Полумертвая петля

По красоте, шику и риску бобслей приравнивают к снежной "Формуле-1". Главные трассы Европы ждут храбрых любителей. Корреспондент "Ъ-Стиля" ЕКАТЕРИНА ИСТОМИНА протестировала лучшие спуски.

Лучшие трассы для спусков расположены в Германии, Австрии, Италии и Швейцарии, то есть в тех странах, куда вы обычно ездите кататься на горных лыжах.

Старейшая и уникальная трасса — в Санкт-Морице. Ее соорудили еще в 1904 году. А уникальная она потому, что это единственная естественная трасса для бобслея в мире. Все остальные имеют искусственное происхождение. В Санкт-Морице до сих пор проводятся крупнейшие международные соревнования по бобслею, несмотря на то что, согласно правилам Международной федерации, соревнования могут проводиться только на трассах из искусственного льда. Родоначальницу всех на свете бобслейских трасс задействуют не только из уважения: трасса считается одной из самых крутых в мире. На ней 18 виражей, многие из которых имеют свое название. Например, самый крутой вираж называется "уголок дьявола", это место, где боб едет по отвесной стене.

Бобслей-спуск расположен в пятнадцати минутах езды на машине от центра Санкт-Морица. Рядом со спуском находится ресторан с панорамным видом на горы и скромной национальной кухней. Чтобы нанять экипаж, нужно связаться с местным клубом бобслея (с 1896 года) через сотрудников reception отеля. Экипировку и инструкции вы получите непосредственно на спуске. Цена спуска — около €200 (приблизительно такие же цены и на других трассах).

Отличная трасса есть в Винтерберге. Это высокогорный курортный городок, в 180 километрах от Франкфурта. Он не такой знаменитый, как Санкт-Мориц, поэтому трассы в Винтерберге не так загружены, как в Санкт-Морице. Только не надо думать, что трассы загружены именно храбрыми любителями. Здесь могут тренироваться профессионалы или проходить соревнования. Трасса в Винтерберге — старая, заслуженная, в 1988 году она была полностью реконструирована.

Еще более крутая и сложная немецкая трасса расположена в Альтенберге недалеко от Дрездена. Сложной она считается потому, что здесь чередуются длинные спуски и очень крутые виражи. Профессионалы говорят, что именно на этой трассе крайне велик риск "упасть на голову", то есть вылететь с трассы.

Бобслей-трасса в горнолыжном Кенингзее в Баварии (в 150 километрах от Мюнхена) очень красива. Здесь есть небольшое горное озеро, которое не замерзает даже в серьезные морозы. Это очень туристическое место, поэтому здесь много хороших отелей. Здесь отдыхают в полном смысле этого слова — пунши, глинтвейны, лыжи, шубы, девушки.

В Австрии довольно много спусков в районе Инсбрука. Большинство из них не очень сложны и довольно привлекательны для начинающих любителей.

Из итальянских трасс отметим спуск в Корсико-Дантес (160 километров от Венеции). Когда-то в этом местечке проходили зимние Олимпийские игры (напомним, что бобслей с 1920-х годов является олимпийским видом).

Когда я первый раз готовилась спуститься в бобе с высокой и крутой горы, знающие люди меня предупреждали: береги голову, а если будет страшно — кричи, ничего позорного в этом нет. На моей голове был твердый шлем, очки почти полностью закрывали лицо. Плюс эффектный спортивный костюм, подчеркивающий фигуру. И главное — мой экипаж был лучшим в самом Санкт-Морице, родине бобслея. "Им, гагарам, недоступно",— подумала я, имея в виду не экипаж, а этих советчиков, трусливых попутчиков-алкоголиков-тунеядцев, и припустила к бобу, удивительной ракете на полозьях-ножках.

На старт, внимание, марш! Первые несколько секунд после старта я еще крутила головой — вот тебе и справа елочки, вот тебе и слева елочки. Но елочки как-то очень быстро превратились в палочки. Это у нас скорость увеличилась. А потом наш красавец, наш красный боб вдруг бросился в ледяной желоб, как Анна Каренина под паровоз.

И нас в этом желобе, жуткой ледяной трубе, в этом смертоносном капкане стало плющить и колбасить. Нас мотало из стороны в сторону, как бешеный маятник. Боб переворачивался, он изворачивался, он бился, как раненая птица в силках. Он мчался то чучелом, то тушкой. То одним боком, то другим, но чаще всего он мчался брюхом вверх.

Ощущения такие, как будто бы вас внезапно сбросили с ледяной горы, с Эльбруса, например, и вы падаете головой вниз, считая хребты и выступы скал. Самое главное, что вы очень хорошо чувствуете, вы самым животным образом ощущаете скорость и время. Вы сами себе хронометр. Вы соображаете. Вы отчетливо, почти графически понимаете, что ваша скорость — велика (профессионалы говорят, что она доходит до 150 км/ч). Что время, которое вы так лихо проводите в этом желобе, все как-то не кончается. И вы не можете понять — проехали ли вы хотя бы половину и сколько еще биться головой об лед. "Какое там кричи, не описаться бы",— подумала я, имея в виду не экипаж, самый опытный в Санкт-Морице, родине бобслея, а себя, романтическую гагару, впарившуюся в это немилосердное дело.

Еще очень настораживает тот факт, что спросить, а как, собственно, проходит полет, решительно не у кого. Мой лучший в мире экипаж — дедушка-пилот и парень, который сзади, сказать из-за скоростного шума, варфоломеевской резни полозьев о лед, ничего ровным счетом не могут. Они просто не слышат вопросов. Боб — это же вам не кабина МиГ-21, где между пилотом и курсантом есть коммуникация. Это там, перед тем как совершить "мертвую петлю", вы интересуетесь у пилота: "Коля, а скажите, дорогой, как же отсюда катапультироваться?" И Коля говорит вам, что нужно дернуть за грушу справа, отжать рычаг слева, дернуться самой, но в принципе в его кабине есть такая красная кнопка, которая катапультирует курсанта, хочет он того или нет.

В бобе таких спецусловий не предусмотрено. Здесь все по-честному, это честный риск. Здесь и кнопок-то никаких нет. То есть вы не катапультируетесь в случае тьфу-тьфу-тьфу, а пулей вылетаете со спуска в прекрасное далеко, куда уже несутся врачи, носилки, кареты скорой помощи, а иногда бывает, что и похоронные агенты. Ну а бояться этого — самое последнее дело, хотя для женщины, я думаю, простительное. Но с той поездки я страстно люблю бобслей и не променяю его ни на какие горные лыжи.