Воронежский театр кукол «Шут» в конце этого сезона представил спектакль «Мандельштам. Воронежские тетради», основанный на цикле поэта, который тот написал в ссылке в Воронеже. Его поставил главный режиссер петербургского Большого театра кукол Руслан Кудашов. По мнению корреспондента «Ъ» Александра Прыткова, по сложности восприятия спектакль оказался созвучен стихам Мандельштама.
Фото: Андрей Парфенов
Фото: Андрей Парфенов
Премьерные показы спектакля «Мандельштам. Воронежские тетради» состоялись в воронежском театре кукол «Шут» 24 и 25 июня. Фактически постановка режиссера Руслана Кудашова закрыла сезон 2021/22: далее у театра запланировано только несколько гастролей в районы области. В основе спектакля лежит цикл «Воронежские тетради», который поэт создал в 1935–1937 годах во время ссылки в Воронеж. Однако постановка затрагивает несколько больший временной период жизни Мандельштама — от написания знаменитого антисталинского стихотворения «Мы живем, под собою не чуя страны…» до гибели в пересыльном лагере.
По сюжету этот недлинный, около часа, спектакль довольно прост. Осип Мандельштам после распространения стиха отправляется в ссылку сначала в пермский городок Чердынь, потом в Воронеж, там пишет стихи (в том числе и восхваляющий Иосифа Сталина «Если б меня наши враги взяли…»), пытается как-то пристроиться, уезжает из города и умирает где-то на этапе на Дальнем Востоке. Постановка пронизана предчувствием смерти с самого начала. Почти у всех кукол станки для вождения сделаны в виде надгробных крестов, а в один из эпизодов марионетки зависают над сценой и качаются, будут повешенные.
Гнетущая атмосфера передается и непосредственно через звучащие в постановке стихи.
Фото: Андрей Парфенов
Фото: Андрей Парфенов
По форме спектакль куда более сложен. Руслан Кудашов, как и в прочих своих постановках, совмещает два плана — «кукольный» и «живой». Марионеток здесь водят пять человек. Еще несколько актеров обходятся без кукол. Эдуард Кокарев играет собирательный образ Следователя, который в лице всех репрессивных органов «ведет» Мандельштама, устраивает ему допросы и отправляет в ссылки. Расположившаяся по другую сторону сцены Елена Симанович выступает в роли жены поэта Надежды Мандельштам, которая то и дело зачитывает воспоминания, дневники и письма.
Еще один персонаж (в разных составах Юлия Скворцова и Анна Лужецкая) — Наталья Штемпель, близкая знакомая и даже муза Мандельштама во время ссылки, собственно, и сохранившая «Воронежские тетради».
Все они активно взаимодействуют друг с другом. Следователь задает вопросы, на которые отвечает кто-то из марионеток. Другая кукла разговаривает с женой или подругой поэта. Вместе по очереди или каждый по отдельности они читают стихи Мандельштама. В какой-то момент даже присоединяется Следователь. Одним из самых сильных эпизодов стал момент, когда все актеры бросают кукол и ходят вверх-вниз по сцене, то читая как рэп, то напевая стихотворение «Неизвестный солдат»: занимавшийся и музыкальным оформлением режиссер предъявил весьма доступную форму для довольно сложно воспринимаемой на слух поэзии Мандельштама.
Помимо Надежды Штемпель исполняющие эту роль актрисы периодически водят куклу рыбки. Остальные марионетки — Мандельштам в образе Дона Кихота (Владимир Руднев), поэт в образе Чарли Чаплина (Григорий Вахрушев), Данте (Владислав Ефанов), Кошка (Татьяна Ечеина) и Щегол (Дарья Ефанова). Все эти персонажи так или иначе встречаются в «Воронежских тетрадях». По словам Руслана Кудашова, во время подготовки спектакля он вместе с актерами внимательно прочитал цикл и «вытянул оттуда образы и предметы»: «У нас ничего не придумано».
При этом, по словам режиссера, ключевой фигурой является Данте, символизирующий тоску запертого в ссылке русского поэта по мировой культуре. Более того, объяснил Руслан Кудашов, его воронежский спектакль по форме похож на главное произведение Данте «Божественную комедию»: «Мы двигаемся от тьмы к свету. В первых стихах цикла автор находится в крайне горестном ощущении себя и мира. Для него ссылка в Воронеж — это абсолютная блокада, травля, вакуум без общения и поддержки.
Фото: Андрей Парфенов
Фото: Андрей Парфенов
Но заканчиваются "Тетради" воздушными стихами, появляется совершенно другое настроение, другое понимание себя в мировом пространстве. Так и мы в спектакле дантовскими кругами ада движемся к свету, все пронзающему и во все проникающему свету».
Однако уловить этот замысел без предварительного ознакомления с концепцией постановки довольно сложно. Как и понять необходимость других марионеток. По замыслу режиссера, Чаплин — это беззаботная и смешная ипостась Мандельштама, а Дон Кихот олицетворяет более взрослого поэта, «который уже пережил психологическое давление и помешательство в Чердыни». Драная Кошка является метафорой непростой судьбы, а Щегол символизирует свободу и жажду жизни.
Спектакль, таким образом, похож и на само творчество Осипа Мандельштама. Его поэзия не так проста для восприятия (что на слух, что на глаз) и понимания. Усилия необходимо приложить и для просмотра постановки по «Воронежским тетрадям». Впрочем, развлечения режиссер и не обещал. По его словам, для этого есть другие спектакли. Этот даже получил маркировку «16+», хотя изначально задумывался для более юной аудитории. Отмечая условность деления публики по возрасту, Руслан Кудашов подчеркнул, что спектакль требует от зрителя умственной и духовной работы и «может быть в чем-то непонятным менее подготовленному и зрелому театралу».
Какой старый спектакль восстановили в воронежском кукольном театре
Воронежский театр кукол «Шут» имени Валерия Вольховского представил восстановленную версию спектакля «Легенда о добром сердце» знаменитого режиссера. Для этого были обновлены старые куклы и декорации, а актриса одного из первых составов Татьяна Сезоненко консультировала новых артистов. Корреспондент „Ъ“ Александр Прытков нашел в детском спектакле о дружбе пугала и аиста взрослые темы и не счел постановку устаревшей.