|
Зонт-фронт |
 |
| Фото: ЮРИЙ МАРТЬЯНОВ, "Ъ" |
| Президент московской производственно-коммерческой фирмы "Зонт" Арнольд Папиров считает, что к зонтичной продукции в России относятся по-особому. Так что получить в подарок хороший зонт, пусть даже с рекламной символикой, будет приятно любому |
Крыша с углеродом
Единственный зонт-автомат отечественного производства я купила в ГУМе лет 15 назад. Он оказался долгожителем. Ткань, конечно, выцвела, но если не знать, какого цвета она была раньше, то и не заметно, а механизм у него всегда работал в несколько замедленном темпе. В отличие от своих псевдояпонских собратьев, коих мною было выкинуто за все это время не меньше пяти штук, ни одна спица, ни одна заклепка у долгожителя не сломалась. Впрочем, с двумя его недостатками примириться было просто невозможно: тяжел и великоват. Кстати, тот зонт был сделан именно здесь, на Малахитовой. Точно такой же логотипчик сейчас штампуется на макушках большинства производимых здесь зонтов.
Улица Малахитовая заканчивается тупиком. С левой стороны ворота и проходная производственно-коммерческой фирмы "Зонт", справа чуть поодаль магазин для охотников и рыболовов, так что мимо не пройдешь. На вывеске фирменного магазина про зонты нет ни слова, но они там должны быть. Какие именно, я решила выяснить на обратном пути.
Московской акционерной производственно-коммерческой фирме "Зонт" уже много лет — зонты здесь начали делать еще в 1953 году. В 70-80-е годы объединение было ведущим среди пятидесяти зонтичных. Из 850 предприятий легкой промышленности выжили всего три, в том числе "Зонт". Новые экологические нормы заставили руководство перевести всю металлообработку и основные мощности на два дочерних предприятия — в Подмосковье и Владимирской области. В Москве остались лишь часть оборудования и экспериментальное производство.
 |
| Фото: ЮРИЙ МАРТЬЯНОВ, "Ъ" |
| Товары для охотников и рыболовов защитили объединение "Зонт" от сезонного фактора |
— Тщеславие-то росло не только у нашего Бориса Николаевича, но и у нас, штатских, на фирмах,— смеется Арнольд Михайлович.
— Благодаря чему "Зонт" выжил? — спрашиваю я.
— Производство зонтов — сезонное, зимний период был для нас проблемным. Теперь сезонный фактор отошел на второй план. Десять лет назад мы начали осваивать ассортимент торгового оборудования: палатки для продажи цветов и журналов, летние кафе и павильоны. Потом у нас очень большое швейное производство, мы организовали выпуск одежды и аксессуаров для охоты, рыбалки, туризма и отдыха. Так что ликвидность нашей продукции круглогодичная. Объем производства по сравнению с 2000 годом увеличился в 1,5-1,7 раза. Это очень неплохие показатели, даже во времена советской власти такого не было. Нам уже не нужно изо всех сил стараться выжить, мы активно расширяем свой ассортимент, тем самым увеличиваем свою устойчивость.
— Когда в Россию стали массово завозиться недорогие китайские зонты, как это отразилось на предприятии?
— Тогда нам было трудно, как и всем. Но по крайней мере мы не застряли на этих проблемах. Все это послужило толчком к тому, чтобы серьезно заниматься технологиями. Как правило, у них товар массовый, огромный оборот, а показатель качества стремится к нулю. Например, профильные спицы, из которых состоит каркас, мы делаем из легированных сталей с хорошими прочностными характеристиками и высоким коэффициентом упругих деформаций, а китайцы делают просто из железа с минимальным количеством углерода, от которого как раз зависит прочность всей конструкции.
Эксклюзивно и для имиджа
 |
| Фото: ЮРИЙ МАРТЬЯНОВ, "Ъ" |
| Сейчас в производстве зонтов используются только импортные ткани — отечественные оказались неконкурентоспособными |
— Европейские зонты не лучшего качества, потому что производств в Европе не осталось, все размещено в Китае. Те же "Три слона", которые были эталоном в советское время, уже давно не японская фирма, свой патент они продали тому же Китаю. У нас зонт покупают, как обувь или пальто, не на один сезон, поэтому китайские товары сразу конкурентоспособность потеряли. После первого их употребления все сразу стало понятно. В этом ключе мы сработали на контрасте. Основной показатель наших зонтов — стабильная работа комплектующих.
А кто бы с этим стал спорить? Только ведь при выборе зонта, прежде чем убедиться в крепости его конструкции, мы обращаем внимание на расцветку. А с тканями и дизайном у нашей продукции всегда было неважно, по нему советский зонт сразу выделялся, наверное, из пары сотен других зонтов. Так что понять наших мам и бабушек, простаивавших в очередях за японскими зонтами с яркими розовыми цветами на пронзительно-голубом фоне и такого же цвета пластмассовыми ручками с перламутровым отливом, очень даже просто.
— А с тканями-то как теперь дела обстоят?
— Это для нас тоже важно. Мы привозим ткани из Южной Кореи, а эксклюзивные закупаем в Италии. Потому что наша отечественная промышленность конкурентоспособные зонтичные ткани не может произвести.
Мы отправляемся посмотреть на производство, сам президент объединения становится нашим гидом.
