 |
Пара концептуалистов в клетке в Третьяковской галерее на Крымском валу. Перформанс Риммы и Валерия Герловиных середины 1970-х, отснятый на пленку,— один из исторических экспонатов выставки "Сообщники. Коллективные и интерактивные произведения в русском искусстве 1960-2000 годов". Сам факт существования богатой и насыщенной художественной жизни в советском подполье — на квартирных выставках и кухонных семинарах, как и сам героический дух художественного сообщества, сегодня кажется настоящим чудом. |
Откуда взялись биеннале
Само слово "биеннале" (буквально — выставка, проводящаяся раз в два года) выдает исторический приоритет в этой области. Первая биеннале состоялась в Венеции еще в конце XIX века. Италия тогда была художественной провинцией и с помощью большой регулярной международной выставки надеялась заработать статус современного культурного центра. И ей это удалось — хотя и не сразу. За образец Венецианской биеннале были взяты всемирные промышленные выставки, и главным долгое время оставался принцип соревновательности между странами, зачастую представлявшими художников противоположных школ, направлений и, говоря шире, идеологий. Это и было ноу-хау Венеции, отличавшее биеннале от прочих ранее существовавших моделей международных выставок (вроде парижских салонов или венских сецессионов), где художники собирались по принципу стилистической или жанровой близости. Благодаря этому оказывались возможными такие парадоксальные ситуации, как в 1978 году, когда в Венеции в русском павильоне были выставлены официальные советские художники, а на параллельной международной выставке — нон-конформисты.
 |
Основной выставочный проект биеннале "Диалектика надежды" можно увидеть в бывшем Музее Ленина, Музее архитектуры им. А. В. Щусева и на станции метро "Воробьевы горы". Воплощения темы самые разные: от раздающегося неведомо откуда леденящего воя (аудиоинсталляция американки Триши Донелли) до подводных гонок (видео вьетнамско-японского художника Джун Нгуен-Хацушиба, на фото). А едва ли не самым впечатляющим чудом обещает стать светопишущая машина австрийца Константина Лузера, с помощью которой каждый может составить на гигантском табло собственное послание. Монументальный публичный "чат" разместится где-то в городе — скорее всего, на здании Третьяковской галерее на Крымском валу. |
Отдельные национальные павильоны существуют в Венеции до сих пор, и до сих пор вручаются "Золотые львы" странам-победительницам, но с 70-х главная интрига закручена вокруг больших интернациональных тематических выставок, на которые участников отбирали специально приглашенные кураторы. Канон такого рода международной выставки положила кассельская "Документа", которая хоть и проводится раз в пять лет (с конца 60-х), по существу и по статусу остается единственным реальным конкурентом Венецианской биеннале.
 |
"Ожившая" картина в ГМИИ им. А. С. Пушкина. Среди спецпроектов Московской биеннале есть один, который заставляет вспомнить об изначальном, религиозном смысле чуда,— это видеоинсталляция "Приветствие" американца Билла Виолы (фото — Кира Перов). Впервые показанный в 1995 году в Венеции, видеоремейк полотна итальянского маньериста Понтормо "Встреча Марии и Елизаветы" с тех пор путешествует по музеям мира как редкий шедевр, соединяющий живописную традицию с современной технологией. |
Сейчас в биеннальном движении окончательно возобладали идеалы интернационализма, говоря современным языком — глобализации. А институт интеллектуалов-кураторов превратился в своего рода мировой худсовет, решающий, какое именно искусство на данный момент считать "прогрессивным" или в крайнем случае — модным.
Ни один художник, даже знаменитый и признанный в своей стране, не пройдя этот "худсовет" и не попав в избираемый им международный "пул" авторов (периодически подвергаемый ревизии), не может получить мирового авторитета. Страны, мечтающие продвинуть свое искусство на международной арене, вынуждены или терпеливо ждать, когда на них обратят внимание, или учреждать свою биеннале. И опять же цель будет достигнута только в том случае, если ее будут делать приглашенные звезды из "худсовета".
