|
Тормозная жидкость России |
 |
 |
Что же еще влияет на цены? Как уже писали "Деньги" (27.09.2004), в этом году наблюдается обратная взаимозависимость американских нефтяного и фондового рынков. Так, с начала года и до конца сентября цены на нефть Light Sweet и котировки индекса NASDAQ совершали колебания с периодом в два-три месяца относительно своих линий тренда, двигаясь при этом в противоположных направлениях (рис. 1).
В конце сентября — начале октября эта связь нарушилась. С 28 сентября по 6 октября фондовые индексы США вдруг резко выросли, несмотря на растущие, рекордные цены на нефть.
В начале октября движение рынков в противофазе друг к другу полностью восстановилось. Однако если с начала года и до конца сентября цены на нефть (Y) и индекс NASDAQ (Z) были связаны линейно-функциональной зависимостью вида: Y = 120 - 0,04 Z, то затем эта линия оказалась сдвинутой вверх примерно на $10 за баррель, или на 8% (рис. 2). 8-процентный сдвиг произошел на обоих рынках. Это становится ясным, если выразить Z через Y.
Понять причину сдвига можно, если вспомнить, что в конце сентября — начале октября начался и интенсивный рост евро по отношению к доллару. Таким способом страны еврозоны обычно ослабляют для своих потребителей рост долларовых цен на нефть. Именно тогда министр финансов Франции Никола Саркози заявил, что сильная валюта — лучший выход во времена высоких цен на товарных рынках.
По-видимому, именно в этот момент американские инвесторы пришли к выводу, что финансовым властям США ничего не остается, как ослабить доллар, и они не будут прибегать к интервенциям на валютном рынке. Поэтому инвесторы тогда же учли в рыночных котировках ожидаемое ослабление доллара за два месяца до того, как он достиг ожидаемого уровня сопротивления в $1,33 за евро. Эта оценка возникла на базе расчетов, из которых следует, что именно с этого курсового соотношения происходит торможение роста дефицита платежного баланса США. К решению учесть ослабление доллара инвесторов и финансовые власти подтолкнули три обстоятельства.
Во-первых, сложившееся к тому моменту убеждение в том, что высокие цены на нефть не являются препятствием для роста американской экономики. Во-вторых, публикация в середине сентября данных министерства финансов США о резком сокращении притока капитала в США. Чистый объем покупки нерезидентами облигаций казначейства США снизился с $40,6 млрд в июне до $22,4 млрд в июле. И, в-третьих, переключение в сентябре даже американских инвесторов с облигаций на акции.
То обстоятельство, что инвесторы уже скорректировали цену нефти, включив в нее ожидаемое ослабление доллара, ничего, кроме головной боли, финансовым властям США и России не доставляет. Американским — потому, что начинается бегство иностранных инвесторов из долларовых активов. Кстати, последнее таит неменьшую опасность и для России, где доллар США является не только основной резервной валютой, но и основной валютой, в которой население сохраняет свои сбережения. Ажиотажный сброс долларов может привести к раскручиванию инфляции. К тому же российским властям досаждают признаки "голландской болезни", когда растут только сырьевые и строительные отрасли, а обрабатывающая промышленность стагнирует.
Надежда на то, что очередное повышение учетной ставки в США приведет к переключению инвесторов с рынка нефти на фондовые рынки, как это уже произошло в другой паре взаимозависимых рынков — акций и облигаций, по-видимому, откладывается на конец будущего года, когда учетная ставка превысит действующую сейчас вдвое. А раз так, то снижения цен на нефть не произойдет по крайней мере до конца 2005 года.
Еще недавно подобная перспектива только радовала бы российское правительство. Сегодня не так. Весь третий квартал и особенно сентябрь этого года, когда нефтяной рынок находился на пике цен, темп роста российской экономики был минимальным. По данным Росстата, промышленное производство в годовом исчислении выросло в первом квартале на 7,6%, во втором — на 7,1%, в третьем — на 4,8%, а в сентябре — на 3,5% (по отношению к августу и вовсе произошел спад на 0,1%). В октябре годовой рост также был 3,5%, но по отношению к сентябрю, по разным данным, рост, очищенный от сезонного и календарного факторов, составил от 0,2% до 0,6%.
