Арбитражные суды в Черноземье начали учитывать проведение спецоперации на Украине при вынесении решений: бизнес стал приводить ее в качестве аргумента при неисполнении каких-либо обязательств. Согласно трем вынесенным решениям, суды не рассматривают спецоперацию как однозначный форс-мажор и не освобождают контрагентов от обязательств, но учитывают ее как аргумент при допущенных процессуальных нарушениях. Например, при пропуске сроков обращения в суд. Эксперты отмечают, что арбитражи, которым приходится самостоятельно трактовать происходящее, «оперативно реагируют на изменения экономической обстановки».
Фото: Олег Харсеев, Коммерсантъ
Фото: Олег Харсеев, Коммерсантъ
Два арбитражных суда в Черноземье дали оценку заявлениям сторон, апеллирующих к началу специальной операции России на Украине как к аргументу в пользу своей позиции. Речь идет о двух июньских решениях арбитражного суда Воронежской области и одном апрельском решении тамбовского суда.
Оба воронежских решения вынесены по искам АО «Завод железобетонных изделий №2», которое оспаривало два постановления инспекции ФНС от 24 февраля 2022 года. Инспекция усмотрела нарушения закона «О валютном регулировании и валютном контроле» в деятельности предприятия и составила протоколы об административных правонарушениях. В одном случае речь шла о штрафе в 2,43 тыс. руб. (за выплату иностранному работнику через кассу 6,5 тыс. руб. без использования банковского счета), в другом — о 102 тыс. руб. (за выплату 272,9 тыс. руб. еще шести иностранцам). Суд признал «ненадлежащими исполнению» оба постановления налоговиков из-за корректировки федерального законодательства. Но примечательны не сами решения, а позиция относительно пропуска истцом сроков обращения в суд.
Компания представила ходатайства о восстановлении пропущенного десятидневного срока на обжалование постановлений (завод опоздал на три дня). Она ссылалась «на обстоятельства, связанные с началом проведения специальной военной операции на Украине, резкое изменение экономической ситуации в стране и в организации; необходимость недопущения остановки производственного процесса, сохранения рабочих мест и своевременной выплаты зарплаты».
В налоговой полагались на усмотрение суда. Суд учел, что вынесение постановлений «совпало с началом специальной военной операции, повлекшей изменение экономической обстановки как в стране, так и на предприятии», и принял к сведению другие аргументы — попытки предприятия «минимизировать негативные последствия» и незначительность опоздания. Все это стало основанием для восстановления срока.
Отдельные компании уже пытаются снизить свои материальные обязательства, мотивируя это спецоперацией. Так, АО «Объединенные региональные электрические сети Тамбова» в разбирательстве с Тамбовской областной сбытовой компанией (требовала с электросетей 1,7 млн руб. неустойки за январь-март) попросило снизить объем неустойки из-за коронавирусных ограничений и «военных действий». Но суд посчитал такую отсылку «неосновательной» и взыскал неустойку. Судья опиралась на разъяснения Верховного суда РФ 2016 года, согласно которым «не могут быть признаны непреодолимой силой обстоятельства, наступление которых зависело от воли или действий стороны обязательства».
В тамбовском суде посчитали, что ни распространение коронавируса, ни проведение спецоперации не являются «универсальными» обстоятельствами непреодолимой силы: в каждом случае это должно устанавливаться отдельно, в том числе с учетом региона и характера работы организации, добросовестности ее действий и других факторов
Во всех трех разбирательствах апелляционные жалобы не подавались. В воронежском УФНС вчера «Ъ-Черноземье» напомнили, что в ходе рассмотрения материалов налоговой проверки инспекторами выявляются в том числе и обстоятельства, «смягчающие ответственность за совершение налогового правонарушения». В качестве одного из них зачастую плательщиками указывается тяжелое финансовое положение либо его значительное ухудшение, которые подтверждаются различными документами.
«Зачастую налогоплательщики связывают это с ухудшением экономической ситуации, сформировавшейся под влиянием большого количества ограничительных мер и санкций»,— отметили в ведомстве.
«Проведение спецоперации или коронавирус могут быть оценены как форс-мажор лишь при доказанной причинно-следственной связи между ними и нарушением процессуальных сроков или условий договора,— отмечает специалист практики имущественных и обязательственных отношений юридической фирмы Amulex.ru Виктория Соколова.— В решениях воронежского суда не прослеживается прямой связи между пропуском срока и началом спецоперации, но пропуск был незначительным и мог быть восстановлен». По ее словам, арбитражные суды обычно «оперативно реагируют на изменения, в том числе экономической обстановки в стране, и пытаются сгладить любые негативные влияния извне на бизнес в России»: «Решения воронежского суда находятся в этом тренде».
Тамбовский же суд «был вынужден балансировать между двумя хозяйствующими субъектами, оба из которых являются системообразующими для региона», считает госпожа Соколова: «По большому счету, любая компания вправе ссылаться на спецоперацию, указав на нарушения логистических цепочек и проблемы контрагентов. Судам же отдано право с учетом всех нюансов принимать оптимальное решение».
Решения трех судов «находятся в русле складывающейся практики», полагает партнер фирмы «Рустам Курмаев и партнеры» Дмитрий Клеточкин: «Суд счел спецоперацию уважительной причиной для небольшого нарушения процессуальных сроков, но сама спецоперация не расценивается как безусловно форс-мажорная ситуация. Если бизнес будет апеллировать к операции как причине нарушения обязательств, ему нужно будет доказать причинно-следственную связь».
Суды всегда осторожно применяют положения законодательства о форс-мажорах, напоминает член Ассоциации юристов России Антон Бибаров-Государев: «Что ковид, что военную спецоперацию они считают уважительными для освобождения от обязательств лишь тогда, когда устанавливают их чрезвычайность и непредотвратимость, а также причинную связь между ними и неисполнением обязательства. Обстоятельство признается непредотвратимым, если любой другой участник гражданского оборота, который осуществляет аналогичную деятельность, не мог бы избежать наступления этого обстоятельства или его последствий». «Апеллировать к спецоперации естественно, например, в случае невозможности поставки определенного сырья и материалов из района боевых действий,— полагает эксперт.— Но форс-мажором она будет тогда, когда альтернативы таким поставкам нет. А изменение экономической ситуации может рассматриваться лишь как предпринимательский риск».