В актуальной тематике нас зачастую интересует, как она повлияет на будущее,— хотим мы этого или нет, оно неизбежно. Так, кампания «продажа российского газа за рубли», видимо, важна в дипломатическом противостоянии России и ЕС (ради чего, вероятно, и затевалась), возможно, усилит стратегические позиции Газпромбанка в банковской системе РФ (что, видимо, и предопределило итоговый дизайн системы «счетов типа К» для конвертации валютной выручки от экспорта «Газпромом» в ЕС) и, наверное, немного ускорит восстановление рубля. Но действительно важно и пока неизвестно — это ли долгосрочный дизайн схемы, в которой предполагается работать всему экспортному сегменту экономики РФ в условиях санкций?
Дмитрий Бутрин
Фото: Дмитрий Лебедев, Коммерсантъ
Дмитрий Бутрин
Фото: Дмитрий Лебедев, Коммерсантъ
Часть аналитиков констатирует, что так ЦБ и Минфин хотят избегать «иракского» сценария трансформации финсектора (схема «Нефть в обмен на продовольствие» с изоляцией внутренней валютной системы и единым «шлюзом» во внешнюю экономику через нацбанк). А «счета типа К» — это защита от исков в ЕС (предположительно с Украины, репарационных по сути) к «Газпрому» как полугосударственной компании. Вместо нее предлагается схема, вроде бы дублирующая много лет существующую систему «оншорного» (внутреннего) и «офшорного» (на международных рынках) китайского юаня. Мы уже слышали разговоры о том, что схема «два рынка» якобы идеальна для того, чтобы впоследствии как-то объединять «валютных диссидентов» всего мира, в первую очередь Китай и РФ (ЕАЭС), в некий новый торгово-валютный блок. Он обойдется без доллара, евро и прочих «недружественных» валют и потеснит альянс ФРС и ЕЦБ в среде миролюбивых народов мира, видящих в долларе орудие угнетения и вообще харам.
Идея «офшорного рубля» технологична и красива, если не осознавать принципиального отличия проблем финансовых систем РФ и КНР. «Офшорный юань» — следствие многолетней и сейчас довольно параноидально выглядящей системы квот на внешние инвестиции в КНР, интегрированной с обширной сетью китайских банков за пределами Китая и международных банков, кормящихся на китайском экспорте-импорте самое позднее с 1990-х годов. Неважно, что станет российским аналогом Гонконга — остров Октябрьский или даже Газпромбанк; важно, что речь идет в первую очередь о контроле притока капитала и оттока нацвалюты за пределы страны. Но о бегстве рублей из РФ и об очереди иностранцев в местные инвестпроекты пока ничего не известно. Хотя бы поэтому совместить идеи «двух рублей» и «двух юаней» сложно, во всяком случае до следующей мировой финансовой революции. Но если что-то и изменится, то не можем скрывать: шлюзы в системе конвертации частично конвертируемых валют всегда долларовые, в ЕАЭС, так и не добившемся ухода от доллара, не дадут соврать. И поэтому «два рубля», кажется, не совсем то, к чему мы идем — хотя обсуждать это увлекательно.