»
Заселение завершилось даже быстрее, чем выгрузка из поезда. В обед того же дня в Воронеж прибыл второй состав с 976 эвакуированными (в их числе оказались и 113 воспитанников детских домов). Им предстояла дорога в 14 пунктов временного размещения на территории удаленных от города районов.