Думский комитет по законодательству утвердил поправки ко второму чтению законопроекта об ужесточении уголовной ответственности за пытки, применяемые к заключенным. Единороссы попытались учесть часть критических замечаний правозащитников к первому варианту законопроекта. Кроме того, предлагается ввести наказание до 15 лет лишения свободы за пытки, повлекшие смерть потерпевшего или тяжкий вред его здоровью. Уточняется формулировка о том, что пыткой не может считаться причинение физических или нравственных страданий «лишь в результате правомерных действий должностного лица». Эксперты сожалеют, что ответственность за пытки по-прежнему рассредоточена по нескольким статьям УК, и называют поправки «косметическими», но полагают, что ситуацию они не ухудшат и могут стать важным шагом на пути признания проблемы вместо ее замалчивания.
Фото: Евгений Асмолов, Коммерсантъ
Фото: Евгений Асмолов, Коммерсантъ
В Госдуме планируют принять 21 июня во втором чтении законопроект об ужесточении наказания за пытки в учреждениях уголовно-исполнительной системы. Депутаты из комитета по законодательству подготовили ряд новых поправок к нему.
Напомним, проект внесли 20 декабря главы комитетов Госдумы и Совета федерации Павел Крашенинников и Андрей Клишас. Документ усиливает до 12 лет лишения свободы наказание за пытки, которые организуют или совершают представители власти для принуждения к даче показаний или запугивания. Сегодня по ст. 286 (превышение должностных полномочий) и 302 (принуждение к даче показаний) УК РФ максимальные наказания составляют десять и восемь лет. Ужесточение наказания переводит их в разряд особо тяжких преступлений и увеличивает срок давности по таким деяниям, пояснял господин Крашенинников.
Из ст. 117 (истязание) «пытку» предлагалось исключить, перенести в ст. 286 и закрепить в ней понятие «пытка», используя формулировки Конвенции ООН против пыток. В соответствии с ними, пытка — это «любое действие, которым какому-либо лицу умышленно причиняется сильная боль или страдание, физическое или нравственное, чтобы получить от него или от третьего лица сведения или признания», а также «запугать или принудить» человека «по любой причине, основанной на дискриминации любого характера».
Сейчас к ответственности за пытки можно привлечь только следователей или лиц, проводящих дознание. Чтобы устранить этот недостаток, в ст. 302 УК РФ (принуждение к даче показаний) предлагается ввести новый субъект преступления — «сотрудник правоохранительного органа»; в это понятие будут входить и сотрудники ФСИН.
Поводом для внесения изменений в законодательство послужили случаи пыток в российских колониях. В октябре 2021 года правозащитный проект Gulagu.net опубликовал видео пыток из саратовской колонии, которое стало поводом для нескольких уголовных дел, а ФСБ и Генпрокуратура начали серию проверок. На фоне скандала президент Владимир Путин сменил главу ФСИН.
Ко второму чтению единороссы Павел Крашенинников и Ирина Панькина решили все-таки не исключать из ст. 117 пункт о причинении физических или психических страданий «с применением пытки», а заменить формулировку, добавив в нее квалифицирующие признаки особой жестокости, издевательства или мучений для потерпевшего. Как пояснила «Ъ» госпожа Панькина, благодаря такой формулировке по этой статье можно будет наказывать заключенных-«активистов», если те пытают сокамерников по указанию начальников колоний. Также были добавлены квалифицирующие признаки в ч. 3 статьи о превышении должностных полномочий (286): деяния, совершенные группой лиц, в отношении несовершеннолетнего, из корыстной или иной личной заинтересованности. В этой же статье вводится наказание до 15 лет лишения свободы за пытки, которые повлекли по неосторожности смерть потерпевшего или причинение тяжкого вреда его здоровью. В примечании в определении пыток утоняется, что речь может идти не только действии, но и о бездействии. Несколько изменена и фраза из первой редакции проекта о том, что не является пыткой — речь идет о причинении физических или нравственных страданий лишь в результате правомерных действий должностного лица или другого лица либо неизбежно сопряженных с такими действиями (поправка Верховного суда). Первоначально в этом месте говорилось, что пыткой не считается причинение боли или страданий, которые возникают лишь в результате законных санкций, неотделимы от этих санкций или вызываются ими случайно. В ст. 302 вносится уточнение о том, что принуждать к даче показаний могут также и оправданного, и дублируется норма о запрете применения пытки.
Авторы законопроекта попытались выделить пытку как отдельное преступление — это первый шаг к решению проблемы, ее признание вместо умалчивания и «скромного» обозначения пытки как «должностного преступления, совершенного с применением насилия», отмечает юрист «Руси сидящей» (НКО внесена в реестр иностранных агентов) Ева Корнейчик.
При этом на практике, по ее словам, могут возникнуть проблемы —следователям и суду будет сложно отличать простое применение насилие от пытки. Госпожа Корнейчик считает, что изменения в ст. 302 едва ли повлияют на практику, поскольку эта статья не применяется уже много лет.
Законодатели ко второму чтению попытались учесть основные замечания, которые высказывались представителями правозащитного сообщества. Тем не менее в правозащитном объединении «Команда против пыток» (создана взамен ликвидированного «Комитета против пыток», внесенного в реестр иноагентов) предложенные поправки считают «косметическими», а сам законопроект — по-прежнему «недостаточно проработанным». Как пояснил «Ъ» юрист «Команды против пыток» Дмитрий Казаков, законодатель так и не предложил норму, в которую укладывались бы все случаи пыток: например, если сотрудник ФСИН бьет подследственного в СИЗО, чтобы тот дал показания по уголовному делу, он будет отвечать по одной статье, а если тот же сотрудник точно так же бьет того же подследственного, чтобы наказать за нарушение правил внутреннего распорядка,— уже по другой, хотя в обоих случаях это может быть расценено как пытка. Господин Казаков напоминает, что помимо пыток есть и иные виды жестокого и унижающего обращения, сопряженные с противоправным причинением страданий представителем государства, но без преследования конкретной цели,— и они пока остаются за пределами внимания законодателя. «Законопроект ситуацию с законодательной регламентацией запрета пыток и иных видов жестокого обращения не улучшит,— полагает эксперт.— Но, наверное, и не ухудшит. В сложившихся реалиях, как говорится, спасибо и на этом».