Maya и Alpaca
Ресторанная критика с Дарьей Цивиной
Maya
Фото: Maya
Maya
Фото: Maya
Maya
Магический печеный виноград
Новый долгожданный проект Lucky Group под названием Maya открылся на Большой Никитской, по соседству с Lucky, Loro, Koji и T1. Новый ресторан оказался неожиданно большим — он рассчитан на 140 мест. По сравнению со всеми предыдущими проектами Ивана Кукарских, Богдана Панченко и Глена Баллиса, это совершенно иной масштаб. Удивительно, что, несмотря на грандиозные размеры, по духу и букве Maya оказалась очень близка всем остальным родственным заведениям. То есть ее размеры никак не сказались на глубине концепта и пристальном внимании к деталям. И даже наоборот: то, что в камерных заведениях типа Koji и T1 кажется органичным и естественным, в Maya буквально бросается в глаза, поражает своей незаметной, но безоговорочной роскошью, усиленной едва ли не вселенским монументальным размахом. Интерьер ресторана проектировала Наталья Белоногова (NB-Studio), чьи ресторанные проекты всегда ассоциируются с запредельной степенью погруженности,— нет, пожалуй, другого архитектора, который бы ценился в Москве так высоко и в прямом, и в переносном смысле. На этот раз Наталья Белоногова вдохновлялась первобытной культурой, проделав причудливо-извилистый research. Живой огонь — сердце кухни и ресторана, на котором шеф-повар Том Халпин использует архаичные техники копчения и открытого пламени, этнографические детали декора, камни, текстиль, сухоцветы, все вместе порождает ассоциации с брутальным третьим миром и одновременно будоражит воображение тонкими культурными аллюзиями европейского происхождения. Главным источником вдохновения при визуализации проекта стал парижский музей Африки, Азии, Океании и Америки. Maya похож на ресторан-музей с подлинными экспонатами и винтажными репликами — оконные проемы исполняют роль витрин и служат эффектными «рамами» для древних музыкальных инструментов, предметов быта и орудий разных племен. Шероховатые стены, напоминающие фактурой и цветом древнюю пещеру, расписаны черными абстрактными рисунками в стиле Роберта Мазервелла — что добавляет интерьеру весьма неожиданного драматизма, если учесть, что главной творческой темой художника была гражданская война в Испании. И наконец, еще одна «триггерная» тема в интерьере — знаменитые бесформенные пуховики бренда Rick Owens стали прообразом для объемных черных диванов Maya со множеством «геологических» складок. А сама Мишель Лами, жена и муза Рика Оуэнса, стала еще одним «идейным вдохновителем» проекта, благодаря своим эксцентричным татуировкам и любовью к этническим украшениям. Столь пристальное мое внимание к интерьеру Maya совершенно закономерно. В проектах Lucky Group визуальный ряд составляет львиную долю в «экономике эмоций», на создание пространства затрачиваются огромные временные, материальные и творческие ресурсы, и именно он потом обеспечивает гарантированный поток гостей. Превратить ресторан в музей — это не просто концепция, это своего рода миссия, глобальный вектор развития ведущих московских рестораторов, все дальше и дальше уходящих от изначальной наипростейшей функции «общепита». При этом глобальный вопрос — уместно ли ужинать в окружении музейных экспонатов и фресок-реплик на тему «Герники» или лучше за искусством отправиться в музей, а в ресторане просто поесть и выпить — перед аудиторией Maya вовсе не стоит, хотя бы потому, что лишь ничтожная толика гостей распознает в отсылках дизайнеров ключевые первоисточники. Впрочем, дело даже не в конкретных отсылках, а в глобальном верховенстве интерьера и прочих эмоциональных составляющих над едой. Очевидно, что модель Maya — программна. Очевидно, что она работает. Очевидно, что, выходя из нового ресторана, гости уносят воспоминания о шероховатых стенах, пухлых диванах, диковинных вазах, сложной музыке и эмоциональном сервисе (кастинг персонала — еще один фирменный конек Lucky Group, в этом им в Москве нет равных). А могли бы уходить с воспоминаниями о еде, поскольку она того явно заслуживает. Даже если вынести за скобки элементы «файер-шоу», активно используемые в интерьере и на кухне, еда Тома Халпина — яркое и самодостаточное вкусовое высказывание. Печеный сладкий виноград с пряными оливками каламата и страчателлой (1100 руб.), севиче дорадо с Ахи Амарилло и хрустящей картофельной стружкой (1150 руб.), восьмичасовой подкопченный ягненок с печеным картофелем, черемшой и чимичурри (1700 руб.), овощи, запеченные на углях, с миндальным vinaigrette,— очень простая, яркая и брутальная еда, которая по большому счету не нуждается ни в какой в дорогой оправе. Но только не в Москве.
Maya (5 / 5)
Большая Никитская улица, 24/1, строение 6, +7 (495) 189-89-89
Alpaca
Фото: Alpaca
Alpaca
Фото: Alpaca
Alpaca
Энергичный тунец с огурцом кимчи
Еще одно новое место, связанное с Южной Америкой, пополнило ряды актуальных подвальных баров Покровки. Недалеко от мексиканского Veladora открылся перуанский Alpaca. Помимо блестящего нейминга, Alpaca может гордиться не этническим, но вполне атмосферным интерьером, подкупающим своей простотой, энергичными твистами на основе писко (его в баре 20 сортов) с яркой ароматикой и концептуальным барным меню, основу которого составляют севиче (все по 780 руб.). Кроме активного, контрастного севиче из тунца с огурцом кимчи и бататом и более деликатной версии из дорадо с кокосовым йогуртом и попкорном из киноа, предлагаются кукурузная булочка боу-де-кежо с горьковатым гуакамоле (270 руб.), тартар из говядины, окуренной табаком, с томатами кумато и вяленым желтком (850 руб.), три вида гёдза, отсылающие к стилю никкей, и пряный брискет с шоколадным моле и кислой вишней (1300 руб.). Впрочем, в Alpaca еда не главное — это прежде всего бар, куда приходят выпить и пообщаться. И с поставленными задачами тут справляются прекрасно. Хотя, конечно, находясь в Alpaca, трудно избавиться от мысли, чтобы если бы здесь готовил Том Халпин, это был бы лучший этнический ресторан в городе.
Alpaca (3 / 5)
Потаповский переулок, 14, +7 (925) 352-30-21
Подписывайтесь на канал Weekend в Telegram