Выступления в Совете федерации главы Счетной палаты Алексея Кудрина и первого вице-премьера Андрея Белоусова подтвердили базовые макроэкономические ориентиры правительства: это спад ВВП в 2022 году более 10%, инфляция ниже 20% годовых, попытка быстрого замещения «выпадающих» составляющих ВВП федеральными расходами предельно до 9 трлн руб., стимулирование импортозамещения дерегулированием в расчете на быструю стабилизацию ситуации к 2024 году без принципиальных изменений экономической стратегии. Возможные проблемы в связи с таким решением — недооценка глубины среднесрочных шоков спроса и предложения, а также опоздание мер стимулирования структурной трансформации экономики.
Из комментариев главы Счетной палаты Алексея Кудрина следует, что макроэкономическая ситуация в РФ по итогам санкций проясняется, в результате чего оценивается как более сложная
Фото: Глеб Щелкунов, Коммерсантъ
Из комментариев главы Счетной палаты Алексея Кудрина следует, что макроэкономическая ситуация в РФ по итогам санкций проясняется, в результате чего оценивается как более сложная
Фото: Глеб Щелкунов, Коммерсантъ
В верхней палате парламента в среду, 13 апреля, выступали Алексей Кудрин и Андрей Белоусов, два из четырех наиболее высокопоставленных правительственных экономистов (в списке также глава ЦБ Эльвира Набиуллина и помощник президента Максим Орешкин). Логика их выступлений в Совете федерации была схожей, как и оценки прогнозных макропараметров — хотя ни ЦБ, ни Минэкономики пока не обнародовали пересмотренных после начала военной операции РФ на Украине макропрогнозов на 2022 год, ясности с официальными представлениями о возможных сценариях развития экономического кризиса стало существенно больше.
Андрей Белоусов в ходе «правительственного часа» в СФ несколько конкретизировал тезисы премьер-министра Михаила Мишустина, 7 апреля выступавшего с отчетом за 2021 год в Госдуме, в том числе в приложении к макроэкономической картине. Он повторил тезис об успешном преодолении мгновенного шока в экономике РФ в конце февраля — середине марта 2022 года, вызванного сильнейшими в истории санкциями (очевидно, речь идет о снятии угрозы быстрого обрушения финансовой системы, купированного ЦБ и, как ни странно, самими санкциями, дорогостоящими мерами «заморозки» — деконвертацией рубля и приостановкой трансграничного движения капитала), и подтвердив угрозу глобальной блокады экономики РФ.
Здесь господин Белоусов едва не повторил конструкцию романа Войновича «Москва 2042» о «кольцах враждебности», заявив о четырех «кольцах блокады» РФ — финансовой, торговой, транспортной и гуманитарной. Отметим, что шок изоляции, не совпадающий с первичным финансовым, пока не оценивается в динамике — расчеты правительственных структур предполагают его постепенным, среднесрочным и не имеющим локальных пиков — например, из-за сбоев промпроизводства из-за исчерпания запасов импортных компонентов, деталей оборудования и критически важного сырья и «цепных» кризисов в этой связи. Первый вице-премьер лишь констатировал (имея в виду, вероятно, цифры марта 2022 года) начавшуюся «просадку» экономики из-за логистических ограничений. Это 11% снижения промпроизводства (оборота) в промышленности и торговле и 9–10% «в других секторах» (видимо, услуги и utilities).
Вероятно, самой важной оценкой Андрея Белоусова было заявление о 7–9 трлн руб., которые совокупно (вместе с мерами банковской поддержки и стимулирования кредита) расширенное правительство может направить в экономику для ее поддержки (речь, очевидно, идет о 2022 годе).
На практике из этой оценки должны следовать два вывода. Первый: Белый дом, по крайней мере сейчас, полагает основной антикризисной стратегией на этот год увеличение бюджетных расходов (напомним, правительство в этом году отказалось от пополнения ФНБ) для частичной компенсации спада ВВП и предотвращения массовых фактических (формальные запрещены) банкротств компаний. Второй: в Белом доме считают, что без очень активных действий этот спад в 2022 году был бы заведомо и много сильнее 10% — предположительно на уровне 20% и более.
Впрочем, учет пятого пакета санкций ЕС и новых санкций Великобритании начала апреля уже приводит к тому, что оценка в 10% спада ВВП РФ в 2022 году начинает восприниматься во властных структурах несколько заниженной. Всемирный банк предлагает ориентироваться на цифру около 12%, консенсус-прогнозы в районе 10% давались в марте, часть новых оценок предполагает спад ниже, в 7–8%, часть — более, в районе 12–15%. Подходы ЦБ к оценке ВВП позволяют предположить, что там также будут в конце апреля говорить о спаде глубже 10%. Алексей Кудрин в СФ также подтвердил — по его мнению, десятипроцентная граница спада будет преодолена.
Одновременно с этим руководитель СП присоединился к экономистам, неявно предполагающим, что шок спроса в экономике РФ будет развиваться не медленнее шока предложения (из-за обвала импорта), а инфляция в 2022 году будет находиться в диапазоне 17–20%. Предположение о том, что шок предложения будет сильнее и развиваться быстрее (или же, как альтернатива, предположение о краткосрочности шока спроса), позволяет прогнозировать более высокие пики инфляции — выше 20%. Данные инфляционного бюллетеня ЦБ и недельная сводка Росстата (см. «Сегодняшнее число») подтверждают реализацию сценария относительно быстрого снижения инфляции при жесткой ДКП ЦБ — впрочем, исключать, что «шок критического импорта» проявит себя в разгоне инфляции позже, нельзя.
Глава СП также предположил, что адаптация экономики РФ к нынешнему уровню санкций займет два года, что сочетается со стратегией правительства в изложении Андрея Белоусова и ранее премьер-министра.
Видимо, Белый дом сейчас предполагает, что шоки 2022–2023 годов можно преодолеть бюджетными расходами из резервов без быстрой коррекции бюджетной и налоговой политики — ее роль де-факто призвано выполнять дерегулирование, в том числе МСП (и — об этом не говорили ни Андрей Белоусов, ни Алексей Кудрин — возможный рост неформального сектора экономики, который способен абсорбировать часть ожидаемых, но пока не наблюдаемых проблем с занятостью в РФ).
Авторы Центра развития ВШЭ в апрельском выпуске «Комментариев о государстве и бизнесе» (.pdf), отметим, как раз обсуждают расширившиеся (из-за остановки движения капитала) возможности антикризисного стимулирования, к которому относят и налоговое, но его Белый дом пока применять не спешит. Как и другие меры, налоговое стимулирование имеет лаги и срочность: неизвестно, нужно ли оно РФ, но опоздать с ними, как и с мерами стимулирования структурной перестройки экономики, вполне реалистично — однако сейчас слишком сложно ответственно предлагать такие меры.