Быстрая смена деклараций

борьба за власть

Вчерашний день Киев провел в ожидании окончания срока действия ультиматума, который оппозиция предъявила власти. Этот срок истекал прошлой ночью. Выполнить главное условие ультиматума мог Верховный суд Украины, в котором полдня провел специальный корреспондент Ъ АНДРЕЙ Ъ-КОЛЕСНИКОВ. Но не выполнил. Вместо этого продолжающий действовать президент страны Леонид Кучма дал понять, что не исключает проведения повторных выборов.

Накануне поздно вечером на майдане объявили, что власть решила разблокировать здания кабинета министров и администрации президента и что туда уже направлены десятки автобусов со спецназом.

Направился туда и я. Поначалу мне показалось, что тревога, как часто бывает в таких случаях, ложная. От майдана до здания администрации президента идти минут пять быстрым шагом. Быстрым, правда, не получается, потому что это крутой подъем. Так вот, в одиннадцать вечера к майдану спускалось гораздо больше людей, чем поднималось к администрации. К этому времени уже прозвучал отбой тревоги. Навстречу мне шли сотни людей. У каждого из выходов кабинета министров и администрации стояли люди в оранжевом. Мысль о том, что тут можно что-нибудь разблокировать, казалась просто уморительной. Если бы эти люди не захотели уходить сами, никакая сила не сдвинула бы их с места. И в любой момент с майдана к ним могли бы подойти еще тысячи.

Но потом я прошел дальше и увидел иную картину. На другой стороне здания администрации, там, где уже довольно темно и не так шумно, стояли десятки автобусов. Шторки на окнах были задернуты. Время от времени двери автобусов открывались и оттуда выходили хорошо одетые люди. На них были бронежилеты, сферы, в руках они держали пластиковые щиты и резиновые дубинки. Выйдя из автобусов, они начинали очень быстро и практически бесшумно передвигаться. Куда они так спешили? У меня складывалось впечатление, что все их действия подчиняются, безусловно, какому-то плану. И я решил проследить за одним из отрядов.

Я обогнал его и пошел по улице беззаботным прогулочным шагом. Наверняка ведь есть такой метод слежки. И тут они меня начали нагонять. Я перешел на бег. И все равно они были все ближе. Вскоре мне стало, конечно, понятно, что это меня они и преследуют. Мне захотелось спрятаться от этих людей, и я уже понимал, что спасения нет... В этот момент они свернули в какой-то двор — и я, вернувшись, увидел толпу людей в оранжевом. Они стояли плотным кордоном на пути людей в черном. Это была впечатляющая картина. Спецназовцы остановились, не очень, кажется, хорошо понимая, что им теперь делать.

Подполковник, руководивший группой спецназа, спросил, кто тут старший. Ему показали на паренька лет двадцати. Живого весу в пареньке было, по моим подсчетам, центнера полтора. Ясно, почему он стал тут главным.

Его нос и рот закрывал оранжевый носовой платок. Подполковник попросил парня снять платок, чтобы его было лучше слышно.

— Да нет,— сказал парень,— я лучше буду громко говорить. Разрешил кто, я спрашиваю?

— Да ну что вы,— ответил ему парень.— У нас тут никто так не ходит. У нас все согласовано. Я вам сейчас одного человечка подошлю.

Подполковник дал своим бойцам знак ждать. Они, впрочем, по-моему, никуда и не спешили.

Минуты через две из-за кордона вышел полковник милиции. Он выглядел точно так же убедительно, как и этот парень. Вдвоем они смотрелись как бойцы сумо накануне финального поединка за первенство острова Шикотан.

— Бойцы очень есть хотят,— вдруг жалобно произнес подполковник.— И в туалет им надо. Не могут больше в этих автобусах сидеть. Если не отольют через несколько минут, вообще тут все разнести могут!

Полковник оказался человеком слова. Он о чем-то переговорил с парнем в оранжевом платке на носу, тот кому-то перезвонил по телефону, и кордон расступился, пропуская спецназ.

