 |
ФОТО: СЕРГЕЙ МИХЕЕВ  |
"Наши зрители — это те, кто находится на майдане"
— Ваше выступление — это гражданская позиция или прагматизм менеджера? Менеджера, который понял, что канал надо спасать, поскольку его просто перестанут смотреть?
— Здесь было и то и другое. Но важно понимать, что такое канал "1 + 1" на Украине. Как телевизионный канал он традиционно доминирует во всех 17 областях, проголосовавших за Ющенко, и на втором месте во всех областях, где поддерживают Януковича. Наши зрители — это в основном те, кто находится на майдане в Киеве и на улицах украинских городов. А создавали мы "1 + 1" как украиноязычный частный канал, как альтернативу тому образу провинциального несовременного шароварного телевидения, каковым являлось украинское телевидение в глазах сограждан. И как альтернативу российскому телевидению, которое тогда доминировало в пятидесятимиллионной стране, признавшей себя независимой. Брэнд "1 + 1" неотделим сегодня от демократической идеи в Украине. И существование "1 + 1" в рамках системы грубого правительственного или провластного давления на общественное мнение было очень разрушительно для брэнда.
— Но ваш канал много лет существовал в этой системе отношений с властными структурами, причем вполне успешно.
— Во-первых, такого накала политических страстей в стране не было никогда! Во-вторых, не "много лет". До 2001 года мы существовали в другой системе ценностей.
— Но власть на Украине и до 2001 года была все та же. И вы принимали ее правила игры.
— Но до 2001 года мы были сбалансированным телевизионным каналом и представляли в эфире все точки зрения. Знаменитый кассетный скандал на Украине стал известен во многом благодаря "1 + 1" и был подробно им освещен. Любое высказывание оппозиции, вне наших личных симпатий и антипатий к ней, и традиционно хорошие отношения с представителями власти были представлены в равных пропорциях. Даже внутри правительственной элиты наш канал называли не "1 + 1", а "50 х 50", что меня лично очень радовало.
— А что изменилось в 2001 году?
— Всем, кто живет в Украине, эта история хорошо известна. На нас накатила целая волна очень мощных судебных исков. Маленькая, никому не известная компания подала иск против лидера национального эфира "1 + 1". И в течение всего трех дней киевский городской суд признал победу фактически несуществующего канала. В результате у нас, крупнейшего национального вещателя с большими американскими инвестициями, могли фактически отобрать лицензию.
— Иными словами, начался политический рэкет, и вам пришлось искать компромиссы с властью?
— Да, и мы их находили. Давали по возможности высказываться многим, и ситуация не выглядела до такой степени постыдной, до такой степени очевидной с точки зрения манипуляции общественным мнением. Но одно дело, когда идет некая рутинная жизнь и раз в две недели кто-то из лидеров оппозиции что-то заявляет. Это можно давать или нет — вопрос технологий. И совсем другое, когда каждый день происходят невероятно важные события, и крупнейший канал, который был уважаем и вызывал доверие у определенной аудитории, поддерживающей совершенно определенный выбор, занимается подменой достоверной информации. Это было абсолютным предательством интересов нашей аудитории. А с момента нашего заявления 25 ноября аудитория "1 + 1" выросла в два раза.
"Была проблема с российским политтехнологическим жульем"
— Что стало последней каплей, после которой вы выступили с таким публичным заявлением?
— Сыграла роль общая ситуация в стране. Я не считаю, что мы совершили какой-то особенный гражданский поступок. Это нормальная реакция людей, которые лучше поздно, чем никогда решили вернуть себе человеческий облик. Но последней каплей было включение в эфир "1 + 1" без всякого разрешения вещания канала "Интер" (канал традиционно поддерживает Леонида Кучму и Виктора Януковича.— "Власть") с трансляцией из штаба Януковича, с потоком выступлений восторженных зрителей. А самое страшное, что показала эта президентская кампания, так это абсолютная бездарность технологов от власти, которая у многих создала ощущение возвращения в Советский Союз, такой страшный, лишенный ностальгии. Когда в Киеве на Крещатике неожиданно появились милитаризованные парады, вдруг появилась риторика, которой не слышали последние 15 лет, это испугало очень многих! У меня масса друзей и родственников, которые, если бы не видели всего этого, никогда бы в жизни не голосовали за Ющенко!
— Вы имеете в виду активное вмешательство России в предвыборную кампанию на Украине? Но ведь и ваш канал "1 + 1" принимал участие в организации телеинтервью Владимира Путина, который приехал в Киев поддерживать Виктора Януковича.
— Мы, конечно, не отказались. И единственное, о чем я жалел, что Путин выступал на трех украинских каналах, а не только на "1 + 1". Ведь в нашем эфире в свое время выступал и Билл Клинтон, обращался к украинской нации.
— Но не накануне же президентских выборов...
— Конечно, для Украины выступление в прямом эфире трех национальных каналов российского президента было очень неожиданным форматом. И появление президента России у меня вызывало вопросы: до какой степени это может быть эффективно?! Я считал, что это может вызвать обратную реакцию. На что люди, которые имели отношение к организации моста, мне говорили, что я ничего не понимаю. Объясняли, что в Украине существует огромное количество людей, которые воспримут выступление российского президента очень позитивно.
