Зубы на палку

В прокат выходит фильм «Джулур: Мас-рестлинг», поставленный успешным якутским режиссером Валентином Макаровым. Фильм глубоко опечалил Михаила Трофименкова тем, что новое якутское кино рискует повторить ошибки кино российского.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Сирота Джулур (Иннокентий Луковцев) не успевает отгулять дембель в родном улусе, как останавливается сердце воспитавшей его бабушки. Пришла беда — отворяй ворота. Бабушка успела перед смертью взять кредит под залог дома. Банк накладывает на дом арест, Кюннэй, маленькую сестренку Джулура, забирают в детский дом, где ее обижают злые девочки. Сам герой отправляется на заработки в Якутск, но, таская доски и баллоны с водой, невозможно заработать за три месяца необходимые для выкупа дома 677 тыс. руб. Остается лишь, несмотря на отсутствие спортивной подготовки, победить в республиканском чемпионате по мас-рестлингу с призовым фондом в два миллиона.

Для тех, кто не в курсе. Мас-рестлинг (он же — мас тардыhыы) — национальный якутский вид спорта «перетягивание палки», описанный путешественниками еще в XVII веке. Его главное достоинство — простота: для соревнования не требуется ничего, кроме двух якутов и недлинной палки. Собственно говоря, львиную долю двухчасового фильма составляют именно сцены соревнований. Два потных мужика с перекошенными зверскими гримасами лицами сидят друг против друга, упираясь ступнями в разделяющую их доску, вцепившись в пресловутую палку и пытаясь ее выхватить, выкрутить, выломать друг у друга. Содранная до мяса кожа на ладонях — самая пустячная из травм, которую могут получить участники традиционной забавы.

Наверное, чтобы оценить азарт игры, надо знать мас-рестлинг с детства. Не в этом суть: в конце концов, отнюдь не все американцы разбираются в правилах бейсбола. В каждой избушке свои погремушки. Беда в другом. Совершенно непонятно, зачем для работы над «Джулуром» потребовались усилия целых четырех сценаристов, включая известную авторку Дарью Сиренко. Экранные диалоги ослепительны в своей пошлости. Так, во флешбэках из детства Джулура появляется его любимый отчим, внушающий падающему от усталости и холода ребенку: «Терпи, ты же мужик!» Лубочный старик-целитель, врачующий Джулура перед решающим соревнованием от травмы позвоночника, наставляет: «Обратись к природе, вся сила там». Высшая похвала Джулуру из уст что деревенских пацанов, что злобноватых, но постепенно проникающихся уважением к самородку спортсменов: «Красавчик!» В сцене финального, решающего поединка Джулуру являются все, кого он в жизни любил: от отчима до бабушки и сестренки, и все эти видения хором вопят: «Не отпускай!» В смысле палку не отпускай. Нет, это правда, что вот это вот всё — плод коллективного разума четырех сценаристов?

С другой стороны, зачем тут вообще диалоги? Ведь «Джулур» просто-напросто копирует сценарную схему «Рокки» (1976) Джо Эвилдсена, принесшего славу Сильвестру Сталлоне. Удручающий социальный фон. Чисто физическое преодоление самого себя. Кадры тренировок Джулура местами, кажется, копируют аналогичные сцены из «Рокки».

В «Рокки IV» (1985), поставленном самим Сталлоне на пике тогдашней холодной войны, герой побеждал непобедимого идеологического противника — чудовищного советского боксера Ивана Драго (Дольф Лундгрен). Джулур становится чемпионом, победив столь же чудовищную человеко-машину — абстрактного иностранца Мартенса (Владимир Епифанцев), выпестованного тренером-якутом, изменником своего народа. Мерзавец Мартенс пытается надавить на больное место Джулура, его травмированную спину, но терпит ожидаемо сокрушительное, моральное и физическое, поражение.

Однако же при всем своем «космополитизме» фильм наводит на печальные социальные соображения. Джулур и такие, как он, выходцы из улусов, пытающие счастья в ухоженном Якутске, кажутся даже не «лимитой», а гастарбайтерами. Чужими на собственной земле. Ни тебе трудовых договоров, ни тебе фиксированной зарплаты, ни тебе гарантированного жилья. Спи в бытовке, таскай, что прикажут, от забора до обеда, лопай, что дают. Картина тем более удручающая, что фильм на социальную критику никоим образом не претендует: просто реальность такова.

Получается, что единственный социальный лифт, возможный для таких, как Джулур,— это лифт спортивный, как для обитателей этнических гетто в Америке. Невольно вспомнишь советское кино, которое прославляло первых в национальных образованиях докторов наук, учителей, врачей, генералов, да хотя бы и председателей колхозов. То есть делало ставку все ж таки на разум, а не на мускулы.

«Джулур» — первый якутский фильм, получивший поддержку Министерства культуры РФ. Возможно, эта поддержка несколько запоздала: на новое якутское кино уже не первый год возлагаются большие и обоснованные надежды как на первую самобытную региональную кинематографию в современной России. «Джулур» самобытен своей спортивной фактурой, но визуально и сюжетно неоригинален. Что ж, попытки построить в «большой» России постсоветский Голливуд часто тоже оборачиваются строительством постсоветского Болливуда.