12 фильмов о человеке в эпоху экономического кризиса
Выбор Ксении Рождественской
Кино — как спасательный жилет на «Титанике»: оно поддерживает на плаву, показывает, как люди выбирались из финансовых ям и оставались людьми. В этом списке фильмов, посвященных глобальным экономическим катастрофам, нет привычных финансовых боевиков вроде «Уолл-стрит: Деньги не спят» или «Предел риска». Мы собрали фильмы, в которых люди важнее денег, а финансовые кризисы — лишь пейзаж. Иногда апокалиптический.
Великая депрессия
Мировой экономический кризис 1930-х. Безработица, голодные марши, банкротство половины американских банков, рост преступности, подпольной торговли, рост количества сторонников националистических партий, гангстерская романтика — все эти годы Великая депрессия была любимым временем для кинематографистов. «Гроздья гнева», «Бонни и Клайд», «Однажды в Америке», «О, где же ты, брат?» — жизнь «маленьких людей» во времена Великой депрессии запротоколирована во всех подробностях.
«Новые времена»
Чарли Чаплин, 1936
Фото: Charles Chaplin Productions
Фото: Charles Chaplin Productions
Фото: Charles Chaplin Productions
Прощание Чаплина с немым кино («talkies», звуковые картины, которые к тому времени выходили уже лет десять, Чаплин считал самоубийством кинематографа) — один из величайших фильмов всех времен. Классический герой Чаплина, Маленький Бродяга, никак не может вписаться в новые времена, он не хочет, но вынужден становиться частью механизма, перемалывающего человечество. Великая депрессия — это когда не на что жить, машины вытесняют людей, а арестовать могут любого — просто за то, что он поднял флажок, упавший с проезжающего мимо грузовика. «Новые времена» — инструкция к временам экономического краха: не бойтесь нервных срывов, не бойтесь встать во главе толпы, не бойтесь тюрьмы и сумы, но и не стремитесь ко всему этому. Главное — чтобы рядом оказался такой же «маленький», не конвейерный человек. Тогда не так страшно.
«Догвилль»
Ларс фон Триер, 2003
Фото: Zentropa Entertainments
Фото: Zentropa Entertainments
Фото: Zentropa Entertainments
Кино эмоционального шантажа, брехтовский театр. Один из самых жестоких фильмов ХХI века рассказывает о человеческой низости, лицемерии, о грехах и невозможности их искупления, о том, наконец, что чем меньше ты сопротивляешься, тем скорее тебя раскатают в прах. Героиня, Грейс (в переводе — «благодать»), оказывается в маленьком городке в 1930 году. Ее задача — заручиться поддержкой жителей Догвилля, обычных людей со своими небольшими странностями. Почему непротивление злу вызывает еще большее зло? Почему зритель вместе с Грейс хочет к финалу фильма «всех расстрелять, город сжечь»? Все, что происходит на экране, подсвечено Великой депрессией — именно она, а не черный театральный задник, становится настоящим фоном «Догвилля».
Германия после Второй мировой
Германия послевоенных лет, как писали некоторые исследователи, была страной, «где голод и страх убили надежду». Денежная реформа и введение свободной рыночной экономики привели к немецкому «экономическому чуду».
«Замужество Марии Браун»
Райнер Вернер Фассбиндер, 1979
Фото: Albatros Filmproduktion, Fengler Films, Tango Film
Фото: Albatros Filmproduktion, Fengler Films, Tango Film
Фото: Albatros Filmproduktion, Fengler Films, Tango Film
Мария Браун — жена без мужа: он пропадает без вести на Второй мировой, а когда возвращается, тут же попадает в тюрьму за чужое преступление. Она продолжает его любить, но отдается тем, кому выгодно отдаться. В конце концов она погибает — то ли случайно, то ли специально забыв закрыть газ. Мелодрама о сильной женщине, метафора послевоенной Германии, ядовитый анализ истоков германского «экономического чуда». Левак, хам, гений Райнер Вернер Фассбиндер всегда рассказывал не о людях, а о страстях, не о событиях, а об «эксплуатации чувств, кто бы их ни эксплуатировал».
Кризис 70-х и рецессия начала 80-х годов в США
Отказ от золотого стандарта в 1971 году, нефтяной кризис 1973 года, инфляция, волна банкротств, политический кризис, начавшийся с «Уотергейта»,— считается, что сильнее кризиса 70-х годов по США ударила только Великая депрессия. В 1980–1982-м безработица в США была более 11%, было зафиксировано рекордное количество убийств.
