О чем шипит мадагаскарский таракан

Сообщения, что этой весной в Москве вырвались на свободу и расплодились гигантские мадагаскарские шипящие тараканы, взволновали общественность. Компетентной оценки ситуации от энтомологов и дезинфекционистов не последовало: мадагаскарские тараканы отечественной наукой никогда не исследовались — в лучшем случае иногда использовались как подопытные животные.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

В марте НИИ дезинфектологии Роспотребнадзора сообщил, что из-за халатности любителей экзотических насекомых «в Москве есть постоянно живущая популяция шипящих мадагаскарских тараканов» и что в других городах свободноживущие популяции гигантских мадагаскарских шипящих тараканов тоже могли появиться.

Был ли таракан

Но комплекс городского хозяйства Москвы заверил, что тропическое насекомое не приспособлено к нашему климату. И даже если от невнимательного владельца сбегут сразу несколько особей, образование устойчивых колоний практически невозможно. И НИИ, и комплекс успокоили москвичей, что, кроме шипящих звуков, никакой угрозы эти тараканы не представляют, а методы борьбы с ними те же, что и против привычных нам тараканов.

Но вопросы остались, и их много. Прежде всего непонятно, кто именно и когда видел огромных (до 11 см в длину) шипящих тараканов у себя дома. Исходя из народной мудрости «дыма без огня не бывает» и с учетом того, что такая серьезная организация, как Роспотребнадзор, не может ни с того ни с сего всерьез комментировать ситуацию, которой нет, можно считать, что тараканы все-таки были.

Успокоить граждан по этому поводу было поручено главной насекомоведческой организации Роспотребнадзора — ФБУН «НИИ дезинфектологии», серьезному научному учреждению со славной историей (существует с 1933 года), специализирующемуся сейчас не только на прикладных работах по дезинфекции, стерилизации, дезинсекции, дератизации, но и на разработке теоретических основ дезинфектологии. Возглавляет его академик РАН Вадим Говорун, специалист в области молекулярной биологии.

Белое пятно в российском таракановедении

Легко убедиться, что каких-либо специальных исследований мадагаскарских тараканов как синантропных видов сотрудники этого института никогда не проводили. Иными словами, комментировать ситуацию с мадагаскарским тараканом ученые института могли только исходя из самых общих соображений. Что касается комментариев комплекса городского хозяйства, где немало специалистов с научными регалиями, то у них работа такая. Прежде всего они чиновники и только потом ученые с собственным мнением. Да и научно обоснованного мнения у них не могло быть по той же причине, что у ученых НИИ дезинфектологии,— ввиду полного отсутствия научных и практических наработок по данному узкому вопросу.

Потому вызывают удивление рекомендации о средствах борьбы с новым пришельцем на нашу кухню, мол, они, меры борьбы, такие же простые, как против обычного таракана. Особенно если прочесть рекомендации НИИ дезинфектологии относительно обычного таракана: «Исследования показали, что уровень резистентности рыжих тараканов к инсектицидам высок практически ко всем изученным классам инсектицидов, то есть имеет место мультирезистентность. В связи с этим обязательна разработка индивидуальной схемы ротации инсектицидов на каждом объекте с учетом уровня устойчивости насекомых».

Так что ни энтомологи, ни ученые в области классической таксономии, ни в современной кладистической геносистематике, ни экологи, ни этологи — никто никогда всерьез не занимался у нас мадагаскарскими тараканами ввиду их неактуальности. Их используют как подопытных животных в физиологии и биохимии беспозвоночных, но не более того.

Наука о шипящих тараканах

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

В зарубежной науке мадагаскарский шипящий таракан исследован лучше, там им занимаются с середины XIX века, когда профессор энтомологии Берлинского университета Герман Шаум встретил этого таракана во время экспедиции в Мозамбик и на остров Мадагаскар и описал его как новый вид из отряда таракановых в обзоре надкласса Orthopteroidea (прямокрыловидные), опубликованном в 1853 году в «Известиях Королевской прусской академии».

По праву первооткрывателя профессор Шаум дал ему бинарное (родовое и видовое) научное имя Gromphadorhina portentosa. Огромный таракан, да еще шипящий, вероятно, впечатлил даже такого опытного энтомолога, как Шаум. Видовое имя portentosa означает на латыни «чудесный» (от слова «чудо» в буквальном его смысле, то есть необычайный, фантастический).

В 1865 году другой профессор-энтомолог — Карл Бруннер фон Ваттенвиль из Университета Берна закрепил в систематике насекомых род Gromphadorhina, вероятно, в надежде, что он быстро пополнится и другими видами шипящих тараканов. Но второй по счету вид шипящего таракана после G. portentosa Шаума — Gromphadorhina grandidieri — был описан только в 1904 году энтомологом Уильямом Кирби из лондонского Музея естественной истории. Его еще называют тигровым: брюшко окрашено желтыми и черными полосками.

