8 июля президент России Владимир Путин встретился с членами правительства в режиме видео-конференц-связи (ВКС) и рассказал им, как следует относиться к агрессивной санкционной политике западных стран по отношению к такой святыне, как топливно-энергетический комплекс. И тут, считает специальный корреспондент “Ъ” Андрей Колесников, невозможно было обойтись без ворожбы.
Владимир Путин правил и правил свою речь, пока выступали четыре докладчика на отвлеченные темы
Фото: пресс-служба президента РФ
Владимир Путин правил и правил свою речь, пока выступали четыре докладчика на отвлеченные темы
Фото: пресс-служба президента РФ
Встреча с членами правительства планировалась еще на среду, но график президента сбился в начале недели, когда появилась незапланированная накануне встреча с министром обороны Сергеем Шойгу, который доложил про Лисичанск. И, видимо, график удалось выправить только к пятнице, для этого встречу с членами правительства пришлось совместить с церемонией поднятия флага на рыбопромысловых судах (господин Путин запомнился вопросом про крючки, на которые промышленным способом ловят рыбу: его это безмерно удивило. Еще больше погруженность президента в вопросы жизни и смерти рыб удивила капитана судна; при этом отвечая на вопрос, что такое ярусный лов, он сам сказал господину Путину про «километры веревок, на которых поводцы с крючками»).
Российский президент, без сомнения, считал встречу с членами правительства имеющей принципиальное значение. Причем это был тот случай, когда «Разное», которое выносится по обыкновению в начало такой встречи и потом только и оказывается заслуживающим внимания, на этот раз не представляло особенного интереса, по крайней мере для господина Путина.
При этом ему докладывали сначала министр просвещения Сергей Кравцов, а также науки и высшего образования Валерий Фальков, потом глава Ростуризма Зарина Догузова, министр транспорта Виталий Савельев...
Пока они выступали, и подолгу, господин Путин крутил в руках бумаги с текстом своей собственной речи, перечитывал ее, что-то правил и правил. Он, похоже, хотел запомниться этой речью людям.
— Давайте перейдем к основному вопросу,— наконец сообщил он.— О текущей ситуации в топливно-энергетическом комплексе.
Очевидно, что от этого вопроса на самом деле зависят и все остальные: те, о которых в этот день уже докладывалось, и те, о которых без решения этого вопроса не было смысла даже докладывать.
— Несмотря на беспрецедентное санкционное давление,— приступил господин Путин,— ситуация в российском топливно-энергетическом секторе остается достаточно стабильной.
Каждое слово вроде бы имело значение.
Ситуация могла быть и просто стабильной. Но нет, она была «достаточно стабильной». То есть стабильной, но все-таки не совсем. Господин Путин намерен был это признать. Сейчас это было в его интересах.
— Более того,— добавил президент,— по ряду показателей наблюдается даже рост. В частности, уровень добычи нефти с газовым конденсатом в июне текущего года достиг 10,7 млн баррелей в сутки, что на полмиллиона баррелей выше уровня мая. В целом с начала года уровень добычи нефти превысил показатель прошлого года на 3,5%.
Этим сообщением он и правда мог запомниться.
Газовые показатели были, впрочем, скромнее:
— Добыча газа за период с января по май сократилась, но незначительно, всего на 2%. Такая устойчивость работы ТЭК была достигнута во многом благодаря своевременным мерам по поддержке и развитию отрасли, повышению глубины переработки нефти и газа, а также оперативной переориентации экспортных поставок,— сообщил господин Путин.
К каждому его слову на эту тему все тут, на ВКС (а также, можно предположить, и в Европе), в самом деле, прислушивались, все имело не то чтобы значение, а скорее цену. Она могла упасть после его выступления, а могла и не упасть.
— В то же время из-за призывов Запада отказаться от российских энергоресурсов мировые рынки по-прежнему лихорадит,— добавил ожидаемое российский президент.— Так, в ожидании дефицита стоимость нефти марки Brent в середине июня достигла $130 за баррель (в слове «баррель» господин Путин вдруг поменял ударение с первого слога на последний — как будто, начиная с какой-то внушающей почтение цифры, и ударение в этом слове надо было ставить иначе; более, что ли, уважительно.— А. К.). В последние дни цены снизились на $20–30. Произошло это на фоне прогнозов замедления глобальной экономики и наступления экономических трудностей в Европе.
В голосе господина Путина появилось подлинное сочувствие.
— Да, мы знаем, европейцы пытаются заместить российский энергоресурс. Однако результат таких действий...— он тяжело вздохнул,— ожидаем... Это рост цен на газ на спотовом рынке и увеличение стоимости энергоресурсов для конечных потребителей, в том числе для домохозяйств.
