Пойти по миру с долларом

Правительство снимает существующее категорическое требование по зачислению экспортной выручки только на валютные счета в российских банках — иностранной валюте можно будет пересекать границы России где угодно, как угодно и в какой-то мере когда угодно. Меры, способные хотя бы в теории облегчить российскому бизнесу возможность экспортно-импортных операций, вопреки первоначальным ожиданиям становятся все либеральнее. Впрочем, они сейчас неспособны ни значительно упростить режим внешней торговли, диктуемый России санкциями и настроениями компаний в ЕС и США, ни разрешить важнейшую проблему на стыке денежной и бюджетной политики — сильный профицит торгового баланса балансируется в 2022 году только укреплением рубля и военными рисками, а преодоление последствий многолетнего занижения курса рубля в условиях новых санкций — задача, не имеющая очевидного решения.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Подкомиссия правительственной комиссии по контролю за иноинвестициями в РФ, которая с конца февраля под руководством главы Минфина Антона Силуанова определяет временный режим функционирования финансовых рынков в условиях санкций (введены большей частью стран ОЭСР в отношении РФ и ее субъектов после начала военной операции на Украине) и контроля за движением капитала, приняла символическое решение, которое могло бы в других условиях стать революцией во внешней торговле.

С 6 июня валютная выручка по экспортным контрактам для резидентов РФ может зачисляться не только на валютные счета в банковской системе России, но и на любые другие счета в других юрисдикциях.

Таким образом, экспортер, поставивший какой-либо товар или услугу в любую страну мира, по договоренности с контрагентом имеет право принять от него платеж в юрисдикции этого контрагента (например, от импортера российских нефтепродуктов — в Нидерландах) или в третьей юрисдикции (например, в Гонконге). Главное условие — соблюдение других ограничений валютного законодательства РФ, требования обязательной продажи валютной выручки и ее репатриации сохраняются.

Формально для бизнеса это решение меняет не так много. Так, открытие для российского резидента-юрлица счета в «недружественной» стране — а именно для такой страны наиболее актуален вопрос организации импорта из нее в 2022 году — является очень непростой, если вообще разрешимой задачей. Не проще и убедить контрагента оплачивать контракт, ранее оплачивавшийся из ЕС в РФ переводом через корсчета российских банков в европейских, на счет российской компании, например, в Азербайджане или Казахстане: многочисленные сложности, возникающие с марта 2022 года с комплаенсом при расчетах с РФ из Европы или США с неподсанкционными банками России, не многим будут отличаться от сомнений и сроков проверки в исходной юрисдикции. Наконец, деньги по экспортному контракту все равно должны вернуться в Россию.

Впрочем, на практике все несколько проще. Так, 31 мая правительство своим распоряжением (и с совершенно неочевидной тогда целью) ввело до конца года мораторий на налоговые проверки соблюдения валютного законодательства: Росфинмониторинга достаточно. Оплата экспортной операции с международными финансовыми хабами — ОАЭ, Гонконгом, по части операций — Сингапуром — с марта 2022 года действительно легче, чем организация пересечения долларами и евро финансовых границ США и ЕС с Россией — такие платежи стандартизированы, дешевы и не вызывают проблем у контрагентов по всему миру. Вопрос о возвращении валютной выручки из ОАЭ в Россию решается проще, эти операции более защищены от рисков новых санкций или замораживания платежа в ходе проверок. Наконец, ситуация с продажей валютной выручки постановлением не меняется. Впрочем, после понижения порога с 80% до 50% это почти не важно: до усиления санкций в среднем три четверти валюты, полученной компаниями РФ от экспорта, все равно конвертировалось внутри страны в рубли.

Де-факто решение комиссии можно рассматривать даже и как провоцирование компаний-экспортеров оставлять ненужную валюту в других юрисдикциях: на невозвращение обещано смотреть сквозь пальцы, а за эффективную организацию импорта из стран евро- и долларовой зоны, вероятно, скоро можно будет рассчитывать на государственные награды.

От решения комиссии, по сути, один шаг до разрешения валютных расчетов российских компаний за пределами РФ друг с другом: такой выход за пределы границ финансовой системы страны действительно мог бы относительно эффективно решить проблему укрепления рубля, который при замороженных операциях по капитальному счету очень уверенно стремится к равновесию, определяемому только текущим счетом платежного баланса. Напомним, что российский рубль, как и валюты стран Персидского залива, считается в мире одним из мировых лидеров по степени недооцененности: при постоянно «запертых» в РФ капиталах он должен дорожать. Лишь военные по происхождению риски мешают ему это делать — как раньше мешали покупки Минфином валюты в ФНБ.