Следом за ним под арку во двор в суматохе зашел и я. Здесь было очень тихо. Пустой ночной киевский двор. Снег падал и не таял. Под ногами не было болотной снежной каши. И ни одного человека во дворе я не увидел. Бойцы быстро побежали за своим командиром, который, видимо, хорошо знал дорогу, и через минуту уже входили в открытые ворота. Тут уже стоял полковник, который договорился, чтобы их пропустили.

Тут к нам подошли еще несколько человек из оцепления, в том числе и парень в платке.

— Ну начинается! — укоризненно сказал он полковнику.— Ну че же это такое-то? Мы же на это не договаривались! Договорились о чем? Пропускаем пять автобусов на пищеблок, люди кормятся, садятся в автобусы и уезжают. А эти что? Подходят без согласований! Я пропустил их, но теперь, вы меня поймите, я же выговор могу получить. В нашем штабе разрешили проход, но это была нештатная ситуация. Кого крайним сделают, если что? Меня, конечно! Нет, так нехорошо получилось, вы согласны со мной?!

— Да я-то согласен,— пробормотал полковник.— Но и вы меня поймите. Они уже пришли. Они должны были сидеть в автобусе. Их очередь питаться еще не пришла. У нас же тоже все по плану, как и у вас. Ну там были причины, они мне все убедительно объяснили... Мы должны верить друг другу, иначе у нас ничего не получится.

Я слушал все это с огромным недоумением. Ну вот что, интересно, у них должно было получиться?

— Через минут пятнадцать,— сказал полковник.— Вы, ребята, главное поймите. Сейчас будет происходить только так: люди будут выезжать и выезжать, а заезжать будет все меньше. Скоро тут, может, вообще никого не будет.

— Да вы говорили, что и сегодня никаких автобусов не будет! — закричали опять сразу с нескольких сторон.— А они приехали. Хотели разблокировать тут все? Ну хотели же?

— Ну, может, и хотели,— раздраженно сказал полковник.— Я-то откуда знаю? Я за этот участок отвечаю. У меня тут должен быть порядок.

Они было разошлись, вполне уже довольные друг другом, но тут ко входу в арку прорвался еще один отряд спецназа. Эти тоже хотели войти и даже получили приказ на проход от своего командира. Парень в платке на носу, как назло, не мог до кого-то дозвониться в штабе. Спецназ начал давить на кордон.

К ним со всех сторон уже бежали на подмогу. Но и спецназовцы разозлились не на шутку.

Положение снова спас полковник. Он вышел к бойцам и спросил, кто тут у них командир. К нему подошел, как ни странно, человек в штатском. Они минут десять о чем-то очень тихо разговаривали на повышенных тонах. В это время бойцы сменили позицию. Теперь они встали вдоль стены дома. Оранжевые сразу начали вести с ними разъяснительную работу. Бойцы не вступали в диалог даже друг с другом.

— Чего они хотели, вы можете объяснить? Почему они так нервничают и всех остальных нервируют? Почему, в конце концов, ничего не делают? — спросил я полковника.

— Вопросов много,— ответил он.— В том числе и у меня. Эти хотели поспать на нашей базе, а не в автобусе. Но у них вообще никакого приказа не было. Это самодеятельность. Так нельзя. Поэтому они будут спать в автобусе.

Какими бы земными причинами ни были вызваны передвижения спецназа по киевским улицам, они, во-первых, действовали на нервы оранжевым. Во-вторых, таким образом можно было проверить их боеготовность.

С ней все было, по-моему, в порядке. Эти их действия скорее все-таки подчинялись плану. У них даже есть, как выяснилось, военный штаб.

В общем, я почувствовал себя защищенным со всех сторон. Можно было с легким сердцем идти спать.