«Рассвет мертвецов»
Джордж Ромеро, Дарио Ардженто, 1978
Фото: Archives du 7eme Art / Photo12 / AFP
Фото: Dawn Associates; Laurel Group
Один из лучших зомби-хорроров в истории. Атака зомби на гипермаркет и попытка журналистки, пилота вертолета и двоих спецназовцев противостоять мертвым и живым. Не только кровавая сатира на американское общество потребления, но история стремительной деградации этого самого общества. Гипермаркет работает, как будто в мире нет ни пандемии, ни зомби,— и оказывается своеобразным раем, к которому стремятся и мертвые, и живые. Зомби, для которых гипермаркет — «важное место из их прошлой жизни», исследователи сравнивают и с люмпен-пролетариатом, и с буржуазией. А еще они символизируют экономические процессы: мертвые деньги, бредущие по бескрайним гипермаркетам.
Российский кризис начала 90-х
Российская экономика падала не однажды — вспомнить хотя бы дефолт 1998 года. Но начало 90-х было особенно мрачным: денежная реформа, абсолютно пустые магазины, рыночное ценообразование, введенное Егором Гайдаром в 1992 году, несколько «черных четвергов» 1992-го, когда за день доллар рос на 15–17%, и следующее падение рубля в «черный вторник» 1994 года, когда за день доллар вырос на 38% (правда, ненадолго).
«Все будет хорошо»
Дмитрий Астрахан, 1995
Фото: Фора Фильм; Ленфильм; Никола Фильм; Роскомкино
Фото: Фора Фильм; Ленфильм; Никола Фильм; Роскомкино
Фото: Фора Фильм; Ленфильм; Никола Фильм; Роскомкино
Главный спец по безжалостному российскому лубку Дмитрий Астрахан говорил, что это «первый фильм о капитализме» и что идея его проста: попробуешь изменить жизнь — и все будет хорошо. В сущности, эта мыльная опера о провинциальном российском общежитии, в котором все надеются на какое-нибудь чудо, была настоящей экономической программой для обнищавших россиян 90-х. Не отказывайтесь от своей мечты, пейте меньше, и к вам обязательно приедет или миллионер из-за границы с коробкой бананов, колбасы и шампанского, или поп-певец на белом «мерсе». Когда-то «Все будет хорошо» сравнивали с рекламными роликами АО «МММ»: в них, как и у Астрахана, российские 90-е были пространством безграничных возможностей — просто потому, что ничего, кроме возможностей и желаний, на этом пространстве не было.
Азиатский финансовый кризис 1997 года
Международный валютный фонд обвинили в том, что он спровоцировал этот кризис, но он же выделил на преодоление его последствий 40 млрд долларов. Существуют исследования, посвященные «корейскому кино отчаяния» — фильмам, так или иначе связанным с кризисом конца 90-х.
«Олдбой»
Пак Чхан Ук, 2004
Фото: Egg Films; Show East
Фото: Egg Films; Show East
Комикс-драма, почти шекспировская трагедия, пропахшая кровью и яростью. Мелкий бизнесмен — болтун, пьяница и шалопай — внезапно оказывается запертым в гостиничном номере, где и просидит 15 горьких лет, не зная, кто и зачем лишил его свободы. Выйдя, он решает мстить, но оказывается лишь орудием чужой мести. Пока герой сидит в своей одиночке, ему показывают новости — в том числе и о том, как Южная Корея справляется с экономическим кризисом. Режиссер Пак Чхан Ук отрицал, что в фильме есть хоть какой-то политический подтекст, но исследователи уверены, что безъязыкий герой этой драмы, любящий размахивать молотком или гвоздодером, символизирует посткризисную травму.
Аргентинская Великая депрессия
Началась после российского и бразильского финансовых кризисов в 1998 году и продолжалась до 2002-го. 50% аргентинцев жили за официальной чертой бедности.
«Мир крановщика»
Пабло Траперо, 1999
Фото: INCAA; Matanza Cine
Фото: INCAA; Matanza Cine
Новый неореализм, тихая серая драма о рабочем человеке, который кое-как справляется — именно кое-как, не больше, но и не меньше. Герой, которому под 50, согласен работать крановщиком, не слушает врача, призывающего его похудеть и бросить курить, не может найти общего языка с сыном, вспоминает свои лихие юношеские годы в музыкальной группе. Не то чтобы в фильме ничего не происходит, но все, что происходит, ни к чему не ведет. Пытается герой выживать в Буэнос-Айресе или едет в Патагонию, работает он с друзьями или с незнакомыми, платят ему или нет, его единственный ответ миру — покорный оптимизм. Новая версия чаплинских «Новых времен». Именно с этого фильма начинается «новое аргентинское кино».