Но вовсе не обязательно, что приглашенный куратор выберет художников той страны, которая его пригласила. Как правило, на таких выставках процент "местных" ничтожен по сравнению с процентом "приезжих". Летом прошлого года испанцы были страшно обижены тем, что на "Манифесту" в Сан-Себастьян попал всего один их соотечественник, в то время как русско-украинских художников в списке оказалось с десяток (одна из кураторов долгое время работала на Украине). Впрочем, искусство страны, проводящей биеннале, так или иначе оказывается в поле зрения мирового арт-сообщества. Обычно параллельно главной выставке проводятся многочисленные спецпроекты, галереи устраивают вернисажи, да и вообще, биеннале — редкая возможность напрямую пообщаться с представителями мировой арт-элиты.
 |
Что касается публики, то она получает возможность оценить некий золотой стандарт современного искусства, срез художественной ситуации, который, собственно, и гарантирует система биеннале, — в Москве увидят примерно то же самое, что было только что показано в Венеции, а в следующем году будет показано, скажем, в Кванджу. Но это вовсе не "передвижная выставка": как минимум половина работ меняется — чем престижнее биеннале, тем больше на ней специально сделанных проектов. При условии, что биеннале действительно становится регулярной, это обеспечивает вовлеченность в мировой художественный процесс, которой невозможно добиться даже при самой активной музейной и выставочной практике. Грубо говоря, привезти по отдельности всех участников биеннале обойдется дороже (и труднее), чем раз в два года устраивать подобную выставку.
Наконец, биеннале исполняют и имиджевую роль, сигнализируя об "открытости", демократичности, безопасности страны, в последнее время все чаще выступая как элемент туристической индустрии — наравне с музыкальными, театральными и кинофестивалями. Не случайно выставки стараются проводить в наиболее туристически привлекательных местах (например, в Стамбуле искусство показывают в древних византийских памятниках вплоть до Софии Константинопольской). Декорации, в которых проводится биеннале,— единственное выражение ее национального своеобразия, которое должно подчеркивать тот самый пресловутый мировой стандарт.
 |
Фантастический научно-художественный эксперимент в Музее архитектуры и Московском доме фотографии. Инсталляция "За порядок, против порядка" израильской художницы Михаль Ровнер, показанная в 2003 году в павильоне Израиля на Венецианской биеннале, напоминает фантастический научный эксперимент. Художница выращивает, словно колонии бактерий, культуры человеческих толп. В лабораторных чашечках Петри кишат десятки и сотни микроскопических гомункулусов, чьи броуновские перемещения образуют всевозможные орнаменты. Изучение геометрических законов, управляющих движением человеческих масс, происходит как на микроуровне лабораторных столов, так и на макроуровне масштабных видеоинсталляций. |
В Москве пока четко следовали всем вышеизложенным правилам. Для начала год назад под эгидой Минкульта был созван международный симпозиум "Большой проект для России", куда пригласили самых главных спецов в биеннальном деле. Затем не пожалели гонораров для иностранных звезд-кураторов — Московскую биеннале готовила бригада из шести человек, что можно счесть некоторой перестраховкой. Бригадиром коллектива, в который вошли Даниель Бирнбаум (Швеция/Германия), Ярослава Бубнова (Болгария), Николя Буррио (Франция), Роза Мартинес (Испания) и Ханс-Ульрих Обрист (Швейцария/Франция), стал наш человек Иосиф Бакштейн. Все западные звезды принимали участие в подготовке разнообразных биеннале. Для Бакштейна проект подобного масштаба — первый.
В процессе в кураторской группе возник конфликт, в результате которого от биеннале был отстранен более опытный в этом деле и более приближенный к мировому "худсовету" Виктор Мизиано — главной его виной оказалось публичное заявление о своем неверии в возможность осуществления и необходимость биеннале в России. Надо заметить, что подобные конфликты и рокировки тоже входят в правила биеннальной игры — звезды капризничали и до Мизиано. Потеря компенсировалась повышением — пока готовился московский проект, Роза Мартинес была назначена куратором грядущей Венецианской биеннале, что сразу же подняло престиж Московской.
 |
Для Москвы национальным своеобразием служит, помимо советского прошлого, еще и климат: устроители позиционируют Московскую биеннале как единственную в мире зимнюю. Но как ни старались организаторы, даже после закрытия биеннале нельзя будет сказать, что она состоялась. Главное правило, которое труднее всего соблюсти,— биеннале не будет биеннале, если не будет проходить каждые два года. Соответственно, об успехе начинания можно будет судить как минимум в 2007 году.
