Бизнес меньше, чем жизнь

24 февраля президент России Владимир Путин встретился с бизнесменами. СпецQR “Ъ” Андрей Колесников оказался впечатлен, впрочем, не президентом и не всеми ими, а прежде всего одним из них.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Встреча проходила в Екатерининском зале Кремля, про который теперь уже просто с уверенностью можно сказать: он в эти дни видел всех. Причем да, в том самом.

Ибо люди, рассевшиеся в два ряда в выданных им креслах с подлокотниками (не учтены ли были замечания “Ъ” про встречу с членами Совбеза, которым по всем признакам именно подлокотников не хватало для того, чтобы с достоинством пройти через уготованное им испытание признанием ЛНР и ДНР?), имели вид бледный и бессонный. То есть спали они, наверное, неплохо, но теперь с раннего утра мечтают прикорнуть, но не скоро это с ними будет, не скоро.

Ведь, в конце концов Владимир Путин в этот вечер встречался на самом деле с представителями не крупного бизнеса, а среднего, так как, увы, крупный бизнес за это утро и стал средним, а каким стал средний, и думать не хочется, прежде всего самому бизнесу.

И нет, не хочется на эту тему даже шутить.

И кажется, никого не забыли. Тут были... По алфавиту: Петр Авен (Роман Абрамович, с которого все только начинается, видимо, не смог, как и еще несколько человек, и в целом не хватало тут, по самым грубым подсчетам, миллиардов сто долларов уж точно), Андрей Акимов, Вагит Алекперов, Олег Белозеров, Андрей Бокарев, Александр Винокуров, Герман Греф, Андрей Гурьев, Михаил Гуцериев, Александр Дюков, Владимир Евтушенков, Сулейман Керимов, Владимир Кириенко (VK), Сергей Когогин, Дмитрий Конов, Андрей Костин, Сергей Куликов («Роснано»), Алексей Лихачев, Дмитрий Мазепин, Андрей Мельниченко, Алексей Миллер, Леонид Михельсон, Алексей Мордашов, Вадим Мошкович, Михаил Осеевский («Ростелеком»), Михаил Полубояринов, Владимир Потанин, Дмитрий Пумпянский, Владимир Рашевский, Андрей Рюмин («Россети»), Игорь Сечин, Николай Токарев, Петр Фрадков (Промсвязьбанк), Тигран Худавердян («Яндекс»), Александр Шохин, Игорь Шувалов, Александр Шульгин (Ozon.ru; да, и он тоже, и пусть это будет просто трогательно, что ли).

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

А также Андрей Белоусов, Максим Орешкин, Денис Мантуров, Антон Силуанов...— от правительства.

Все они, по информации “Ъ”, очень долго, несколько часов, ждали в круглом холле Первого корпуса Кремля, перезнакомились с новыми людьми, а такие были же среди них в этот раз, при этом почти не притронулись к еде — бутербродам с колбасой, пирожкам с мясом и пирожным с изюмом... Аппетита не было... откуда...

И в самом деле они были бледны что-то даже на фоне белых стен Екатерининского зала и тем более на фоне черных масок, предпочитаемых почти всеми, так ведь все-таки более стильно, не поспоришь... Но кому-то и все равно было... Уже все равно... Но не стоило опускать руки... Ведь были подлокотники...

Вот после встречи с премьером Пакистана, который останется в памяти потомков тем, что виделся на следующее утро после всего, что стало, как ни в чем не бывало с тем самым человеком (переговоры прошли плодотворно, в деловой и дружеской атмосфере настороженного отношения к Индии, слишком откровенно что-то задружившей с Соединенными Штатами), появился он, Владимир Путин. И ведь усталым не выглядел, вот какое дело.

— К сожалению, наша встреча с вами проходит в, мягко говоря, нестандартных условиях, хотя мы планировали ее заранее,— рассказал он.— Конечно, хотел бы послушать Александра Николаевича, который, надеюсь, доложит общие соображения.

Микрофон стоял возле первого ряда их кресел, глава РСПП Александр Шохин уже был готов.

Мне казалось, у него тяжелейшая миссия, с которой еще неизвестно кто бы справился. Следовало четко изложить. Но, во-первых, что? А во-вторых, как?

И вот я хочу сказать, что он ведь справился. И это в такой момент было мало кому под силу. Да, временами были паузы (но что это за паузы? И в мирной жизни таких пауз в разговоре с президентом может быть сколько угодно). Временами подводил голос (да и кого бы не подвел).