Да, передышку на фронтах Донбасса российский президент, похоже, решил использовать для собственного масштабного наступления на европейские рынки.
— Все это лишний раз показывает, что санкционные ограничения в отношении России гораздо больший ущерб наносят именно тем странам,— продолжал Владимир Путин,— которые их и вводят. Дальнейшее использование санкционной политики может привести к еще большим, без преувеличения, даже катастрофическим последствиям на мировом энергетическом рынке. Мы видим, что Запад пытается заставить и другие страны—экспортеры нефти нарастить объемы ее добычи. Но глобальный энергорынок... Он очень...— господин Путин замялся, подбирая слова, вес которых, кажется, становился, все больше,— такой... (Он снова вздохнул, как будто имел в виду: «ну как же мне вам объяснить-то?..».— А. К.) Спокойный, стабильный на самом деле... Не терпит суеты никакой...
Он как будто малым детям говорил это все... Достаточно было поглядеть на него, и жалко становилось сразу всех вообще... Но и его в том числе...
— Допущенные здесь ошибки невозможно исправить за два дня. Так было и с «зеленой повесткой»... Так называемой зеленой повесткой, которая поставила крест на инвестициях в новые проекты, технологии и перспективные месторождения (а на самом деле как же тогда все было хорошо-то! Лишь «зеленая повестка» начинала свой разбег...— А. К.). Ну если не крест поставила, то затруднила инвестиционные процессы, отрасль явно недоинвестирована... И результат предсказуем: рост цен на энергоносители...
Предсказуемость результата даже пугала: даже я, кажется, мог с огромной вероятностью предсказать, что любое движение Запада на энергорынках ведет к повышению цен на энергоносители, в том числе для домохозяйств, причем преимущественно немецких.
— О таких последствиях постоянно предупреждал коллег из европейских государств многократно,— заявил и Владимир Путин,— в том числе и на личных встречах... Но никто же не слушает!.. Так...
Он махнул рукой, показывая как.
— Пренебрежительно относились к нашим предложениям. Именно это сегодня и происходит. Ситуация, о которой мы говорили как о возможной... В текущих условиях мы должны руководствоваться нашими национальными интересами.
То есть он больше никого ни о чем предупреждать не будет. Пусть сами как хотят. Как могут. А они не могут...
— На днях Евросоюз ввел, как известно, очередной санкционный пакет против России с нефтяным эмбарго. К данным решениям отечественные компании должны быть уже готовы,— продолжал российский президент.— О перспективах таких ограничений мы и раньше говорили... Насколько известно (ему как Верховному главнокомандующему.— А. К.), правительство прорабатывает варианты развития железнодорожной, морской и трубопроводной структуры поставок нефти и нефтепродуктов в дружественные страны!..
Господин Путин сделал паузу. Это должно было, видимо, привлечь особенное внимание к его дальнейшим словам. В этом месте следовало слушать, значит, особенно внимательно.
— Должен отметить, что в результате действий Центрального банка, мер, которые своевременно принимались правительством, Государственной думой и Советом федерации, многое удалось сделать. Так называемый блицкриг, который задумали наши недоброжелатели относительно России, экономический блицкриг... Он, конечно же, провалился! Но! Вот на что хотелось бы обратить внимание! Но... Все-таки ущерб он нам наносит,— неожиданно для чего-то признал господин Путин.— Эти действия, ограничения... И многие риски еще сохраняются.
А многие еще даже не осознаны.
— И в то же время вижу, что некоторые коллеги уже... Ой... Как бы это... Начинают относиться как к мерам, которые мы должны предпринимать по купированию возможных угроз, так: «Да наплевать на эти санкции... Пошли подальше!.. Все уже в прошлом... Мы со всем справились и чувствуем себя уверенно...» Да! Мы и должны чувствовать себя уверенно!
Можно было вздохнуть с облегчением. Владимир Путин хотел сказать вроде, что еще не все в прошлом, но нам-то и правда было понятно уже: и правда в прошлом! Расходимся!..
— Но риски мы должны видеть! — заканчивал президент России.— Риски сохраняются. И для отдельных отраслей производства, и для рынка труда... Поэтому я прошу правительство, руководителей министерств и ведомств именно из этого исходить, не относиться поверхностно к этим рискам и внимательно следить за ситуацией и своевременно реализовывать меры, которые гарантировали бы стабильность нашей экономики в соответствии с планами, которые мы определили на среднесрочную и отдаленную перспективу...
Все, сеанс психотерапии на сегодня был окончен.