Мировой экономический кризис 2008 года
Известен также как Великая рецессия. Начался в США, но быстро распространился на весь мир, привел к рекордному показателю безработицы за всю мировую историю и к настоящей эпидемии депрессии.
«Йелла»
Кристиан Петцольд, 2007
Фото: Arte; Medienboard Berlin-Brandenburg
Фото: Arte; Medienboard Berlin-Brandenburg
Бизнес-триллер, фильм, оказавшийся предвестником экономического кризиса 2008 года. Героиня перебирается в большой город, чтобы скрыться от мужа-психопата и устроиться на хорошую работу. Ее новый босс — венчурный капиталист, но не так уж и важно, обманывает он своих клиентов или нет. Важно, что все это — сон, предсмертный морок героини. Лидер «берлинской школы» Кристиан Петцольд считает, что капитализм разрушает человеческую идентичность. На самом деле этот вольный ремейк культового «Карнавала душ» Херка Харви (1962) рассказывает о том, как капитализм проживает свой последний тучный год, а потом наступит 2008-й — и капитализм поймет, что все предыдущее было мороком.
«Токийская соната»
Киёси Куросава, 2008
Фото: Django Film
Фото: Django Film
Фильм, где безработица не двигатель сюжета, а постоянный, неизбежный саундтрек. Медленная драма Киёси Куросавы — иногда сентиментальная, иногда макабрическая — о том, как распадается семья, главу которой уволили, но он все еще делает вид, что ходит на работу. Патриархальное общество в Японии терпит крах, финансовая стабильность терпит крах, близкие не могут не врать друг другу. Финансовый кризис лишь обнажает все это лицемерие. Толпы мужчин, одетых в одинаковые костюмы, идут по улице на работу, но добираются только до заброшенных парковок, где сидят и обсуждают невкусную похлебку для безработных,— практически символ современного общества.
«Бродячие псы»
Цай Минлян, 2013
Фото: Homegreen Films
Фото: Homegreen Films
Фото: Homegreen Films
Сновидческий шедевр тайваньского режиссера Цай Минляна, по ритму и смыслу приближающийся к музейной инсталляции. Заброшенный дом, в который иногда заходят заброшенные люди — семья бездомных с двумя детьми. Отец работает «человеком-объявлением», рекламирует риэлторскую фирму, мать (или это просто знакомая?) разбирает в супермаркете просроченные продукты, дети играют в свои детские игры. Дождь, ураган, тоска. Все герои настолько потеряны, просрочены и неуместны, что, возможно, их уже и нет вовсе. Время и мировой кризис в этом фильме — союзники: они оставляют после себя руины.
«Два дня, одна ночь»
братья Дарденн, 2014
Фото: Canal+ [fr]
Фото: Canal+ [fr]
Братья Дарденн, как и Кен Лоуч, снимают пролетарское кино не о маленьких, но об обычных людях. Средняя жизнь, средняя зарплата, почти весь фильм снят средним планом. Депрессивную героиню (лучшая роль Марион Котийяр) сократят, если она не уговорит своих коллег проголосовать за нее на собрании. Коллегам надо выбрать — сохранить ее рабочее место или получить по тысяче евро премии. Отчасти напоминает советское производственное кино вроде «Мы, нижеподписавшиеся», но на совершенно другом социально-экономическом фоне: после кризиса 2008 года и работу, и 1000 евро, и товарищескую солидарность стало гораздо сложнее отыскать.
«Земля кочевников»
Хлоя Чжао, 2020
Фото: 20th Century Studios
Фото: 20th Century Studios
Три «Оскара» — за лучший фильм, лучшую режиссуру (американке китайского происхождения Хлое Чжао) и лучшую женскую роль (Фрэнсис Макдорманд), еще 250 наград на разных фестивалях. Своеобразные «Гроздья гнева», переосмысленные во времена Amazon, сага о новых кочевниках, исследующая дух пострецессии. Героиня путешествует в трейлере по Штатам. Ее муж умер, рецессия стерла с карты ее городок. Кочевники, которых она встречает в дороге, рассказывают ей свои истории. Кочевники настоящие, их истории тоже настоящие, неприкаянность, человеческое тепло, немыслимая красота пейзажей, звериный оскал капитализма — все настоящее. Эта экранизация документального исследования Джессики Брудер существует на грани фикшена и нон-фикшена, работает и как поэма, и как социально-экономический отчет, и как предупреждение: грядут новые экономические времена. В который раз.
Подписывайтесь на канал Weekend в Telegram