Но в целом браво. Просто следовало понимать, в каких условиях ему сейчас приходится работать, прежде всего над собой. Он, кстати, с этого и начал:

— Безусловно, текущая геополитическая ситуация приводит к тому, что и российскому бизнесу придется работать в сложных условиях с учетом ограничений самого разного рода,— заявил Александр Шохин.— Но я хотел бы подтвердить, что и не только государство, экономика в целом научились переживать кризис, но и российский бизнес начиная с 2014 года научился адаптироваться к кризисным явлениям, и, более того, не только адаптироваться, но и решать задачи развития.

И был тут очевидный перебор, потому что такого кризиса не было, конечно, начиная с 2014 года (и включая его тоже), и насчет задач развития особенно. Но замах чувствовался тот, что надо для этого случая, и да, с большим перебором, но как еще убедить себя и всех, включая человека за столом, что все тут большие бойцы и на своей передовой, да и на любой будут не последними людьми.

То есть Александр Шохин подбадривал, да и слова были не так уж, в конце концов, важны, а важнее даже было, может, то, что они тут могли почувствовать себя все вместе в этой большой беде, которая на них лично на самом деле хоть и с раннего утра, но только надвигалась.

— Кстати, и пандемия COVID-19 тоже дала дополнительные инструменты и для компаний, и для правительства, и для нашего диалога с правительством. Мы вместе разрабатывали антикризисные меры и системные меры по улучшению делового климата, улучшению инвестиционного климата,— продолжал Александр Шохин.

Ох, а не пандемия ли многому виной вообще? В том числе и случившемуся? Не в том ли, кроме всего прочего, дело, что люди два года не могут толком поговорить друг с другом, привести в чувство свои мысли и не оставаться с ними наедине долгими зимними ночами?..

И не наступает ли тогда желание, а потом решение рубить поутру шашкой, да и всем, что под рукой, а под рукой столько уже всего...

— Мы прекрасно понимаем, что новые санкции будут намного жестче всех предыдущих ограничений, коснутся и многих секторов: финансового сектора, добывающих отраслей, поставок технологического оборудования,— сказал Александр Шохин.— Они коснутся определенных видов и сырья, и комплектующих, и могут быть нарушены цепочки поставок, транспортно-логистические цепочки.

Не цепочки, хотел он сказать, а цепи будут разорваны, настоящие цепи... А может, теперь это оковы...

— Безусловно, чтобы демпфировать все эти ограничения, российскому бизнесу, российским компаниям придется работать еще более энергично и эффективно, обеспечивать бесперебойную работу своих предприятий, не допуская сокращения рабочих мест, дефицита, ажиотажного спроса, скачков цен,— продолжал господин Шохин.— Надо будет активно реализовывать стратегию импортозамещения, искать новых партнеров в тех странах, которые готовы к продолжению сотрудничества. Безусловно, многое зависит и от своевременности, и успешности деятельности правительства.

Он, наверное, раз уж пришел сюда, хотел извлечь какую-то практическую пользу для всех от этой встречи, а не только почувствовать локоть товарища (а стали они за этот день и правда, может, товарищами, не то что раньше, хоть и по несчастью).

— При этом,— продолжал Александр Шохин,— речь идет не только о том, чтобы хеджировать те или иные риски, минимизировать последствия санкционных режимов для развития страны от новых санкционных пакетов, но речь идет и о повестке развития. Мы не забываем о том, что мы должны думать не только о сегодняшнем дне, но и о завтрашнем дне,— об этом вы в своем вступительном слове, Владимир Владимирович, сказали.

Александр Шохин настаивал на повестке развития, но уже можно было и не настаивать, ну ведь сказал уже один раз, но то была короткая программа, а он намерен был исполнить этот элемент и в произвольной, и кто бы ему помешал... А все-таки было лишним, как один из четверных Александры Трусовой... Но это вкусовщина...

— Поэтому,— добавил он,— хотел бы несколько соображений высказать относительно возможных решений, которые, на наш взгляд, надо принимать уже сейчас. Во-первых, насколько это возможно в нынешней ситуации, хотелось бы обеспечить предсказуемость условий реализации масштабных инвестиционных проектов. В рамках этого направления мы ведем активный диалог с правительством, в частности речь идет о завершении доработки механизма соглашений о защите и поощрении капиталовложений. Я думаю, что в течение буквально месяца мы завершим эту работу с правительством.

Я все-таки думаю, эта речь прежде всего стала иллюстрацией того, как надо держать удар. Ну ясно же, что какое к черту «завершение доработки механизма...»? Тут бы услышать, что им смогут компенсировать не из того даже, что остается за рубежом, а что еще есть тут... Вот это бы услышать...

