В Мультимедиа Арт Музее открылись выставки XIV международного месяца фотографии в Москве — «Фотобиеннале-2022». Время нынче такое, что за привычный для фестиваля интернациональный размах отвечают лишь фотографии итальянца Габриэле Галимберти, но и изолированным от мира в стенах музея себя не чувствуешь. При поддержке «Норникеля» впервые вместе показывают серии Игоря Мухина, снятые на рубеже тысячелетий в Москве, Париже и Вене. Игорь Гребельников дивился тому, насколько схожими вышли совершенно разные города.
Носителем московско-парижско-венского духа миллениума на фотографиях Игоря Мухина оказывается прежде всего молодежь
Фото: Ирина Бужор, Коммерсантъ
Носителем московско-парижско-венского духа миллениума на фотографиях Игоря Мухина оказывается прежде всего молодежь
Фото: Ирина Бужор, Коммерсантъ
В названии выставки «Москва—Париж—Вена» слышится стремительность того времени, когда границы наконец распахнулись так, что только успевай переваривать впечатления. Открывшийся в 1996 году Московский дом фотографии, ныне Мультимедиа Арт Музей, или МАММ, стал еще одним «окном в Европу»: сама идея «месяца фотографии» была заимствована в Париже, но в Москве благодаря энергии Ольги Свибловой она обрела размах и значительность, не снившуюся французам. Шквал выставок зарубежных, в основном французских, фотографов и современных художников и ответно — выставки русских авторов в Париже. Сейчас даже трудно вообразить масштаб и страсть того культурного братания. Но остались кадры, которые не врут.
«Фотобиеннале-2022» посвящено 25-летию Мультимедиа Арт Музея, называвшегося в первые годы своего существования Московским домом фотографии. Поэтому, помимо персональных экспозиций современных фотохудожников, программа «Фотобиеннале» включает сводную выставку «МАММ25» (представляющую собой сводный конспект главных проектов самого музея) и проект «#МАММлюди» — презентацию кадров, которые посетители музея публикуют в соцсетях. Среди персональных выставок этого года, помимо серий Игоря Мухина,— экспозиции художника Леонида Тишкова, послевоенного классика Валерия Юрлова, молодого автора Дмитрия Булина, а также одного из самых известных итальянских современных фотографов Габриэле Галимберти.
Игорь Мухин, к тому времени уже довольно известный фотограф — и как автор местной рок-хроники, и как московский стрит-фотограф — снимал Москву, Париж и Вену примерно в одно время, в конце 90-х — самом начале нулевых. У него есть разные серии, относящиеся к тому периоду, но для этой выставки отобрали кадры, в которых зафиксировано то неуловимо общее, что носилось в воздухе трех столиц. Этого общего оказалось так много, что их порой трудно отличить. Есть редкие подсказки в виде достопримечательностей, но, кажется, что сталинские высотки или Эйфелева башня случайно попали в кадр.
Трудно сказать, что конкретно снимает Мухин — города, людей, события? Его снимки виртуозно мимикрируют под случайно снятые, но поди ж, застань 9 мая (так датирован снимок) в переулке на Тверской сошедшихся в одном кадре женщину, торгующую праздничной сиренью, гаишника, переговаривающегося по рации, спешащих прохожих и нарядно одетого парня, вглядывающегося вдаль. Сила подобных кадров в том, что схваченное мгновение не повторится. И даже когда группа молодых людей радостно позирует фотографу, ему удается высечь в кадре бесценную ауру мимолетности.
Нетрудно заметить, что камера Мухина охотится за влюбленными парочками: они целуются, обнимаются, танцуют, смотрят вдаль — и город, неважно какой, будто отступает перед интимностью этих мизансцен. И если портфолио Парижа, стараниями великих классиков Брассая, Робера Дуано, Анри Картье-Брессона, изобилует такими кадрами, то влюбленную молодежь Москвы, можно сказать, открыл публике Игорь Мухин.
Считается, что ему, как никому другому из российских фотографов, удалось передать дух миллениума. Неудивительно, что его носителями оказалась молодежь — энергичная, беззаботная, открытая, доверчивая, свободная. Они будто распахнуты камере Мухина, и это тоже оказалось приметой времени.
В том, как он снял молодежь, что в европейских столицах, что в Москве, ощутим нерв глобализации, тогда еще казавшейся чем-то новым и безобидным. Потому на этой выставке порой кажутся неотличимыми Париж, Вена и Москва. Сегодняшним фотохроникерам будет куда как сложно создать такую иллюзию.
Но, с другой стороны, благодаря легкости, с которой в кадрах Мухина сплавлены драйв молодости и энергия больших городов, они не кажутся памятниками своему времени. Дело тут, конечно, в профессиональной сноровке фотографа, в жажде поймать «решающий момент». Отступали лихие 90-е, их сменял кураж нулевых. Да, потом была стабильность, но что от нее осталось за время пандемии, не говоря уже о текущем моменте? Ода Мухина влюбленным из трех столиц, в которую сложилась «Москва—Париж—Вена»,— это и вариация вечного сюжета в искусстве, и отражение нашей неизбывной потребности в близости, которая на новом витке истории кажется еще острей.