МИЛЕНА ОРЛОВА, ИРИНА КУЛИК
 |
Куратор Московской биеннале Ярослава Бубнова объяснила корреспонденту "Власти" Ирине Кулик, почему нонконформизм современного искусства не распространяется на политику.
— Московская биеннале чем-нибудь отличается от других?
— Это первая биеннале, происходящая посреди многомиллионного мегаполиса. В Москве используются несколько площадок, они в центре города, там, куда люди могут попасть случайно, а не целенаправленно — например, в метро.
— А это не рискованно? У нашей публики нет опыта общения с современным искусством, зато есть десятилетиями внушавшееся предубеждение к "модернизму".
 |
Патриотический балаган в Музее современного искусства Зураба Церетели в Ермолаевском переулке. Скандально известная инсталляция Олега Кулика "В глубь России" была сделана еще в 1997 году в соавторстве с писателем Владимиром Сорокиным (к инсталляции прилагается одноименная книга), но ни разу не показывалась в России. Заглянуть в необъятные глубины нашей Родины можно, засунув голову под хвост бутафорской коровы на выставке "Старз", представляющей самых раскрученных на Западе российских художников. Помимо Олега Кулика участвуют Владислав Мамышев-Монро, группа АЕС, Владимир Дубосарский и Александр Виноградов. |
— Вы как-то пытались адаптировать отобранное на биеннале искусство для России?
— Мы не придерживались логики: это понравится зрителю, а это нет. Это было бы непрофессионально. Кураторы всегда очень боятся такого попсового подхода, потому как они — носители высокого пламени элитарности современного искусства. Как бы иронично это ни звучало, в этом есть некий смысл на фоне массовой культуры и ее удивительных способностей мгновенно адаптироваться.
— Каков статус молодых художников, которые участвуют в биеннале? Это восходящие звезды или, скажем так, недооцененные художники второго ряда? И как смотрятся рядом с ними российские участники?
 |
Снежное зодчество в пансионате "Клязьминское водохранилище". Художник Николай Полисский и подведомственные ему крестьяне из деревни Никола-Ленивец несколько лет чудесно выдают народное творчество за последние достижения современного искусства, возводя Эйфелевы башни из прутьев, меча стога в виде зиккуратов и строя Вавилонские башни из снега. Их последнее достижение — гигантский снежный лабиринт. |
— Нужен ли Московской биеннале статус госмероприятия на высшем уровне? Нужно ли, к примеру, чтобы на открытие пришел президент, или, напротив, это совершенно лишнее?
— Я считаю, было бы лучше, если бы президент пришел. Биеннале, как и любое большое и радикальное по отношению к контексту явление культуры, инициируется политикой — будет это государство или, например, лоббирование финансовых структур. У самой культуры уже лет двести нет такого потенциала. Все биеннале инициированы на политической основе. Это может быть мелкая политика города Венеции, которому надо было привлекать деньги и туристов. Глобальная политика города Сан-Паулу, Бразилии и в целом Латинской Америки. Политика Йоханнесбурга — первого и неуспешного африканского биеннале после апартеида. Политика Стамбула — провинциального азиатского мегаполиса, который в начале 90-х пытался через биеннале доказать свой европейский статус и, кстати, доказал. В этом смысле Стамбул — отличный образец для Москвы. Не надо делать вид, что биеннале открывается потому, что художникам очень этого захотелось, а деньги упали с неба. В такой централизованной стране, как Россия, и в таком городе, как Москва, посещение президента было бы важным политическим благословением. Если говорить о чистоте эксперимента и нашем опыте жизни в пространстве культуры, нам это не надо, у нас свои идеалы и интересы, свои структуры и иерархии. Но мы — не производительная часть общества, мы не можем сами себя оплачивать. Нам нужен промоушн, и это должно быть политически осознано.
Ярослава Бубнова родилась в Москве, живет и работает в Софии. Доктор искусствознания, директор Института современного искусства в Софии. В 2002-2004 годах — член совета Международной ассоциации арт-критиков (AICA). Активный участник интернационального биеннального движения: сокуратор "Манифесты-4" (Германия, 2002), куратор болгарского участия в 48-й Венецианской биеннале (Италия, 1999) и первой биеннале в Тиране (Албания, 2001).