Но господин Шохин говорил про завершение доработки механизма соглашений, и им все равно становилось, может, легче от звука этого голоса, который они слышали в этих стенах как свой собственный последний как раз лет двадцать...

По крайней мере они точно отдавали ему должное: «А Николаич-то крутой, держится, да нет, стоит насмерть... А я-то что поплыл... Держаться!..» Так или примерно они могли сейчас рассуждать, и это уже было хорошо.

— Речь идет в том числе о применении так называемого формульного подхода,— невозмутимо продолжал глава РСПП.— В тех случаях, когда меняются существенные параметры условий реализации проектов, надо применять, действительно, некие формулы, которые не гарантируют стабильности всех текущих и будущих условий, но делают предсказуемыми эти будущие условия в тех случаях, когда санкции таким триггером выступают и влияют на уровень инфляции, дефицит бюджета, курс рубля!

Вы поняли? Да и не надо. Верьте на слово. На голос. На взгляд. НЛП-программирование, мне казалось, сейчас в разгаре. Ведь как-то спокойней становилось даже мне.

— При этом данный подход мы обсуждали, Владимир Владимирович, с вами в рамках декабрьского съезда РСПП и сейчас пытаемся его формализовать вместе с правительством, с Андреем Рэмовичем Белоусовым. При этом практика применения таких подходов может быть распространена, наверное, и на другие элементы экономической политики,— был при этом, похоже, прежде всего уже наедине с самим собой Александр Шохин.

Но вот он, казалось, вернулся к людям:

— Учитывая, что санкции могут удлинить сроки реализации инвестиционных проектов или сдвинуть вправо начало их реализации на более поздний срок, мы предлагаем продлить срок действия наиболее популярных инструментов и механизмов поддержки, в том числе корпоративных программ повышения конкурентоспособности, инвестиционного налогового вычета, региональных инвестиционных проектов. Это, безусловно, повысило бы предсказуемость условий реализации всех намеченных проектов и планов компаний.

Все намеченные проекты и планы не реализуются уже никогда, но почему не сказать так? Хуже не будет. Уже, кажется, не будет. Но ведь так только кажется.

— С учетом введенных санкций в отношении суверенного долга, безусловно, нужно думать о том, чтобы дополнительно простимулировать спрос на облигации со стороны частных инвесторов,— заявил господин Шохин.— Я напомню, что в России открыто более 20 млн брокерских счетов, на московской бирже число частных инвесторов превысило 15 млн, я имею в виду индивидуальные инвестиционные счета. И, безусловно, потенциальный внутренний финансовый рынок, который успешно развивался в последние годы, может смягчить остроту санкций и дать новый источник работы с государственным долгом.

Суверенный долг, проблема которого станет, видимо, одной из главных проблем каждого из них и чуть ли не из нас, вызывал беспокойство и Александра Шохина, но такое, решаемое беспокойство...

— Еще одно направление минимизации внешних финансовых рисков и одновременно это направление развития — это введение эффективного регулирования цифровых финансовых активов и криптовалют. По цифровым финансовым активам законодательство в принципе принято. Надо достаточно быстро ввести определенные налоговые режимы, которые создадут даже не стимулы, а снимут некоторые дискриминационные, по сути дела, условия функционирования этих активов по сравнению с другими видами финансовых активов,— добавил он.— Что касается криптовалюты, то мы здесь поддерживаем взвешенную позицию Минфина и правительства и предлагаем не затягивать с формированием законодательной базы для легального развития данного сектора.

И вот они все тут сейчас задумались: «Ой, и правда, а что у нас с криптовалютой?!»

Сеанс между тем заканчивался:

— Хотел бы в заключение сказать, что мы при этом исходим из того, что Россия не закрывается, она остается частью мировой экономики, и поэтому, безусловно, мы не отказываемся и от международных договоренностей по ключевым направлениям сотрудничества. В частности, речь идет об углеродной проблематике, о проблематике климата...

Вот эти слова как-то особо аукнулись чему-то такому в душе Владимира Путина, и он смотрел на Александр Шохина сейчас даже с благодарностью... Нет, не так, как на некоторых членов Совбеза в этом же зале... Да ведь у него, в отличие от них, было время подготовиться...

— В целом я думаю, надо делать все для того, чтобы максимально демонстрировать, что Россия остается частью глобальной экономики и, как говорится, не будет провоцировать, в том числе через какие-то ответные меры, глобальных негативных явлений на мировых рынках,— заключил господин Шохин.

Скрытая, что ли, угроза, мне показалось, была в этих словах. Джентльменская такая угроза. Не мог не сказать, но ничего личного. Но и не поугрожать не мог, сегодня с утра это было в тренде, ставшем мировым.