В длинном производственном помещении работают не меньше 15 женщин. Одна примеряет к раскрытому каркасу только что сшитый купол, другая держит в руках практически готовый зонт-трость и вручную пришивает к спицам ткань купола. Арнольд Михайлович обращает внимание на ручку зонта:
— У нас специальная технология латунирования. Видите, здесь идет алмазная насечка.
 |
| Фото: ЮРИЙ МАРТЬЯНОВ, "Ъ" |
| Опытному охотнику маскировка не нужна. И настоящим ливнем его не испугаешь |
— Сколько стоят ваши зонты? — интересуюсь я.
— Трости — до 200 рублей, полуавтоматы — 240-270 рублей, полные автоматы — от 300 до 450 рублей.
— А эксклюзивная продукция?
— Это уже 600-800 рублей, но мы их много не делаем. Это отдельные партии под заказ.
— Кто заказывает?
— Самые разные компании заказывают как сувенирную продукцию, дарят их сотрудникам.
Здесь же идет автоматический раскрой ткани. На самом деле помимо ленточного ножа я там больше никакой автоматики не замечаю и с ужасом смотрю на руки раскройщицы: она придерживает и быстро сдвигает металлическую выкройку в сторону движущейся острой поверхности ножа. Одно движение — и 180 полотен уже разрезаны на клинья; восемь клиньев — один зонт. Судорожно пересчитываю пальцы (не свои, конечно). Пальцы на месте.
В объединении делают рекламные зонты, в год получается не меньше 100 тыс. штук. Арнольд Михайлович распоряжается принести несколько рекламных образцов, раскрывает зонт, привлекает к показу моделей одну из своих подчиненных.
— Какую долю занимает рекламная продукция в общем объеме?
-- Ноль, ноль, ноль... Это мы так, для имиджа делаем.
Чучела и манекены
Самая важная и интересная для самого Арнольда Михайловича часть производства — товары для охотников и рыболовов. О том, какие призы и дипломы были получены "Зонтом" на специализированных выставках, в том числе международных, он может рассказывать часами. Нет, он не хвалится, их действительно много.
— Мы заняли нишу, которая была свободна, никому в голову не приходило ее занимать. Я сам охотник и рыбак и этим вопросом владею профессионально — пока на себе не попробую, в производство не запускаю. Образец испытываю в полевых условиях. Для разных видов охоты желательна разная одежда. А раньше как? Надел телогрейку и кирзовые сапоги и целый год комфортно себя чувствуешь. А почему? Да просто меньше знаешь — крепче спишь. Информации стало больше, и каждый охотник хочет выглядеть достойно, поэтому мы не жадничаем и работаем с оборота. Нашу продукцию может купить практически каждый охотник и любой рыбак без ущерба для семейного бюджета.
В тех трех цехах, где мы успели побывать, примерно одно и то же: рулоны тканей и синтепона, разложенные на столах, раскроенные детали курток. Арнольд Михайлович показывает мне уже готовую куртку, просит ее приподнять, чтобы убедиться, какая она легкая.
— Мы берем разные дизайны и за один технологический процесс запускаем в производство и "Дубовый лист", и "Камыш", и ***"Зимний лес" — сразу даем ассортимент.
Еще одна охотничья куртка сшита из ткани полартек — с виду совсем не курточный материал, уж тем более не для охоты и рыбалки. Оказывается, чтобы не шуршала. Последний продемонстрированный мне экземпляр носится сразу на две стороны. Наверное, Арнольд Михайлович усомнился, способна ли я оценить все это по достоинству, поэтому уточнил:
— Вы на охоте не были ни разу?
— Нет, но я иногда езжу на рыбалку.
— Ну, значит, вы меня поймете! Вот идет человек на загонную охоту, стоит на номере. Двухсторонняя куртка с одной стороны белая, с другой — зелено-коричневая. Он, может, за зиму два-три раза ее наденет, а просто для леса вторую куртку покупать не надо, вывернул — и пожалуйста. Стоит 1450 рублей, то есть $50, а американская будет стоить уже около $500. Пойдемте, я вам магазин покажу, он практически на территории предприятия находится. Ничего подобного вы больше ни в России, ни в Европе, ни в Америке не увидите. Я скромный человек, правда?
И мы перемещаемся в магазин. При этом идем как-то странно — минуем открытый служебный вход и выходим с территории предприятия через проходную, оказываемся перед центральным входом. Тут-то я понимаю, почему Арнольд Михайлович выбрал этот путь: витрины магазина оформлены огромными яркими фотографиями животных. Внутри еще интереснее. По всему магазину развешены и расставлены чучела животных и птиц. На одной из стен артефакт: два зайца (чучела) несут на палке связанную лису (тоже чучело).
— Кто это все оформлял?
— Сами. Здесь все авторское, все ноу-хау.
— Неужели это все ваши трофеи?! — спрашиваю Арнольда Михайловича. Он, кажется, весьма доволен произведенным эффектом.
— Мои.
— Этот красавец тоже? — показываю я на голову оленя, которую украшают огромные ветвистые рога.
— Это марал.
В магазине обычный ассортимент: одежда, спальники, рюкзаки, палатки, туристические стулья, маскировочные костюмы "Кикимора" и "Леший", соломенные засидки для гуся и т. п. и, разумеется, зонтики. Но покупатели внимание на зонтики не обращают — пришедшие в первый раз посетители прогуливаются по магазину как по музею. Детей, например, можно водить на экскурсию. И предосторожности музейные: все экспонаты огорожены, и даже надпись "Не фотографировать" имеется.
В гамаке прямо напротив входа мирно отдыхают два человека — при ближайшем рассмотрении они тоже оказываются ненастоящими, это манекены. Арнольд Михайлович участливо интересуется:
-- Хотите в серединку? А что, вас тут никто не обидит, они проинструктированы.