Власти могут признать иностранный бизнес, который уходит из России, банкротом. Это один из трех сценариев развития событий, который правительство предлагает зарубежным компаниям. Первый зампред кабинета министров Андрей Белоусов заявил, что компании могут либо продолжить работать, выполняя при этом все обязательства перед сотрудниками, либо уйти, передав долю управления российским партнерам, но иметь возможность вернуться на рынок в будущем. Кроме того, компания может уйти с рынка, закрыть производство и уволить сотрудников. Однако к такому поведению бизнеса власти отнесутся как к умышленному банкротству, предупредил Белоусов. Однако он не уточнил, грозит ли в этом случае уголовное преследование.
Фото: Ирина Бужор, Коммерсантъ
Фото: Ирина Бужор, Коммерсантъ
Могут ли такие варианты удержать иностранный бизнес в России? Этот и другие вопросы “Ъ FM” обсудил с председателем правления Российского союза промышленников и предпринимателей Игорем Юргенсом: «Вопрос о пребывании здесь иностранного бизнеса является в основном политическим. Одно дело — санкционный режим, когда кто-то, производящий в том числе продукцию потенциально двойного назначения, уходит.
Другое — условно говоря, H&M, который продает одежду, уходит не потому что им сказало правительство, а потому что у руководителей компании есть своя позиция. Поэтому каждый из этих бизнесов будет рассматривать вероятность возврата сюда индивидуально. В целом переход к досанкционному режиму, скорее всего, приведет к возврату и многих других компаний. Собственно говоря, об этом свидетельствуют последние заявления американских властей о том, что в случае приостановки военных действий целый ряд санкций снимается.
Если решение принято, то теми, кто свои риски просчитал, даже преднамеренное банкротство. Значит, фирма рассчитала, что потерь от того, что компания останется в стране, больше, чем от ухода. Если и когда прекратится спецоперация, вероятно, будет принят новый пакет законов, который, скорее всего, разрешит при соответствующем урегулировании оставшихся претензий вернуться».
Белоусов отмечает, что в случае ухода иностранного бизнеса из России компанию ждет ускоренная процедура банкротства. Однако законодательных механизмов для таких ситуаций нет, отмечает руководитель юридической практики CM Grace Consulting Екатерина Орлова: «К данному заявлению есть ряд вопросов. Во-первых, умышленное банкротство само по себе в рамках УК является наказуемым. Преднамеренное банкротство — это действия, которые заведомо направлены на формирование неспособности юридического лица в полном объеме удовлетворять требования кредиторов.
Фиктивное — это заведомо ложное публичное объявление несостоятельности юрлица.
Поэтому я все-таки подозреваю, что господин Белоусов, употребляя термин "умышленное банкротство", имеет в виду не состав преступления по Уголовному кодексу, а морально-этический аспект действий зарубежных компаний, когда они заявляют о своем намерении покинуть российский рынок.
Вероятнее всего, речь именно об этом, и процедура ускоренного банкротства, на которую ссылаются власти, может иметь место. Однако, судя по всему, будут вноситься изменения в законодательные акты.
Предполагаю, что все-таки власти предложат новый механизм именно для тех компаний, которые прекращают свою работу в России в связи с санкциями. Какой-то отдельный механизм, даже по аналогии с европейским или американским, сложно предусмотреть. Это будет явно новшество российского законодателя, и здесь он будет креативить для пользы российской экономики».
За последние дни о приостановке деятельности либо уходе из России объявили десятки зарубежных компаний, и список продолжает шириться. По словам Белоусова, некоторые предприятия, которые инвестировали в свое российское производство и не хотят покидать рынок, сталкиваются якобы «с беспрецедентным политически мотивированным давлением» регуляторов своих стран.