— Спасибо вам,— мне показалось, совершенно от души поблагодарил Александра Шохина Владимир Путин.

Он не подвел президента.

— Что хотел бы сказать,— наконец обратился к бизнесменам и Владимир Путин.— Первое, это самое главное, чтобы было понятно. То, что происходит,— вынужденная мера: просто не оставили никаких шансов поступить иначе! Риски в сфере безопасности создали такие, что другими средствами отреагировать было невозможно! Все попытки по нулям... По нулям! Откровенно говоря, честно говоря, даже удивлен — ни на миллиметр не сдвинулись ни по одному вопросу. Я хочу еще раз это подчеркнуть — вынужденная мера, потому что могли такие риски для нас создать (если бы, видимо, приблизились к границам.— А. К.), что вообще непонятно, как дальше страна существовала бы. Это первое.

Вот это и было самое выстраданное. Он так и думал. Он говорил сейчас то, что думал. И надо было слушать очень внимательно. И делать выводы какие-то для себя.

— Второе,— продолжил Владимир Путин.— Конечно, мы все, да и вы, понимаем, в каком мире живем, и готовились так или иначе к тому, что сейчас происходит с точки зрения рестрикции и санкционной политики. Тем не менее то, что я скажу сейчас, я считаю крайне важным. Как раз хочу отреагировать на то, о чем сказал президент Российского союза предприним... (да он тоже вначале волновался, что ли? — А. К.) промышленников и предпринимателей... Шохин Александр Николаевич.

Глава РСПП в этот момент уже сидел где-то сзади, расположившись, можно сказать, стеснительно. И опять это было правильно. Нет, Александр Шохин в этот вечер не сделал ни одной ошибки.

— Россия остается частью мировой экономики,— произнес президент,— и в этой связи настолько, насколько она остается этой частью, мы не собираемся наносить ущерб системе, в которой мы сами чувствуем себя частью. Мы не собираемся наносить ущерб системе мирового хозяйства, в которой мы сами находимся, и настолько, насколько мы там находимся (все-таки было понятно, о чем речь.— А. К.). Поэтому, мне кажется, и наши партнеры должны это понять и не ставить перед собой задачу выталкивать нас из этой системы. Тем не менее, даже по политическим соображениям, эти рестрикции будут.

Но ведь любой из сидевших в этих нестройных рядах понимал, что теперь-то будут выталкивать, обязательно будут, и ценой своих собственных проблем тоже, и именно потому, что им не оставили никакого выхода; как и ему, по его словам. И может, бизнесменам не нужны были слова утешения, но и не стоило им говорить то, во что они не верят,— хотя бы для того, чтобы они тут хотя бы во что-то поверили.

— Но в этой связи хотел бы обратиться и к вам с призывом отнестись с пониманием к тому, что происходит, и солидарно работать с правительством в поисках тех инструментов, которые поддерживали бы производство, экономику, рабочие места, но исходили из тех реалий, которые складываются,— заявил, да нет, попросил президент.— Со стороны правительства, вообще власти в самом широком смысле этого слова, конечно, задачу вижу в том, чтобы обеспечить вам условия хорошие, обеспечить больше свободы!

Это только на первый взгляд было неожиданно. Конечно, свободы: чем еще можно порадовать любого бизнесмена?

Вот теперь он гарантировал им то, что мог.

— Ответ может быть только один — обеспечить большую свободу предпринимательской деятельности, конечно, в известных рамках, с тем чтобы, как здесь коллеги выразились, была предсказуемость определенная со стороны правительства, но мы ожидаем, что и предсказуемость со стороны бизнеса должна быть тоже обеспечена,— подчеркнул Владимир Путин.

И он оставил им возможность для маневра:

— Ясно, что мы не можем полностью прогнозировать геополитические риски, но во взаимоотношениях между бизнесом и правительством, конечно, вы вправе рассчитывать на то, что со стороны правительства эта предсказуемость будет понятной и стабильной. И самое главное, конечно, нужно оставаться в постоянном контакте, тонко реагировать на все, что происходит, и при необходимости корректировать нашу совместную работу.

Да, они могли позволить себе корректировать.

— Я хочу вас поблагодарить,— заключил президент,— за то, что было сделано до сих пор, даже в достаточно сложных условиях, и надеюсь, что мы будем и в новых условиях... хотя нельзя назвать, что они совсем суперновые, но тем не менее... На этом этапе работать так же солидарно и не менее эффективно.

Чем где?

Чем на Первом украинском.

Андрей Колесников