Воронежский академический театр драмы имени Кольцова представил спектакль «История одного преступления» местного режиссера Никиты Рака. В основе постановки лежит пьеса историка и драматурга Ольги Михайловой, соединившей попытки расследования выдуманного убийства с основанными на реальных письмах диалогами председателя совета министров Российской империи Петра Столыпина и писателя Льва Толстого о том, как лучше обустроить страну. Корреспонденту «Ъ» Александру Прыткову не показалось смешным облечение серьезных диалогов в комическую форму.
Фото: Автор Валерий Драбов / ВГАДТ им. А. Кольцова
Фото: Автор Валерий Драбов / ВГАДТ им. А. Кольцова
Премьера спектакля «История одного преступления» в воронежском драмтеатре состоялась в конце апреля. Его поставил местный режиссер Никита Рак по пьесе историка, драматурга и одного из основателей московского «Театра.doc» Ольги Михайловой. Госпожа Михайлова написала текст в 2012 году к 150-летию Петра Столыпина. С тех пор в разных театрах России вышло несколько постановок.
Автор совместила в пьесе реальную историю с выдуманными событиями. Сюжет вертится вокруг преступления в Пензенской губернии. Крестьянка Марья Крюкова (в воронежском спектакле ее играет Екатерина Марсальская) обвиняется в убийстве свекра, этого не отрицает и чуть ли не с нетерпением ждет казни. Ее пытается защитить адвокат Владимир Яншин (Евгений Чистяков): юрист чувствует, что Марья что-то скрывает, но добиться правды не может.
За помощью он обращается к лучшим умам Российской империи — реформатору Петру Столыпину (Антон Тимофеев) и писателю Льву Толстому (Денис Кулиничев). Для них же дело стало поводом поспорить о том, как лучше обустроить Россию. Их диалоги основаны на реальных письмах друг другу.
Пьеса Ольги Михайловой подчеркнуто условна и театральна. Исторические личности постоянно находятся на сцене одновременно, появляясь и исчезая словно из ниоткуда. Никита Рак эту условность сохранил, дополнив постановку «символичной» сценографией: выходы за кулисы скрыты плотно стоящими друг к другу стволами берез, на задник транслируется березовый лес с несколькими пнями на переднем фоне, на самой сцене стоят несколько передвижных пней, которые служат то стульями, то постаментами, то баррикадами.
Для дополнительного оправдания появления в спектакле символизирующего Россию дерева перед поднятием занавеса звучит взятый из какого-то сонника эпиграф о том, что означает, если во сне видишь березу, растущую и срубленную.
Фото: Валерий Драбов / ВГАДТ им. А. Кольцова
Фото: Валерий Драбов / ВГАДТ им. А. Кольцова
События в постановке густо перемешаны. Вот адвокат в очередной раз пытается добиться от Марьи, чтобы она рассказала обо всех обстоятельствах убийства, ведь это скажется на приговоре. А следом то по очереди, то и одновременно слово берут Столыпин и Толстой, для которых бытовое преступление какой-то крестьянки лишь повод поговорить о более важном. Находящийся здесь же юрист Яншин орет на обоих, что они никак не хотят вникать в конкретное дело. Но спорящих о судьбах России и о том, почему для развития страны так важен или губителен институт частной собственности, эти крики не трогают. Сама Ольга Михайлова рассказывала, что ей хотелось разбавить размышления исторических деятелей любовной линией для большего интереса.
В интерпретации Никиты Рака «История одного преступления» оказалась не такой интересной. Проникающийся чувствами к красавице Марье адвокат в воронежском спектакле параллельно зачем-то флиртует со своей служанкой Федосьей (Анастасия Климушкина). А одну из сцен режиссер перенес из середины в конец, попытавшись, вероятно, смягчить достаточно жесткий финал слезливой романтикой, на деле сделав переживания персонажей нелогичными.
Спектакль мечется от суровой драмы — в финале выясняется, что действительно с убийством не все так просто, есть вещи, которых лучше не знать, — до комедии и даже фарса. Столыпин и Толстой не просто ведут диалог. Иногда они пьют в компании секретаря премьер-министра (Александр Рубан), каждые такие посиделки начиная словами: «Мужики, я что подумал». Чаще просто несколько карикатурно спорят, порой ведут себя как участники телевизионных политических ток-шоу.
Фото: Валерий Драбов / ВГАДТ им. А. Кольцова
Фото: Валерий Драбов / ВГАДТ им. А. Кольцова
Возможно, режиссер стремился в такой форме донести до зрителя сложные темы разговорной пьесы. Однако по факту оказалось, что воспринимать в комическом варианте этические размышления Толстого и объяснения Столыпина в необходимости кардинальных реформ трудно. Порой за нелепыми попытками рассмешить зрителя ускользает серьезность до сих пор актуальных для страны вопросов.
Фразы вроде «Обращать все творчество правительства на полицейские мероприятия — признак бессилия правящей власти» просто теряются на фоне пытающихся боксировать исторических деятелей.
В итоге на первый план выходит саундтрек, подчеркивающий не только сюжет пьесы, но и невольно комментирующий саму постановку. Лейтмотивом спектакля стала песня Ника Кейва «The Weeping Song», рассказывающая о всеобщем рыдании. А ударным аккордом прозвучала в финале песня Монеточки «Гори, гори, гори». Выступившая в этом году против военных действий певица написала композицию в 2019 году и посвятила ее лесным пожарам. Но сейчас строчки «В стране мультикультур закончилась культура» и «В стране есенинских стихов закончилось искусство» звучат совсем по-другому. И запоминаются лучше, чем сюжеты и диалоги «Истории одного преступления».