Преференциальные режимы для бизнеса — особые экономические зоны (ОЭЗ) и территории опережающего развития (ТОР) — мало влияют на развитие создавших их регионов, считает Счетная палата. По подсчетам госаудиторов, эти режимы хоть и добавили реальному ВРП субъектов 0,9%, но при этом объем инвестиций на душу населения в «льготных» регионах ниже, чем в обычных, а предоставленные резидентам преференции только «ослабляют их стимулы» к инновационной активности. В Минэкономики и Минвостокразвития отвечают, что для полноценной оценки влияния режимов на показатели регионов еще не прошло достаточно времени.
Счетная палата во главе с Алексеем Кудриным вновь задумалась об эффективности преференциальных режимов
Фото: Глеб Щелкунов, Коммерсантъ
Счетная палата во главе с Алексеем Кудриным вновь задумалась об эффективности преференциальных режимов
Фото: Глеб Щелкунов, Коммерсантъ
Счетная палата (СП) вновь оценила эффективность преференциальных режимов, проанализировав их применение в 2019–2021 годах. Как следует из отчета СП, госаудиторы несколько смягчили свою прежнюю позицию. Напомним, в 2016-м палата представила разгромный отчет о работе ОЭЗ, после которого был введен временный мораторий на их создание. В начале 2020 года госаудиторы сообщили, что создание ОЭЗ и ТОР не привело к прорывному развитию регионов, в которых они действуют.
В новом отчете оценка СП фактически осталась прежней — выраженной взаимосвязи между созданием льготных режимов и развитием регионов не обнаруживается.
Тем не менее в СП все же рассматривают ОЭЗ и ТОР в качестве инструмента регионального развития, пусть его влияние и ограничено. Согласно подсчетам, размер реального валового регионального продукта (ВРП) у субъектов с такими режимами в среднем на 0,9% выше, чем был бы без них, индекс производительности труда — на 0,7% выше. Однако, оговариваются госаудиторы, этот эффект проявился лишь благодаря одному из режимов — ТОР в моногородах. При этом объем инвестиций в основной капитал на душу населения в «льготных» регионах на 4,3% ниже, чем в обычных.
Эффект от режимов для бизнеса также неоднозначен. Резиденты зон и ТОР имеют большее количество сотрудников и большую выручку, чем в среднем по стране, при этом их финансовый результат существенно не отличается от показателя обычных компаний. Госаудиторы полагают, что «налоговыми преференциями предприятия компенсировали издержки на оплату больших затрат, которые не повысили добавленную стоимость и производительность труда организаций».
Повышенной инновационности в зонах при больших зарплатах СП не обнаружила — активность резидентов в этом направлении на 5,5% ниже среднего уровня.
Преимущественно это замечание касается ОЭЗ, в которых расходы резидентов на исследования и разработки оказались заметно ниже, чем в контрольной группе обычных компаний. Госаудиторы делают вывод, что «налоговые и иные преференции для резидентов ослабляют их стимулы к повышению фондовооруженности и к внедрению новаций».
В Минэкономики, комментируя замечания госаудиторов, пояснили, что ОЭЗ — «один из многих инструментов региональной политики, который не призван решать все задачи регионального развития, при этом их создание позволяет субъектам РФ формировать точки роста и притяжения инвестиций». Для раскрытия потенциала ОЭЗ требуется время — для завершения строительства производственных объектов и их выхода на полную мощность, подчеркнули в ведомстве. Там отметили, что наибольшую отдачу демонстрируют «зрелые» зоны, работающие более десяти лет, половина же действующих сейчас зон работает не больше пяти.
Схожей позиции придерживаются и в Минвостокразвития: в мировой практике эффект от преференциальных режимов оценивается на горизонте 10–15 лет, средний же «возраст» ТОР на Дальнем Востоке составляет 4–5 лет. При этом в ведомстве уже фиксируют влияние территорий на местную экономику — индекс социально-экономического развития муниципалитетов, в которых действуют преференциальные режимы, вдвое выше, чем был бы без них, а индекс промпроизводства на Дальнем Востоке вдвое выше среднероссийских показателей.