Свежая порция макроэкономической статистики Росстата за апрель—май 2022 года, которая теперь выглядит запаздывающей, подтверждает и отчасти проясняет ухудшение положения дел в промышленности и потребительских расходах, зафиксированное опережающими индикаторами (см. “Ъ” от 20, 21 и 22 июня). В апреле к заметному снижению перешла реальная зарплата, что выступает лишним свидетельством углубляющегося падения внутреннего спроса.
Фото: Артем Краснов, Коммерсантъ
Фото: Артем Краснов, Коммерсантъ
Прежде всего статистики фиксируют углубление спада выпуска в базовых отраслях с 2,6% в апреле до 3,2% в мае в годовом выражении, отчасти за счет эффекта базы. Заметим, индикатор бизнес-климата ЦБ в мае фиксировал лишь незначительное замедление ухудшения текущих оценок деловой активности в базовых отраслях — главным образом за счет резкого замедления спада в оптовой торговле (это, вероятно результат распродаж запасов компаний, покидающих российский рынок, считают аналитики Telegram-канала MMI) и в секторе услуг, что подтверждали и данные «СберИндекса» по состоянию на конец июня.
Усилению спада в базовых отраслях способствует и промышленность (снижение на 1,7% в мае после 1,6% в апреле на фоне усиления спада в обработке). Впрочем, с учетом сезонности темпы роста выпуска за май показали околонулевую динамику (минус 0,2%), тогда как в апреле наблюдалось снижение промпроизводства на 1,9%.
Стабилизация выпуска в мае во многом может быть связана с пополнением запасов готовой продукции, фиксировали опросы Института Гайдара, которые уже в июне отражали спад выпуска на фоне усиленного снижения спроса и наполнения товарных запасов в обработке (см. “Ъ” от 28 июня). Июньский индекс деловой активности Росстата в добыче снизился до минус 0,5% (0% в мае), а в обработке — до минус 3,6% (3%).
Данные Росстата объясняют заметную просадку частного потребления, которая наблюдается в мае—июне,— недельные измерения инфляции показывают ее замедление до 16,22% на 24 июня, тогда как объем номинальных трат граждан по картам «Сбера» на 26 июня превышал соответствующий уровень прошлого года на 8,2%. В мае же в годовом выражении статистики наблюдали рост лишь в потреблении услуг и общепита, тогда как снижение оборота розницы ускорилось до 10,1% (с 9,8% а апреле) благодаря ускорению падения потребления как непродовольственных (с 16,7% до 17,2%), так и продовольственных товаров — с 1,7% до 1,8%. В результате в январе—мае общий объем частного спроса (товары, услуги и общепит) оказался на 0,6% ниже прошлого года, тогда как еще в январе—апреле превышал его на 1,3%, подсчитали в ЦМАКП, оценив его снижение в мае на 7,7% в годовом выражении.
В апреле же в условиях сверхвысокой инфляции и сохранения рабочих мест (в промышленности дефицит квалифицированных кадров за год заметно вырос) компании перешли к резкому сокращению зарплат. Так, по базе вакансий Росстата, которая включает рабочие профессии, в мае спрос на рабочую силу был фактически стабилен (минус 0,1%) после роста на 0,5% числа вакансий в апреле, отмечает Игорь Поляков из ЦМАКП. Безработица в мае опустилась до 3,9%, вновь обновив исторический минимум с 1991 года. При этом реальные зарплаты в апреле, впервые с начала 2022 года, в годовом выражении снизились на 7,2% (и на 8,1% за апрель к марту, после роста на 1,6% за март к февралю с учетом сезонности, оценили в ЦМАКП).
Самое заметное падение реальных зарплат в апреле в годовом выражении наблюдалось в добыче нефти и газа (на 73%), производстве автотранспортных средств (19%), финансовом секторе (13%), образовании (8%). Рост показателя сохранился лишь в транспорте и хранении (порядка 19%) и трубопроводном транспорте (порядка 60% на 40 тыс. занятых). На фоне начавшегося падения зарплат все «торможение спроса еще впереди», заключает господин Поляков.