— А люди, которые вам так говорили,— не ваши коллеги, руководители государственных российских каналов?
— Нет, это говорили мне украинские политики. И не стоит преувеличивать роль в организации этих событий в Украине российских телеменеджеров. Здесь была проблема, связанная с российским политтехнологическим жульем, которое приехало в Украину делить деньги Януковича. Это жулье внятно не смогло отдать себе отчет, что Украина — другая страна и что украинцы совершенно иначе реагируют на множество "мессиджей", которыми оперировали эти политтехнологи. Им было непонятно, что то, что работает в России, не может работать в Украине.
"Рекомендации штаба Ющенко не отличались от рекомендаций штаба Януковича"
— Как ваша аудитория реагировала на вмешательство России в дела Украины?
— Как я и предполагал, это вызвало у многих людей очень жесткую обратную реакцию. Потому что их испугал фактор резкого сближения с Россией. Мало кто представляет, до какой степени Украина другая страна, чем Россия! Простые украинцы отправляют сыновей в армию за сотни километров от дома без опаски, что те окажутся в боевой ситуации. Вы представляете, как это важно для простой украинской женщины?! Это то, что никогда не даст украинцам рассматривать российский фактор как возможный выбор в жизни. К тому же сегодня многие поняли, что реальная жизнь решается политическими событиями в Киеве, а не в Москве, Вашингтоне или в Варшаве.
— Принимая решение выйти из-под давления власти, вы понимали, что на вас все равно будет давить администрация Леонида Кучмы, а оппозиция во главе с Виктором Ющенко наверняка воспримет ваш шаг как переход на ее сторону?
— У компании все равно были проблемы, и уж лучше их встречать в согласии с самим собой, с собственным коллективом и собственным зрителем. А что касается Ющенко, то мне после нашего заявления позвонили коллеги и друзья из его штаба и сказали: давай мы сейчас тебе организуем встречу с Виктором Андреевичем. А потом позвонил еще один человек от Ющенко, и сказал, что есть просьба обеспечить то-то и то-то. Я сказал, что не хочу ни с кем встречи из руководителей оппозиции и не хочу рекомендаций ни от одной стороны. Кстати, по сути рекомендации из штаба Ющенко ничем особенно не отличались от рекомендаций штаба Януковича. Просто оппозиция, как это обычно бывает, вынуждена быть более творческой. И, надо отдать ей должное, таковой и оказалась. Мне было забавно наблюдать, как ее лидеры, бывшие руководители комсомольских организаций, применили хорошо преподанные им уроки комсомольского строительства: речовки, значки, флаги, песни. Я всем объяснил, что то, что мы сделали, было не для Ющенко и не против Януковича. И, конечно, не против тех, с кем мы были близки не один год. А для нас самих и наших зрителей.
"Российские акционеры не могут запретить делать мне заявления в Украине"
— Ваше заявление может иметь для вас последствия и в России, где власти пристально следят за происходящим на Украине. С вашим бизнесом на СТС могут быть проблемы?
— У меня есть очень ясные обязательства к акционерам в России. Я обязан добиться определенных результатов, о которых мы договорились с ними два с половиной года назад, когда я возглавил СТС. Это касается прежде всего доли аудитории, финансовых показателей канала, зоны покрытия СТС. Но у меня есть и ограничения, которые я с самого начала принял как правила игры. Я от имени СТС, канала, который является чисто развлекательным, не высказываюсь в России на политические темы. Но у компании "1 + 1" нет акционеров, которые являются владельцами компании "СТС Медиа". И российские акционеры не могут запретить делать мне те или иные заявления в Украине.
— То есть ваши акционеры — "Альфа-групп" — дали вам добро на то, чтобы "1 + 1" сделал заявление об изменении принципов своей работы?
— Я поставил их в известность о своем решении в отношении "1 + 1", и если кто-то из акционеров будет считать, что это приносит вред компании, которую я возглавляю в России, то я буду действовать для пользы СТС.
— Раз зашел разговор об акционерах, скажите, почему все-таки на СТС не сложился проект с Леонидом Парфеновым?
— Я считаю Леонида Парфенова лучшим журналистом российского телевидения. Но его появление с программой "Намедни" на канале или программы под другим названием, но с Парфеновым означает кардинальную смену брэнда СТС, на которую всерьез не готовы ни акционеры, ни канал.
— Так зачем же вы его сами звали?
— Я считал, что появление Парфенова на СТС был бы огромный плюс, огромный ресурс для роста телевизионного канала и его аудитории. Я считаю, что СТС на данном этапе если не исчерпал, то очень близок к моменту, когда он может исчерпать ресурс собственной аудитории. Приход Парфенова был бы прорывом. Но переход в телевидение другого качества одна часть акционеров понимает, а другая часть к этому внутренне пока не готова. К тому же существует и тот большой мир, интересы которого часть акционеров не может не учитывать.
— То есть боязнь у ваших акционеров на реакцию российской власти все-таки присутствовала?
— Скажем так: видимо, была естественная осторожность.