Ткани дорожают, поставки срываются, а квалифицированных кадров в области пошива одежды критически мало. Между тем двери магазинов Zara, H&M, Uniqlo и других западных гигантов по-прежнему закрыты, и планами по возобновлению деятельности в России бренды не делятся. Считать ли нынешнюю ситуацию окном возможностей для молодых локальных игроков? Или риски от входа на этот рынок перевешивают потенциальные выгоды? Об этом — Лилия Галявиева.
Фото: Алексей Смагин, Коммерсантъ
Фото: Алексей Смагин, Коммерсантъ
Тем, кто намерен создавать fashion-бренд, нужно определиться с тремя вещами: из чего шить, где производить и как заявить о себе потребителю. Проблемы, по словам игроков рынка, возникают на всех этих этапах. Пункт первый — ткани. Чебоксары славятся трикотажем, Иваново — ситцем и бязью. Но глобально произведенный в России текстиль — считанные проценты от необходимого объема. Почти всю ткань и фурнитуру нужно везти из-за рубежа — в основном из Турции, Южной Кореи, Китая и Индии.
И дружественная страна или нет, но проблемы с логистикой неизбежны. Своим опытом с доставкой продукции из-за границы с “Ъ FM” поделилась гендиректор компании Finn Flare Ксения Рясова: «На 1 мая у нас пришло 80% весенней коллекции и 20% летней. Такого за всю мою историю в бизнесе не было никогда. Обычно 1 мая у нас на складе было 100% весенне-летней коллекции. Все вытащить, доставить, договориться — это был прям большой квест».
Finn Flare отшивает одежду за рубежом. У тех, кто работал с российскими мануфактурами, сложностей немного меньше. Коллекции бренда Monochrome, например, создаются в Зеленограде. Но назвать ситуацию благоприятной для развития бизнеса гендиректор компании Николай Богданович не готов: «Признаться честно, я не верю в так называемое окно возможностей, о котором сейчас все говорят, по множеству факторов. Во-первых, сильная завязка на партнеров. Во-вторых, все-таки надо понимать, мода не может быть суверенной, она в любом случае международная: где-то это производство, где-то это творчество.
Нельзя быть отрезанными от всех и изнутри собственного рынка попытаться что-то перевозродить в тех же масштабах, в которых это было год назад».
Тем не менее некоторые решили рискнуть. Среди них основательница бренда детской одежды Crazy&Lazy Александра Мезенцева, которая запустила собственную марку полтора месяца назад. И главная проблема, с которой столкнулась предпринимательница, — дефицит квалифицированных кадров.
«Мне нужен был технолог, конструктор для того, чтобы разработать первые модели и прийти в цех уже с готовым лекалом. Потому что они как бы сшить могут, но по той документации, которую по идее должна разработать. Специалистов именно в этой нише мало. И я переживаю, что еще несколько лет, и их вообще не останется. Хотя, может быть, сейчас бум на свои бренды, возможно, люди, наоборот, пойдут учиться и лет через пять у нас будет больше хороших специалистов»,— рассказала Александра Мезенцева.
У тех, кто намерен открывать свой бизнес сейчас, а не через пять лет, есть еще одна проблема — продвижение. Бороться за узнаваемость в нынешних реалиях как никогда сложно, продолжает Александра Мезенцева: «Таргетированная реклама не работает. Мы продвигаемся через блогеров и маркетплейсы. Что касается шоурумов, поток в торговые центры снизился в связи с тем, что крупные магазины там закрылись. Я не думаю, что от офлайна получим результата больше, чем от онлайна».
На вопрос, не будет ли у бизнеса проблем, если свои двери вновь откроют Zara Kids или H&M Kids, основательница Crazy&Lazy отвечает однозначно: они бренду не конкуренты. Уже к концу месяца Александра Мезенцева намерена вывести марку на самоокупаемость. Во-первых, за счет позиционирования: бренд предлагает минималистичную одежду без принтов, что на рынке редкость. Во-вторых, цена: детский свитшот стоит больше 1,7 тыс. руб., то есть это уже не масс-маркет. А вот Finn Flare, по словам гендиректора компании Ксении Рясовой, ставит перед собой задачу заменить уходящие бренды:
«Мы жили в очень жестком конкурентном рынке: все топ-10 западных лидеров были у нас, а теперь они ушли.
Я вижу, что к нам в магазины приходят совершенно новые потребители, которые покупали вещи иностранных брендов. Для нас сейчас очень хороший период. С другой стороны, все равно схлопывается потребительская активность. Мы рассчитывали, когда наконец получили весь товар, на больший всплеск, но он минимальный, на наш взгляд».
Но минимальный — не равно нулевой, то есть перспективы развиваться в России у локальных брендов существуют. А вот мировая экспансия сейчас под большим вопросом, говорит генедиректор бренда Monochrome Николай Богданович: «Мы довольно сильно смотрели в сторону Украины. По степени значимости для нас это был, если не ошибаюсь, третий рынок после России и Белоруссии. На четвертом месте уже шли США и страны Западной Европы, в которые сейчас, к сожалению, мы временно не отправляем заказы. Не потому, что не хотим, а потому, что логистика оборвалась. Все, что касается международных продаж, рухнуло. Пока мы замкнуты на Россию».
Но и зарубежные бренды так просто отказываться от российского рынка не намерены. Reserved, Cropp и Sinsay, например, благополучно вернулись к работе, хотя и под другими названиями. А значит, борьба за потребителя разворачивается с новой силой.