Вчера Владимир Путин провел встречу с министрами (эти встречи проходят регулярно по понедельникам). На этот раз главной темой стала макроэкономика. Президента порадовали тем, что в октябре ее рост возобновился, но убедительных объяснений того, почему с июля по сентябрь рост тормозил, он не услышал.
Добрую весть президенту принес министр экономического развития и торговли Герман Греф. Он доложил, что рост промышленного производства в октябре (по отношению к сентябрю) составил 0,7%, рост ВВП — 0,6%. Причем рост "проходил практически по всем отраслям, кроме первичной обработки нефти". Президент тут же прокомментировал: "Это потому, что сырая нефть дорогая".
Здесь уместно кое-что добавить. Нефть, президент совершенно прав, сейчас дорогая, но нефтепереработка не относится к ударникам российской экономики прежде всего потому, что в нефтяном бизнесе самый эффективный подвид — экспорт сырой нефти. И высокие мировые цены эффективность такого экспорта только повышают. Именно поэтому, кстати, главный инструмент в борьбе за снижение российских цен на бензин (от которых зависят многие потребительские цены) не введение запретительных пошлин на вывоз бензина — эта мера только сократит его внутреннее производство, еще больше подтолкнув экспорт сырой нефти,— а искусственное сокращение эффективности экспорта сырой нефти за счет, в частности, повышения нефтяных экспортных пошлин.
Выслушав Германа Грефа, Владимир Путин сделал два вывода. Во-первых, президент, конечно, не мог не порадоваться статистике октября: "В целом те негативные тенденции, которые были в сентябре, преодолеваются". Во-вторых, он прямо заявил, что не услышал от правительства объяснений того, почему эти негативные тенденции имели место: "Мы должны понять, по какой причине был спад, и не допустить повторения".
Это прозвучало как критика правительства, которое не знает, почему произошла заминка роста, а значит, и возобновился рост без его участия. Справедливости ради напомним, как объясняют паузу министры. Герман Греф 25 октября в Кремле заявил президенту: "У нас каждый год спад, но сейчас снижение более глубокое, которое вызвано инвестиционным спадом, ранней уборкой и тем, что перестали выпускать две модели комбайнов". У министра финансов Алексея Кудрина свое объяснение, которое он изложил, в частности, 29 ноября в Ъ. Оказывается, главный виновник спада — введение правительством квот на ввоз мяса и птицы, в результате чего возник дефицит на рынке и мясные цены росли быстрее, чем даже цены на бензин.
Конечно, давно известно, все беды российской экономики — от сельского хозяйства (или от его министра, как коллеги прозрачно намекают президенту). Но регулярно повторяющиеся (прав господин Греф) экономические спады все же требуют более современного объяснения. Его дает, в частности, экономический советник президента Андрей Илларионов. Он последовательно выступает за снижение эффективного валютного курса рубля, завышение которого тормозит не только российский экспорт, но и внутреннее производство, которое сталкивается с массированным импортом. С ним категорически не согласен зампред ЦБ Алексей Улюкаев, который, наоборот, видит в крепком рубле залог роста инвестиций и, следовательно, базы роста и даже возможной диверсификации экономики.
Кто же в этом споре прав? Оба. Симптомы "голландской болезни", поразившей перекормленную нефтедолларами российскую экономику, налицо. Характерно, что и господин Илларионов, и господин Улюкаев — горячие сторонники стабилизационного фонда, призванного уберечь экономику от избытка рублей (подробности — во вчерашнем номере Ъ). Вряд ли можно оспорить и то, что для обновления структуры экономики необходимы инвестиции, которые крепнущий рубль привлекает больше, чем слабеющий. Разница в позициях господ Илларионова и Улюкаева в том, что первый ставит на немедленный рост, а второй — на его перспективу.
Но есть и еще один фактор — уровень цен. Пока между российскими и мировыми ценами есть зазор, он стимулирует производителя, когда зазор практически исчезает, российским производителям остается только капитулировать перед производителями иностранными. Весь вопрос в том, как уровень цен рассчитывать. Следует учесть курсовой треугольник: рубль--доллар--евро, а также не только российскую, но и американскую и европейскую инфляцию.
Существуют расчеты, по которым у российской экономики остается зазор в 8% роста ВВП за счет роста внутренних цен до условно мирового уровня. Если, как надеется правительство, в 2004 году российская экономика вырастет на 6,9%, то потенциал роста "на рубле" близок к исчерпанию. Изменить ситуацию может или решительная девальвация рубля (что практически нереально, пока цены на нефть остаются высокими), или кардинальное повышение конкурентоспособности российской экономики (чего пока не происходит), или обвал доллара по отношению к евро (не наоборот, потому что пока российская экономика остается долларизованной). Пока реальную поддержку роста оказывает падающий по отношению к евро доллар. И октябрьское возобновление российского роста имеет совершенно ясное объяснение — в октябре доллар особенно резво отступал под натиском евро.