Ставка на черное

Санкционное давление на Россию в среднесрочной перспективе может значимо улучшить ее платежный баланс — вводящиеся ограничения на торговые операции РФ и проблемы с платежами делают внешнюю торговлю РФ, в основном углеводородную, сильно профицитной. Уязвимыми статьями российского экспорта остаются уголь, палладий, продукция большой химии и металлы, но даже полный отказ от них ЕС, США, Японии и Южной Кореи не сделает экспортные доходы РФ ниже даже на четверть. Впрочем, многое будет зависеть от быстрого «опрокидывающего» эффекта санкций и от механизмов распределения ЦБ валютной выручки.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Евросоюз обсуждает расширение списка санкций на российский экспорт: по словам главы МИД Франции Жан-Ива Ле Дриана, речь идет о введении запрета на поставки из РФ железа и стали. Доработка и утверждение новых санкций на уровне послов стран ЕС ожидается сегодня. Также обсуждается отмена режима наибольшего благоприятствования во взаимной торговле с РФ (это означает рост ввозных пошлин на поставки из России примерно до уровня применявшихся до вступления РФ в ВТО) — страны «большой семерки» уже пообещали применить эту меру 11 марта. В американском Белом доме уже заявили, что будет введен запрет на импорт из РФ морепродуктов, алкоголя и непромышленных алмазов (суммарный их импорт в США составляет около $1 млрд).

Таким образом, «второй раунд» санкций против РФ не затрагивает самой чувствительной для России экспортной группы — топлива.

Пока объявили о запрете на ввоз нефти, сжиженного газа и угля только США, Великобритания пообещала отказаться от российской нефти в течение года — суммарно это 5% экспорта энергоресурсов из РФ ($10–12 млрд в год), оценивают в Capital Economics. Для сравнения: экспорт природного газа в ЕС составляет 70% от общих его поставок из РФ ($30–35 млрд в год), еще 10% экспорта энергоресурсов приходится на Японию и Южную Корею, которые также вводили санкции против РФ.

Сейчас на цены энергоносителей из РФ и на мировые цены влияют скорее не санкции, а острые проблемы доставки из России экспортной продукции (кроме трубопроводных и угольных поставок) — в основном из-за финансовых санкций.

Всего на экспорт энергоресурсов и металлов приходится 70% поставок РФ за рубеж, но в самой ближайшей перспективе эта доля может даже вырасти.

С одной стороны, ограничения на поставки в Россию должны существенно снизить уже во втором квартале 2022 года объемы импорта в юрисдикцию. С другой стороны, адекватного падения экспорта РФ среднесрочно не ожидается — это преимущественно вопрос ЕС и Китая.

Если санкции США и ЕС на российский экспорт останутся умеренными при жестких ограничениях импорта, «механическое» среднесрочное улучшение торгового баланса РФ (и укрепление или по крайней мере стабилизация рубля в условиях его частичной конвертируемости) станет неизбежным: торговый баланс России и до санкций был профицитным. Вопрос о том, как ЦБ будет распоряжаться полученной выручкой (например, будут ли увеличиваться юаневые резервы, один из немногих вариантов восстановления международных резервов РФ, активные операции на мировом рынке золота для РФ вряд ли сейчас возможны, неизвестно также, сможет ли РФ создавать новые долларовые резервы в рамках лицензии Минфина США), второстепенен в сравнении с ожидаемым упрощением структуры экспорта РФ.

Тем более что ограничение поставок неэнергетических товаров из РФ имеет свои границы. Так, помимо нефти, газа и «санкционированной» черной металлургии крупными экспортными группами РФ (оценка ЦМАКП по данным 2019 года), значимыми для партнеров, вводивших санкции, в первом приближении являются палладий ($4,3 млрд экспорта РФ в год), никель (порядка $3 млрд) и антрацит ($2,3 млрд), для отдельных стран-потребителей чувствительны ограничения по удобрениям (Латвия), меди (Германия), платине (развитые страны ЕС), фосфатам (Польша), каучуку (страны Восточной Европы). Впрочем, краткосрочный эффект от перебоев в такой зависимости значимее среднесрочного. Так, проблемы с разрывом цепочек поставок могут привести к сокращению объема глобальной торговли в феврале на 5,6%, прогнозируют в немецком Kiel Institute,— это уже преимущественно не «ковидные», а «русско-украинские» по происхождению проблемы мировой экономики.

Дмитрий Бутрин, Татьяна Едовина