Еще два вида рода Gromphadorhina — G. oblongonota и G. picea — были описаны в 1973 году, по меркам систематики совсем недавно. А всего видов шипящих тараканов сегодня известно от 9 до 20. Почему такой разброс? Да потому что новые виды рода Gromphadorhina в последние годы в связи с появлением генной систематики открывают и «закрывают» в режиме нон-стоп. Когда дело касается таксонов высокого ранга — семейств, отрядов, классов, типов животных, также в мире бактерий ДНК-методы работают хорошо, а на видовом уровне, похоже, пока уступают традиционной классической систематике.

Так что пока мадагаскарских шипящих тараканов четыре вида, указанных выше. Неспециалист может отличить от других видов только один — G. Grandidieri, тигрового таракана, хотя некоторые ученые сейчас считают его не отдельным видом, а морфой, то есть популяционной разновидностью G. portentosa профессора Шаума. Таракана Шаума G. portentosa, G. oblongonota и G. picea отличить друг от друга может только энтомолог, вооруженный лупой и книгой-определителем.

По этой причине ни экспортеры мадагаскарского таракана, ни дилеры, продающие тараканов в розницу, не могут гарантировать, что они продают именно G. portentosa, без примеси двух других видов. На это часто жалуются владельцы, не те, конечно, кто покупает их на корм другим домашним животным, например пауку-птицееду, а кто искреннее любит шипящих тараканов, любуется ими, лелеет их и дрессирует.

Все они эндемики, то есть водятся только в одном месте — на острове Мадагаскар. Разумеется, они забегают в дома мадагаскарских жителей, но облигатными синантропами (обреченными на вымирание за пределами поселений человека), как наши рыжий и черный тараканы, они никогда не были. Живут они в лесу, питаются гнилой древесиной, и человек им не нужен.

На заре экспорта в просвещенные страны тараканов-шипунов собирали в джунглях Мадагаскара, но очень скоро научились размножать в неволе, время от времени подпитывая маточное стадо дикими особями. Так что домашние шипящие тараканы вполне могут быть по месту рождения не мадагаскарскими в буквальном смысле, а, например, мозамбикскими или еще какими-то — то есть инкубаторскими, фермерскими, специального термина ввиду небольших размеров бизнеса не придумали.

И если москвичи наблюдали в своих квартирах не соседских шипящих тараканов, совершивших побег из своих вольеров, если действительно в Москве и, возможно, в других городах России возникли свободноживующие популяции мадагаскарских тараканов, пусть даже пока редкие и немногочисленные, то это с точки зрения науки о тараканах феноменальное явление, которое требует самого внимательного исследования, и не на уровне дезинфектологии, а генетики, экологии и этологии насекомых.

Тараканье место пусто не бывает

Могло ли быть такое в принципе? Почему нет, даже навскидку можно сделать сразу несколько к тому предпосылок. Популяции обычных домашних видов тараканов в последние два десятилетия сильно поредели, это видно даже невооруженным глазом. Основная причина остается пока загадкой даже для ученых, каких только теорий они не выдвигали — и успешное действие нового поколения сверхэффективных инсектицидов, и повышение общего уровня гигиены в домах граждан, и даже привлекли для этого теорию волн жизни, мол, сейчас популяции тараканов оказались в провале между волнами.

Что касается новых инсектицидов, а и старых тоже, то сами ученые, как уже сказано, констатировали адаптацию тараканов к ним до такой степени, что сейчас даже на дуст не реагируют. Насчет чистоты на кухнях граждан — это можно лишь декларировать, но лучше оценить объективными методами. Ну а волны жизни, или популяционные волны, теория которых была сформулирована нашим выдающимся генетиком Сергеем Четвериковым, отнюдь не вещь в себе, а имеет каждый раз свои причины пульсации, которые, собственно, и полагается ученым выяснять в каждом конкретном случае.

Гипотеза о резком, скачкообразном насыщении современного жилья в последние два десятилетия электромагнитным излучением от всевозможных приборов, включая Wi-Fi, априори, без малейших попыток ее проверить, считается вредной лженаукой.

Конкретная причина ослабления популяций привычных нам видов домашних тараканов — вопрос второго порядка. Главное — конкуренция с их стороны на вторжение любых пришельцев сейчас ослаблена, а свято место пусто не бывает: это не только народная мудрость, но и закон науки экологии — второй постулат видового обеднения Реймерса. Поэтому если действительно мадагаскарские шипящие тараканы всерьез решили разнообразить собой нашу жилищную фауну, то это более чем серьезный челлендж, как сейчас принято говорить, не только для отечественной, но и для мировой науки о тараканах.

Ася Петухова