Русфонд продолжает изучать, как нынешняя геополитическая ситуация влияет на российское здравоохранение. Это не личные истории и не собрание экспертных прогнозов. Мы рассказываем о механизмах работы этого рынка и определяем точки, через которые события в мире на него влияют.
Медицинские изделия — это широкое понятие: от бинтов и шприцев до аппарата протонной терапии, которому нужно отдельное здание. Но у них есть четыре важных общих свойства.
Первое — огромная зависимость от импорта. Из 2 трлн руб., потраченных в России в прошлом году на лекарства, на импорт пришлось 55%. А на рынке медизделий объемом более 700 млрд руб. импорт занимает 85%. Причем технике, произведенной в России, все равно нужны импортные комплектующие и расходники. С учетом этого зависимость почти стопроцентная.
Понятно, что все нервничают. Лаборатории запасают реагенты. Медцентры заполняют склады. Производители вроде бы продолжают поставки в Россию, но мало ли: все помнят уроки валютных, ковидных и прочих катаклизмов.
— Некоторые больницы обеспечили себя на год-полтора вперед,— рассказывает завотделением кардиохирургии петербургского Детского городского многопрофильного клинического специализированного центра высоких медицинских технологий Рубен Мовсесян.— Паникуют и стараются запасти как можно больше расходных материалов. Притом что почти для всего есть варианты замены и катастрофы, скорее всего, не произойдет.
Второе — наша география. Все приходится везти издалека, поэтому компании сферы здравоохранения, напрямую не затронутые санкциями, все равно ощущают их из-за проблем с логистикой.
— Небо закрыто, порты собираются закрывать, грузовые железнодорожные перевозки ограниченны,— перечисляет основатель сети лечебно-диагностических центров Медицинского института имени Березина Сергея Аркадий Столпнер.— Будут новые логистические возможности, но хуже и дороже.
Наиболее передовые технологии в наибольшей степени зависят от мировой медицины. Скорые не перестанут ездить, хирурги не разучатся удалять аппендикс. Пострадает то, что на переднем крае. “Ъ” уже писал, что в НМИЦ имени Дмитрия Рогачева, где лечат рак с помощью клеточной терапии CAR-T, материалов осталось всего на несколько таких операций. Прекращены поставки фильтров, которые в этом же центре применяют для обработки костного мозга. Это вызов — придумать, как сохранить в новых условиях прежнее качество, сказал мне один из врачей. Надеюсь, у него получится, но ведь в прежних условиях он бы потратил эти силы на движение вперед.
История с санкциями быстро не кончится. Пережить тяжелое время могло бы помочь импортозамещение. Но есть четвертое свойство рынка медизделий — бюрократия и зарегулированность.
— Мы забираем костный мозг импортными иглами,— рассказывает врач-гематолог.— Российские есть, но не очень нам подходят. Производитель в принципе готов их для нас доработать, но боится связываться с гостендерами. А без них нельзя.
А самый удивительный в новой реальности факт — что с начала 2022 года в России фактически прекратилась регистрация новых медицинских изделий. Старые правила отменили, а как применять новые, пока непонятно. В результате вернули старые с некоторыми положительными изменениями, но лишь спустя три месяца, с 1 апреля. Настоящий вызов — импортозамещать в таких условиях.
весь сюжет