Кинопрокат вслед за другими областями культуры почувствовал на себе последствия продолжающейся спецоперации на Украине. 1 марта крупнейшие голливудские мейджоры Disney, Warner Bros., Sony и Paramount Pictures объявили, что приостанавливают показ фильмов своего производства в России, из-за чего из кинотеатральной сетки исчезли запланированные на первые два весенних месяца премьеры блокбастеров «Бэтмен», «Морбиус», «Затерянный город», «Соник 2 в кино» и анимационного фильма «Я краснею». Можно не сомневаться, что за лидерами индустрии вскоре последуют и другие производители контента, а за американскими студиями — европейские и, возможно, даже азиатские. Но пока на 3 марта запланирован выход нескольких свежих фильмов, и среди них — «Герой» иранского режиссера Асгара Фархади, получивший Гран-при жюри Каннского фестиваля 2021 года. Рассказывает Юлия Шагельман.
Фото: arte France Cinema
Фото: arte France Cinema
Помимо художественных достоинств картины, российским зрителям, наверное, будет познавательно посмотреть кино из Ирана — страны, уже много лет находящейся под западными санкциями и поддерживающей весьма ограниченные контакты с миром за ее границами. Впрочем, Фархади представляет миру «Иран с человеческим лицом» — его фильмы регулярно участвуют в международных фестивалях и дважды получали «Оскар»: «Развод Надера и Симин» в 2012 году, а «Коммивояжер» в 2017-м. Он снимал во Франции и Испании, «Герой» тоже произведен с финансовым участием французских продюсеров, а в США его показывает стриминговый сервис Amazon — российским кинематографистам о подобных связях, судя по развитию ситуации, придется надолго забыть.
Легко понять, почему картины Фархади оказываются доступны зрителям по всему миру, несмотря на «экзотическое» место действия и не всегда с ходу уловимый контекст (притом что ему гораздо лучше удаются ленты, снятые на родине, а не в зарубежных командировках). Ведь, по сути, это универсальные истории о простых человеческих и семейных связях, о маленьких людях, вынужденных отвечать на сложные вопросы, об обывателях, чей привычный жизненный уклад рушится на глазах вследствие событий, которые сначала кажутся не такими уж значительными, вроде дружеского развода по взаимному согласию или переезда в другую квартиру.
Для Рахима (Амир Джадиди) такой точкой отсчета стало распространение ксероксов, которое сделало ненужным его мастерство каллиграфа и рисовальщика плакатов. Он решил сделаться предпринимателем, как водится, взял денег в долг, но деловой партнер сбежал с этими деньгами, и с ростовщиком пришлось расплачиваться свояку Бахраму (Мохсен Танабанде), пожертвовавшему по такому случаю приданым своей дочки. Когда Рахим не смог вернуть долг уже ему, Бахрам засадил родственника в тюрьму.
Обо всем этом мы узнаем из сбивчивого рассказа Рахима далеко не сразу, а познакомимся с ним в момент, когда в цепи несчастий вроде бы промелькнула надежда на лучшее. Его подруга Фархондэ (Сахар Голдаст), связь с которой до поры приходится скрывать даже от родных, нашла на остановке сумку с золотыми монетами, за которые можно выручить почти половину нужной суммы. Рахима отпускают из тюрьмы на два дня, и, если он за это время сумеет договориться с кредитором, возвращаться за решетку не придется. Но курс золота оказывается ниже, чем был еще на прошлой неделе, Бахрам упирается и хочет получить весь долг сразу… За это время в Рахиме просыпается совесть, он решает разыскать хозяина сумки и вернуть ее.
О благородном поступке узнает сначала начальство тюрьмы, потом местные СМИ, потом весь город Шираз. Рахим превращается в локального героя, да только особой пользы этот статус не приносит и Бахрама не смягчает. А вскоре — события в этом вроде бы неторопливом фильме разворачиваются стремительно — общественное мнение резко меняется, и вчерашнего героя уже подозревают в том, что историю с возвращенным золотом он выдумал. На лице Рахима проступает детская растерянность: да, в начале истории он совсем немного приврал из лучших побуждений, но кто бы мог подумать, что эта маленькая ложь во благо обернется новыми бедами.
Скорбный путь этого скромного героя местами отдает абсурдом, свойственным повседневной жизни при «гибридных режимах». Система исполнения наказаний здесь одновременно на удивление гуманна и вполне безжалостна, всемогущество соцсетей уживается с невозможностью двух взрослых людей рассказать о своих отношениях, никто никому не доверяет, а благотворителям, которые помогают жертвам системы, каждый день приходится делать невозможный выбор. И все это действительно понятно без перевода.