Третий кандидат

Вчерашнему дню многие отводили роль решающего. Правда, до этого уже было несколько решающих дней. Вчера должно было состояться заседание Верховного суда, от которого оранжевые ждали быстрого решения в свою пользу. Кроме того, поздним вечером истекал срок ультиматума, предъявленного одним из лидеров оппозиции — Юлией Тимошенко — власти. На митинге она потребовала отставки Виктора Януковича с поста премьер-министра, а также отставки глав Донецкой, Луганской и Харьковской областей, расформирования центризбиркома. Если этого не произойдет, сказала она, то оранжевые блокируют уже все без исключения госучреждения в городе, а если Верховный суд не примет решения в пользу оппозиции, то на следующий день будут блокированы все основные автомобильные и железные дороги в стране.

Я был в этот момент на майдане и видел, как люди встретили ее ультиматум. Восторга не было. Все, я думаю, хорошо понимали, что значит полный паралич не только государственных структур управления, но и систем жизнеобеспечения страны. И все-таки они были готовы идти до конца.

Ранним утром у здания Верховного суда уже стояли сотни сторонников кандидата Виктора Ющенко. Но я с удивлением увидел и бело-голубые флаги. В какой-то момент мне даже стало казаться, что очевидного численного перевеса нет ни у тех ни у других. Возможно, то же самое заметили и организаторы митинга на майдане, и через полчаса оттуда подошла большая демонстрация оранжевых, обеспечившая таки этот перевес. Со стороны вокзала больше никто из бело-голубых не пришел. Очевидно, оттуда были брошены в бой все ресурсы.

Комната для заседаний в Верховном суде, где происходило рассмотрение жалобы оппозиции, оказалась просто крошечной. В ней с трудом помещались даже заинтересованные стороны и наблюдатели. Но ведь в зал хотели попасть и журналисты. И многие попали. В результате в какой-то момент никто не мог ни войти в помещение, ни выйти из него. Более или менее свободным оставался только пятачок, на котором разместились судьи.

Заседание началось с того, что оппозиция переформулировала свою жалобу. Теперь оранжевые хотели, чтобы Верховный суд признал победу одного из двух кандидатов по итогам результатов в первом туре. Им все-таки очень нравились эти полпроцента, которые Виктор Ющенко на последних метрах дистанции вырвал у Виктора Януковича.

Очевидно, такое решение и должен был теперь принять Верховный суд, чтобы оранжевые не приступили к блокаде автомобильных и железных дорог.

Потом стороны приступили к ходатайствам. Так, оппозиция попросила привлечь в качестве свидетеля бывшего члена центризбиркома Руслана Князевича, который готовился вскрыть страшные язвы в ее работе. Но в основном ходатайства касались массовых нарушений и фальсификаций в ходе выборов. Много таких жалоб уже было в деле, но оппозиция верно считала, что если добавить еще, хуже ведь не будет.

Заседание продолжалось около полутора часов, затем был объявлен перерыв. Члены Верховного суда выходили совсем не из той двери, у которой их все ждали. Я понимал, что они разговаривать ни с кем не будут, поэтому стоял в стороне. В результате открылась небольшая дверь рядом со мной, и голову в коридор высунул человек в красной мантии.

Оглядевшись, он быстро пошел по коридору. Я спросил его, примет ли сегодня суд, по его мнению, решение. Он и правда ничего не сказал, зато отрицательно покачал головой. Это означало: нет, не примет. Я не уверен, что судья имел право на такие далеко идущие выводы в самом начале процесса.

Остальные члены суда на вопросы не отвечали. Только один пожилой человек, когда кто-то из подбежавших журналистов спросил его, оказывалось ли на него давление, ответил, горько покачав головой:

Представители оппозиции сначала отчего-то не хотели комментировать ход процесса, но потом, видя, что бело-голубые активно и с удовольствием общаются с журналистами, заговорили. Более того, их прорвало.

— Судей не интересуют протоколы в Донецкой области, по которым, если хорошо посчитать, выходит, что на некоторых участках проголосовали по 2800 процентов человек! — возмущался депутат верховной рады Юрий Кармазин.— Они же скомпрометировали таких людей! Путин на основании этих протоколов поздравил Януковича! Стал бы он поздравлять, если бы знал, что проголосовали 2800 процентов? А какое давление идет на судей!