За последние два года российская экономика, как и американская, демонстрировала наивысшие темпы роста как раз в конце 2003 года, когда доллар падал по отношению к евро, а рубль укреплялся по отношению к доллару США. И в октябре этого года, когда после трехмесячной стабилизации рубль по отношению к доллару начал резко укрепляться, в российской экономике вроде бы наметилось преодоление сентябрьского спада. Появилась надежда на то, что рост экономики может быть восстановлен на пути укрепления рубля. Надолго ли?
Двигателем роста российской экономики можно считать рост долларовых цен не только внешних, но и внутренних. Причина — в долларизации российской экономики. Укрепление рубля, приводящее к росту внутренних долларовых цен, воспринимается субъектами рынка как рост спроса, что заставляет отечественных производителей наращивать выпуск. Ясно, что возможности для такого роста были открыты девальвацией рубля в 1998 году, которая резко повысила конкурентоспособность российских предприятий. По мере укрепления рубля возможности роста ограничиваются снижением конкурентоспособности российских предприятий и ростом физических объемов импорта. Рост экономики может остановиться с возвратом долларовых цен на российские товары к мировому уровню или, что то же самое, к докризисному уровню внутренних цен августа 1998 года, поскольку именно тогда внутренние цены находились на мировом уровне. Точнее, при таком развитии событий на внутреннем рынке экономика растет, пока текущие цены возвращаются на мировой уровень. Когда же это происходит, возвратная компонента роста исчезает, рост затухает.
Существует некая неопределенность относительно того, когда это произойдет, когда внутренние цены выйдут на докризисный уровень. Так, если не учитывать инфляцию в США за время после кризиса 1998 года в России, то в конце прошлого года внутренние долларовые цены от докризисного уровня отделяло всего 4,2%. И уже в конце мая этого года они на него вышли. Если же учесть инфляцию в США за указанный период полностью, а не только по импортируемым нами товарам, то достичь докризисного уровня цен при выполнении задачи по рублевой инфляции в 10% можно к концу этого года при условии, что курс в конце года будет не ниже 27 руб./$.
Взяв за основу этот последний вариант, получаем, что у российской экономики остается зазор в 8% роста ВВП за счет роста внутренних цен до условного мирового уровня. Расчет строится так: в 1999-2003 годах рост российского ВВП происходил в прямой зависимости от разницы между двумя рядами величин, строящихся по годам. Первый ряд — отношение уровня долларовых российских цен августа 1998 года, принятых за мировые на тот период, к фактическим долларовым ценам декабря предыдущего года. Второй ряд — фактическая годовая долларовая инфляция текущего года. А значит, если, как надеется правительство, в этом году российская экономика вырастет на 6,8%, потенциал возвратного роста — роста "на рубле" — близок к исчерпанию. Затухающая динамика промышленного роста в 2004 году подтверждает правильность подобных расчетов.
Подведем итоги. России изменили нефтяные цены. Не в том смысле, что они упали,— все гораздо хуже: их рост уже останавливает российскую экономику. Этому, правда, могут воспрепятствовать сами нефтяные цены, если вдруг упадут. Тогда возможна девальвация рубля, открывающая новый цикл роста. Поддержать российский рост на короткое время может и доллар, если, как в октябре, будет сыпаться по отношению к евро, потому что доллар остается в России основным средством сбережения стоимости. От правительства, таким образом, практически ничего не зависит; могло бы быть иначе, если бы оно знало, как повысить конкурентоспособность продукции не курсовыми методами, но оно пока этого не знает. В такой ситуации выполнить поручение президента об удвоении ВВП, стимулируя экономику монетарными методами, невозможно.
ВЛАДИМИР КИРИЛЛОВ, ЕКАТЕРИНА ТУМАНОВА