Согласно опубликованному в понедельник опросу ВЦИОМа, на 25 февраля спецоперацию на Украине поддерживали 65% россиян, а на 27 февраля — уже 68% (не поддерживали 25% и 22% соответственно). 26% респондентов главной целью операции назвали защиту жителей Донбасса, по 20% — предотвращение размещения баз НАТО и демилитаризацию соседней страны и лишь 7% — изменение политического курса и денацификацию Украины. Гендиректор ВЦИОМа Валерий Федоров пояснил “Ъ”, что оценка спецоперации определяется прежде всего общим отношением к деятельности президента Владимира Путина.
Гендиректор ВЦИОМа Валерий Федоров
Фото: Александр Казаков, Коммерсантъ
Гендиректор ВЦИОМа Валерий Федоров
Фото: Александр Казаков, Коммерсантъ
— Насколько окончательно сформированы группы сторонников и противников спецоперации?
— В военной ситуации все меняется очень быстро, поэтому все может еще измениться, и не раз. Но, судя по двум нашим опросам, тренд очевиден: 65–68% поддержали решение президента, 22–25% высказались против. Эти данные достаточно устойчивы по состоянию на сегодняшний день. За дальнейшими изменениями будем, конечно же, следить и информировать.
— А каковы социально-демографические характеристики этих групп? Какие факторы в наибольшей степени влияют на их позицию?
— Самая главная взаимосвязь фиксируется с фактором поддержки или неподдержки Владимира Путина. Среди тех, кто его поддерживает, почти тотальная поддержка операции. Среди тех, кто его работу не одобряет, почти аналогичная критика этого решения.
— Может ли тема спецоперации на Украине стать причиной раскола в российском обществе? Во всяком случае, сейчас мы видим очень жесткий настрой с обеих сторон.
— Любой сильный сигнал (а военная операция — это очень сильный сигнал) вызывает дискуссии, споры, иногда, к сожалению, переходящие в мордобой. Так было и в связи с Крымом в 2014 году, и в связи с пенсионной реформой в 2018-м, и в связи с пандемией коронавируса в 2020-м. Так что сейчас это правило подтверждается. На основании предыдущего опыта скажу, что эти повышенные эмоции, стремление говорить и думать только об этом со временем резко снижаются. Надо понимать, что сейчас такой момент, когда эта тема в топе, повестка ею забита. Должно наступить охлаждение, рутинизация темы. Эмоций станет меньше, и тогда станет возможным рациональный разговор.
— Вы не думаете, что конфликт между двумя этими группами надолго?
— Все будет зависеть от того, сколько продлится специальная военная операция, как она будет идти, с какими успехами. Тут возможны кардинально разные варианты. Пока мы видим, что градус дискуссии достаточно высокий, эмоциональный.
— Складывается ощущение, что противников операции больше слышно: они активно пишут в соцсетях, готовы высказывать свою позицию, а сторонники более пассивны.
— В первые дни все и было именно так, как вы описываете. Сейчас мы видим другой тренд: поднимается волна высказываний в поддержку операции. Голоса противников слышны тише, чем это было несколько дней назад. Происходит мобилизация поддержки, и цифры это показывают. Доля противников не растет, а сокращается.
— Какие факторы, на ваш взгляд, будут способствовать росту той или иной группы?
— Ход операции, ход мирных переговоров, ход переговоров с Западом. Специальная военная операция происходит не в отрыве от всего остального. Она и происходит, и воспринимается в контексте наших взаимоотношений с Западом. Конечно, скажутся, и экономические реалии, и финансовые.
— Как вы оцениваете долю в 22–25% противников операции? Ведь это почти четверть граждан. Достаточно ли этого для того, чтобы власти учитывали и мнение оппонентов, на которое сейчас, похоже, просто не обращают внимания?
— История пестрит примерами, когда серьезнейшие решения о начале войн, реформ, радикальных изменений принимались и при менее выгодном соотношении сил. Тут мы видим, что соотношение три к одному в пользу Путина. Такое соотношение достаточно комфортно для того, чтобы президент продолжал выбранный им курс.