В Доме прав человека прошла церемония прощания с Андреем Бабушкиным, который всю свою жизнь потратил на то, чтобы за эти права бороться. Проститься с членом правозащитного Совета при президенте РФ, автором многих законопроектов пришли несколько сотен его коллег и товарищей, бывшие и нынешние омбудсмены, представители администрации президента РФ и даже экс-директор ФСИН. Правозащитники отмечали: Андрей Бабушкин всегда ставил проблемы других выше своих, поэтому себя уберечь не смог.
Фото: Коммерсантъ / Иван Водопьянов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Иван Водопьянов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Иван Водопьянов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Иван Водопьянов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Иван Водопьянов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Иван Водопьянов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Иван Водопьянов / купить фото
Андрей Бабушкин скончался 14 мая на 59-м году жизни. Прощание с ним изначально планировали провести в Сахаровском центре (РОО «Общественная комиссия по сохранению наследия академика Сахарова» внесена Минюстом в реестр иноагентов). Однако затем церемонию перенесли в московский Дом прав человека. К официальному началу церемонии, к 11 часам, зал заполнился лишь на пять десятков человек. Однако глава СПЧ Валерий Фадеев сразу поспешил всем напомнить, что Андрей Бабушкин помог «сотням тысяч людей, что поразительно для одного человека»: «Я до конца даже не смог осознать, какому количеству людей помог этот человек».
«Он был прежде всего человеком неравнодушным, беспокойным и, прямо скажем, не всегда удобным,— признался замначальника управления президента РФ по общественным проектам Александр Журавский.— Он всегда ставил очень неудобные вопросы. Да и то, чем он занимался, всегда было не очень удобно — пенитенциарная система имеет свои достоинства и недостатки. Не всегда мы его понимали, не всегда он понимал представителей органов власти, и это, наварное, нормально для правозащитника».
«Все мы знаем, что система ФСИН имеет свои больные точки, и во многом Бабушкин и его товарищи помогали их устранять,— заметил бывший директор ФСИН Александр Калашников.— Его оценка ситуации была равнозначна комплексной комиссии». Сперва, признался господин Калашников, правозащитник показался ему очень «несуразным», хотя и искренним, но, узнав лучше, чиновник стал его уважать.
О «несуразности» Андрея Бабушкина вспомнил и член СПЧ Николай Сванидзе: «Лет десять назад мы встречались с президентом Владимиром Путиным, когда еще такие встречи были возможны. Был декабрь. А Бабушкин был в босоножках. Я тогда подумал: как же ему плевать на эти внешние штуки». Господин Сванидзе также отметил несправедливость того, что его бывший коллега ушел из жизни в такое тяжелое время, когда в помощи нуждается еще больше людей, чем прежде.
Буквально каждый из выступавших рассказывал, что получал от Андрея Бабушкина «в любое время дня и ночи» СМС-сообщения или звонки, в которых тот рассказывал о проблемах, требующих безотлагательного решения. «Такой ранний уход — следствие того, что человеку некогда было заниматься своим здоровьем, отдыхать и даже спать ночью. Ему просто не до этого было,— рассказал депутат Мосгордумы Сергей Митрохин.— Он жил для других — это моральный императив».
Правозащитница Ева Меркачева подтвердила: когда она вместе с Андреем Бабушкиным «путешествовала по тюремным краям», он мог «не спать, не есть и не пить». «Каждый раз, когда нужно было выбрать между своим здоровьем и счастьем и жизнью другого человека, он всегда выбирал другого,— рассказала она.— Каждый раз, когда к нему обращались, он плевал на свои потребности и занимался судьбой другого человека. Он посвятил себя тем людям, которые, казалось бы, недостойны никакой жалости, которые, казалось бы, недостойны никакого сочувствия, никакой помощи. А он помогал. В каждого мерзавца верил».
Главред «Московского комсомольца» Павел Гусев рассказал присутствующим, что Андрей Бабушкин продолжал помогать осужденным даже после таких ситуаций, после которых все остальные перестали. «Его маму убил человек, которого он спас от многих бед в тюрьме,—- объяснил господин Гусев.— Он не бросил, не обозлился, не стал злобным на всех тех, кто мог такое совершить. Он человека вытащил из тюрьмы, а тот пришел и убил его маму. Казалось бы, после этого — все. А он еще больше помогал».
По мнению бывшего уполномоченного по правам человека в Москве Александра Музыкантского, если бы сегодня собрались все, кому помог Андрей Бабушкин, «ни один зал не мог бы вместить этих людей».
Действительно, к середине церемонии зал, в центре которого на постаменте возвышался гроб, заполнился людьми. Несколько сотен человек все плотнее окружали покойного. Еще несколько десятков толпились на лестнице — очередь из желающих проститься с покойным растянулась по лестничным пролетам.
Основатель «Яблока» Григорий Явлинский отметил: «Он был не правозащитник, а человек. Это намного сильнее». «Кого вы еще можете представить, кто бы, увидев лежащего на земле полуживого человека, подобрал бы его, привел домой, положил на свою кровать, а сам лег рядом на пол? — продолжил он.— А на следующий день повторил бы все заново, если бы столкнулся с таким же».
«Он нам подарил несколько лозунгов,— напомнил бывший глава президентского совета по правам человека Михаил Федотов. — Один из них: "Или диалог, или некролог". Он был сторонником диалога — считал, что любую проблему можно решить через диалог». С ним согласился член Московской Хельсинкской группы, соавтор Конституции 1993 года Илья Шаблинский. Он рассказал, что, хотя Андрей Бабушкин встречался иногда «со злобными людьми, подчас садистами», но со всеми пытался найти общий язык. «С моей точки зрения, он успел, что хотел,— заключил господин Шаблинский.— Его жизнь удалась — он защитил кого мог».
Как рассказала “Ъ” Ева Меркачева, правозащитник будет похоронен на Митинском кладбище рядом со своим отцом. «Мы просили место на Троекуровском кладбище. Михаил Федотов просил, Валерий Фадеев поддержал,— сообщила она.— Мы считали, что он для города многое сделал, для страны. Но, к сожалению, мэрия не откликнулась на наши просьбы».
По ее словам, Комитет за гражданские права, который возглавлял Андрей Бабушкин, лишили помещения и всех грантов. «Накануне своей смерти он писал всем письма — просил о помощи с помещением и с деньгами,— говорит она.— Рассказывал, сколько организация делает, сколько человек останется без помощи. Доктор ему сказал 7 мая обязательно ложиться в больницу. Но он не лег, потому что считал, что успеет отправить все письма, и кто-то откликнется и поможет». «Таких людей надо беречь, а он оказался недооцененным,— со вздохом отмечает Ева Меркачева.— Он надеялся все спасти. А в итоге не спас ни организацию, ни себя».