То, что очередное смягчение требований к операциям с валютой связано с ситуацией на валютном рынке, не скрывается. Как сообщил во вторник, 7 июня, президент на совещании с правительством, ранее укрепление рубля позволило сделать определенные послабления для экспортеров, в частности, за счет снижения объема обязательной продажи валютной выручки с 80% до 50%, а также увеличения сроков ее продажи с 60 до 120 рабочих дней. Отметим, свою роль сыграли и риски переукрепления рубля, которое в итоге может привести к тому, что экспорт на внешних рынках станет неконкурентоспособным — более того, сообщалось о трудностях компаний с продажей экспортерами валюты в таком объеме в силу отсутствия спроса на нее.

В целом, по словам президента, принятая мера должна была упростить ведение внешней торговли, однако и у такого решения «есть определенные риски». Какие именно, президент не уточнил.

В целом совмещение властями РФ курса на резкую либерализацию внешней торговли при сохранении относительно жесткого режима контроля за движением капитала лишь выглядит противоречиво: проблемы, которые решаются таким экзотическим способом (большинство экспертов ожидало скорее централизации вплоть до госмонополии на внешнюю торговлю), могут быть скорее ситуативными, чем стратегическими. Так, аналитики «Локо-инвеста», не считая решение сильно влияющим на валютный курс рубля, отмечают, что происходящее — скорее «про удобство и большую гибкость» и связано в том числе с отсутствием у банков РФ эффективных активов для размещения валюты, то есть отчасти Минфин решает проблемы банковских балансов. Впрочем, решение не снимает проблем подсанкционных и госкомпаний — для них риски арестов «валютных накоплений» даже в ОАЭ и Гонконге очень высоки, а оплата импорта в Россию по схеме, от которой разрешили отходить, может быть даже рациональнее.

Системного же ответа на вопрос о том, как Россия может восстановить стерилизацию сырьевых сверхдоходов (предполагая, что профицит текущего счета РФ сохранит и при ужесточении санкций), по крайней мере пока, нет. Все возможные решения (например, инвестиции в иностранные активы через третью юрисдикцию по схеме Саудовской Аравии, использующей для этого фонды ОАЭ, варианты привязки национальной валюты к другим валютным активам, частичная стерилизация экспортной выручки через централизованные госинвестиции, например через ВЭБ) разработаны для ситуации, когда у страны есть защищенные иностранные юрисдикции-партнеры и возможности свободных и защищенных трансграничных операций. Но даже важнее то, что такая смена политики (на стыке денежно-кредитной и финансовой) требует и значимого изменения бюджетной политики — этого явно не хочет правительство, рассматривая это как усиление и так запредельных рисков, и это требует нескольких бюджетных «транзитных» лет, в течение которых санкции могут ужесточаться и менять общую картину.

По данным “Ъ”, попытки выбрать какую-то новую рабочую модель в РФ пока ограничены июлем 2022 года, хотя, очевидно, в нынешней ситуации особо сильных рисков сама по себе ситуация на стыке бюджета и ДКП ЦБ не несет.

В такой ситуации ЦБ и Минфину приходится реализовывать что-то вроде «политики малых дел». Так, есть свидетельства разработки в последние недели в Белом доме законопроекта о регулировании в РФ исламских финансов. Во вторник же Банк России повысил с $50 тыс. до $150 тыс. порог перевода средств физлиц за пределы РФ: очевидно, что это покрывает бытовые заграничные нужды даже весьма богатых домохозяйств. Общий объем таких «поблажек», которые, впрочем, пока никак не затрагивают главный вопрос — судьбу замороженных в РФ западных капиталов (эту заморозку Минфин явно рассматривает как зеркальную меру в ответ на замораживание международных резервов ЦБ), уже довольно велик. Можно констатировать, что за этим исключением деньги в России сейчас эффективно удерживают не столько Банк России, Минфин и указы президента, сколько санкции ЕС, США, Великобритании, Японии, Канады и Австралии.

Дмитрий Бутрин, Евгения Крючкова