В июне Верховный суд РФ (ВС) впервые в своей практике рассмотрит спор по поводу условия о неконкуренции, закрепленного в договоре франчайзинга. Суд определит природу обязательства о запрете вести аналогичную деятельность, а также возможность взыскания штрафа за нарушение этого условия после расторжения договора. Юристы отмечают, что в России подобные соглашения нередки, но законодательством они мало урегулированы, поэтому позиция ВС будет важной для бизнеса.
Фото: Максим Кимерлинг, Коммерсантъ
Фото: Максим Кимерлинг, Коммерсантъ
ВС предстоит разъяснить последствия заключения договора о неконкуренции. В мае 2019 года ООО «ЛазерЛов» (правообладатель, управляет сетью салонов лазерной эпиляции в нескольких регионах России) заключило договор коммерческой концессии (франчайзинга) с ИП Дамиром Хусаиновым. По нему ИП получил право использования комплекса исключительных прав, в том числе право на товарный знак (LaserLove), коммерческое обозначение и секрет производства (ноу-хау) компании.
Условия соглашения запрещали осуществлять конкурирующую деятельность (услуги по эпиляции и депиляции, услуги салонов красоты и др.) до окончания срока договора и в течение трех лет после его прекращения, причем не только самому Дамиру Хусаинову, но и «зависимым или аффилированным» с ним лицам, если бенефициаром такого бизнеса является господин Хусаинов. В договоре закреплялось, что его прекращение не освобождает стороны от исполнения возникших до этого обязательств, а штраф за каждый факт нарушения условия о неконкуренции составляет 1 млн руб.
В июле 2020-го компания уведомила ИП о расторжении договора, ссылаясь на то, что он и аффилированные с ним лица ведут конкурирующую деятельность. Соглашение было расторгнуто, после чего «ЛазерЛов» обратился в суд за взысканием с господина Хусаинова штрафа за два факта нарушения: 1 млн руб. за открытие студии аффилированной с ним ИП Марией Варламовой и 1 млн руб. за продолжение ответчиком конкурирующей с истцом деятельности после прекращения договора. Компания настаивала, что Дамир Хусаинов должен был открыть по франшизе четыре студии эпиляции, однако «вместо открытия четвертой студии LaserLove передал ноу-хау госпоже Варламовой и совместно с ней открыл студию от ее имени, в результате чего ООО ежемесячно недополучает роялти (5–10 тыс. руб.) и маркетинговый платеж (5–10 тыс. руб.)». В свою очередь, предприниматель предъявил встречный иск о признании недействительными условий о неконкуренции.
Арбитражный суд Удмуртской Республики отказал компании, посчитав недоказанным то, что именно господин Хусаинов является конечным бенефициаром бизнеса Марии Варламовой. Кроме того, по мнению суда, после расторжения договора условие о конкуренции прекращает действовать. Встречный иск ответчика был тоже отклонен. Апелляция и кассация с этим решением согласились.
Компания пожаловалась в ВС, указывая, что обязательство ИП не вести конкурентную деятельность носит дополнительный характер и не прекращается вместе с договором франчайзинга.
«Суды безосновательно приравняли расторжение договора к прекращению отдельного обязательства и пришли к выводу об отсутствии оснований для начисления неустойки», говорится в жалобе. Дело передали в экономколлегию ВС, рассмотрение назначено на 2 июня.
Старший юрист BGP Litigation Ксения Симакова отмечает, что российским законодательством не регулируется заключение неконкурентных соглашений как таковых. Руководитель практики антимонопольного права юрфирмы «Интеллектуальный капитал» Ирина Покатович указывает, что ст. 10 Гражданского кодекса РФ (ГК) и ст. 11 закона о защите конкуренции устанавливают общее правило о недопустимости ограничения конкуренции. Но вместе с тем ГК, добавляет она, позволяет вписать условие о неконкуренции, в частности в договор коммерческой концессии, и оно будет действительно, если устанавливает обоснованные критерии или рамки эксклюзивности по срокам, видам деятельности или территории.
По словам управляющего партнера «РИ-консалтинг» Елены Гладышевой, соглашения о неконкуренции в России встречаются практически во всех гражданских правоотношениях, включая договоры поставки и передачу прав на интеллектуальную собственность.
Управляющий партнер Kulik & Partners Law.Economics Ярослав Кулик добавляет, что в России чаще всего условия о неконкуренции используются в трудовых договорах с работником, в корпоративных соглашениях и в коммерческих договорах.
В судебной практике, говорит Ксения Симакова, больше встречается споров по неконкуренции, вытекающих из трудовых отношений (когда после увольнения работники начинают собственный бизнес, используя ноу-хау бывшего работодателя), а «количество дел в рамках франчайзинга минимально». Управляющий партнер юрфирмы «Башилов, Носков и партнеры» Игорь Носков указывает, что в экономколлегии подобный спор оказался впервые: «ВС необходимо будет определить природу обязательства о неосуществлении конкурирующей деятельности, а также решить, действуют ли положения о неконкуренции после прекращения договора коммерческой концессии». «ВС может также дать оценку вопросу о законности самого условия о неконкуренции, поскольку в ряде случаев нижестоящие суды считают, что оно нарушает антимонопольное законодательство»,— добавляет господин Кулик.