— Колоссальное давление идет на дачах! Приезжают к ним на дачи и давят. А разве может существовать на земле губернатор, который объявил о выходе своей области из состава Украины?! — закричал Юрий Кармазин.

Тем временем в буфете судьи лихорадочно быстро питались. Обеденное помещение было очень маленьким, и судьи кушали в два захода. Они практически не разговаривали между собой. У меня даже сложилось впечатление, что идущий процесс не очень интересует их. А может быть, им уже все ясно.

В коридоре тем временем давал пояснения представитель господина Януковича Степан Гавриш. Он считал, что процесс будет очень и очень длинным. Он имел основания так думать. Перед самым перерывом суд принял самое, может быть, главное решение: принять к рассмотрению все жалобы и ходатайства. Только это грозило затянуть процесс на пару недель.

Я спросил Степана Гавриша, как он относится к мнению, что его власть оказывает на судей беспрецедентное давление на дачах.

По крайней мере, подтвердилось, что люди живут в основном на дачах — элита все-таки.

— Я знаю точно, что переголосование второго тура не выход,— ответил господин Гавриш.— Это антиконституционно.

— А повторные выборы? — спросил я его практически наугад, вспомнив предложение коммунистов на заседании верховной рады, состоявшемся накануне.

— А вот это может быть компромисс,— кивнул он.— Это соответствует конституции.

— С чистого листа,— поправил он ее.— Но надо Кравчуку (Леонид Кравчук — бывший президент Украины, возглавляет рабочую переговорную группу со стороны Виктора Януковича.—Ъ) говорить с людьми Ющенко. Я Кравчуку утром звонил. Не застал что-то. Доберусь до телефона, скажу ему, чтобы договаривались как-то уже.

— Я вам вот что хочу сказать. Если события в Украине будут развиваться так же, как сейчас, то рано или поздно и в Испании будут проблемы.

Журналистка с испуга кивнула. Она потом рассказывала, что долго анализировала эти слова господина Гавриша, но смысла их так и не поняла.

Напоследок Степан Гавриш рассказал, что, по его мнению, все действия оппозиции направлены на то, чтобы затянуть процесс и не допустить инаугурации Виктора Януковича.

Против этого было, видимо, направлено только одно действие оппозиции: вчерашний ультиматум Юлии Тимошенко.

Из всего, что сказал этот человек, меня заинтересовало только одно сообщение. Он считал выходом повторные выборы. До сих пор власть не озвучивала таких предложений.

В этот момент стало известно, что глава избирательного штаба Виктора Януковича Сергей Тигипко, наслушавшись накануне недобрых слов в свой адрес от президента Украины Леонида Кучмы, решил уйти не только с поста начштаба, но и с поста президента Национального банка Украины. Он заявил, что уходит не куда-нибудь, а в политику, и что ему не нравится ни Виктор Ющенко, ни уже и Виктор Янукович, потому что шантажирует оппозицию расколом страны.

Не звенья ли это одной цепи (повторные выборы и отставка Сергея Тигипко), подумал я и минут через двадцать, когда суд объявил еще один перерыв и истцы и ответчики остались в зале, спросил у Степана Гавриша, как лично он отнесся к тому, что Сергей Тигипко стал бы новым кандидатом власти на президентских выборах.

— Это был очень неплохой вариант,— уверенно сказал Степан Гавриш.— Мне такой вариант нравится. Спасибо за вопрос. Не ожидал.

Уже позже Леонид Кучма в своей резиденции Конча-Заспе встретился с губернаторами юго-восточных регионов и в присутствии Виктора Януковича озвучил идею повторных выборов. Он сказал, что его лично зря подозревают в том, что он говорит об этом только для того, чтобы участвовать в этих выборах.

— Если кто-то думает, что все именно так, то я снимаю свою кандидатуру,— сказал он.

АНДРЕЙ Ъ-КОЛЕСНИКОВ, Киев