В Мраморном дворце, филиале Государственного Русского музея, привечающем современное искусство всех национальностей и мастей, открылась выставка Ольги Чернышевой "Зона счастья". На этот раз художница привезла в Петербург не фотографии или объекты, а видеофильмы. Их посмотрела КИРА ДОЛИНИНА.
Выставка Ольги Чернышевой — это четыре видеофильма: "Неизвестные", "Самостоятельные занятия", "Пароход Дионисий" и "Поезд". Еще есть пара десятков рисунков, сделанных для/по следам видео- и фотосессий. Но по большому счету вся выставка об одном — о людях и об их существовании, которое столь же естественно, как естественна природа, и наблюдать которое следует так же, как наблюдают биологи за природой, — приближаясь, но не нарушая границ. Таким образом, название выставки "Зона счастья" даже не столько описывает возможное настроение ее героев, сколько очерчивает методику художественного исследования: зона частной жизни героев — объектов наблюдения остается неприкосновенной.
"Дневник наблюдений" составлен Ольгой Чернышевой в последние два года в Москве и Центральной России: на Красной площади и на провинциальном прогулочном пароходике, в парке культуры и отдыха и в вагонах разных поездов, в коридоре больницы и в подземном переходе. Его герои/объекты все как один неизвестные люди, занятые своими делами, — они нежатся на травке под солнышком, распивают водочку, катаются на скутере, едут в электричке, зарабатывают в той же электричке громким чтением "Евгения Онегина", танцуют на палубе, машут тем, кто на берегу, и радуются тому, что с берега машут им. Объединяет их одно — заснявшая их камера художника, которую они не замечают и которая не хочет быть замеченной ими.
То, что художник — это прежде всего глаз, в случае с Ольгой Чернышевой было понятно сразу. Она видела в дурацких шерстяных шапках диковинные цветы, ландшафты представляла в виде тортов, а в тортах, наоборот, искала природные мотивы. Она появилась на московской арт-сцене в начале 1990-х, быстро завоевала лучшие галереи, уехала учиться в Голландию, в 1995-м получила персональную выставку в Русском музее, сейчас живет на два города — в Москве и в Амстердаме. Ее глаз остался по-прежнему точным, но в последнее время она больше доверяет объективу. Когда-то один из ее видеофильмов повествовал о непрерывном процессе заливания шоколадной начинки в шоколадную же оболочку какого-то кондитерского изделия. Зрелище завораживающее и обволакивающее своей сладостью. Новые работы, показанные в Русском музее, смешны только отчасти. Только поверхностно. Нет ничего смешного в людях, которые хоть и нелепы, как нелепа жизнь вообще, но естественны в этой своей нелепости. Ольга Чернышева задает совсем иную ноту — откровенно лирическую и даже немного возвышенную. Там, где музыкальным фоном к видео ей в этом помогает Моцарт, это абсолютно очевидно. Жизнь, заснятая камерой, самодостаточна. Роль художника — наблюдение. Эмоции — сочувствие или равнодушие — на совести зрителя. Это искусство, не апеллирующее к нравственным или эстетическим категориям, но наводящее фокус нашего зрения на созерцания.
В своей речи на вернисаже куратор выставки Екатерина Андреева предположила, что поворот к явному человеколюбию в творчестве Ольги Чернышевой мог быть связан с соседством первой ее выставки в Русском музее с выставкой главного человеколюбца в русском искусстве Ильи Репина. Вполне возможно. Как возможно и другое — методичное созерцание обыденности, внимание к повседневности в любых ее проявлениях, умение наблюдать за другими, оставаясь вне их среды обитания, уважение к чужому "Я", подразумевающее такое же уважение к "Я" своему, — это вековые доблести голландцев, до сих пор не занавешивающих от глаз прохожих окна своих домов, своих "зон счастья". Жизнь на два города, на две страны не проходит даром. Что бы ни говорили о тотальной интернационализации современного искусства, художники, подобные Ольге Чернышевой, то есть обладающие тончайше настроенной оптикой художественного зрения, переплавляют традиции своих старых и новых домов в своем творчестве. И тогда и дикие песни об упоительных в России вечерах на борту "Парохода Дионисий" могут быть услышанными именно благодаря хорошо выученному в Амстердаме языку интереса без вмешательства.