Уйдет ли Exxon Mobil с российского рынка? Кому компания собралась передавать 30% свое доли в «Сахалине-1»? И какова на самом деле ее позиция? Эти вопросы экономический обозреватель “Ъ FM” Константин Максимов обсудил с доцентом Финансового университета при правительстве РФ Валерием Андриановым.
Фото: Эмин Джафаров, Коммерсантъ
Фото: Эмин Джафаров, Коммерсантъ
— Exxon Mobil еще 1 марта объявила о том, что уходит из «Сахалина-1», но сейчас речь зашла о передаче своей 30-процентной доли другой стороне, не уточняя, с кем, собственно, ведет дело. Как это можно расценивать?
— Компания ведет себя достаточно странно. Она никоим образом не уведомила ни российское правительство, ни своих партнеров по проекту о том, что собирается куда-то уходить. Но я думаю, что так же, как и в случае с ВР, это свидетельствует о том, что она никуда не собирается и делает «ритуальные движения», чтобы оправдаться в глазах политиков западных стран. На самом деле Exxon Mobil заинтересована в том, чтобы сохранить свой крайне прибыльный бизнес в России. Это и понятно, поскольку здесь речь идет о режиме СРП.
Прибыль компании в рамках проекта огромная, других аналогичных источников дохода она нигде в мире найти не сможет. Это касается и ВР, и Exxon Mobil. Если посмотреть, что сейчас творится в мире, то везде идет огромное давление так называемого зеленого лобби, сворачиваются инвестиции в освоение, в разведку ресурсов.
Единственный спасительный ковчег для мировой энергетики — это Россия, где есть огромные запасы ресурсы и в арктической зоне, и на том же дальневосточном шельфе. Поэтому уходить из этих проектов в нынешней ситуации для западных компаний — это настоящее самоубийство. Они заняли такую позицию: не мы остаемся, а ситуация нас заставляет.
— Что касается СРП, это дает какое-то акционерное, налоговое преимущество?
— Здесь есть, скажем так, две основных хитрости. Первая заключается в том, что сама налоговая нагрузка в рамках этих проектов существенно ниже, чем в рамках обычного налогового режима. Наши крупнейшие ВИНКи платят от 50% до 55% от выручки — речь про «Роснефть», ЛУКОЙЛ и «Газпромнефть». У первой компании самый высокий показатель — 55%, у других пониже, но близкий к 50%.
В целом у всех проектов СРП, которые были в России, этот показатель не дотягивает и до 30%, находясь где-то на уровне 29%. Кроме того, что мы понимаем под разделом продукции? Предполагается, что Россия и инвестор делят между собой продукцию, однако первая сторона начинает получать свою долю только после того, как вторая покрыла все свои расходы.
И тут возникает настоящая неразбериха. Инвестор начинает всячески раздувать свои расходы, записывать туда все что угодно. То есть те же западные инвесторы потратили десятки миллионов долларов на аренду элитного жилья для своих топ-менеджеров, дорогие командировки, празднование Хэллоуина, как это ни смешно, и прочих корпоративов.
Плюс к завышению стоимости приводит то, что вместо того, чтобы покупать приемлемое по стоимости российское оборудование, они у своих дочерних западных компаний по десятикратно завышенным ценам приобретали то же самое. Им было выгодно накрутить свои расходы: чем больше они тратят денег, тем дольше они ничего не будут платить России. Это абсолютно колониальный режим, который позволяет фактически грабить страну.
— Какие-то инициативы, если не прекращения этого грабительского режима, то, по крайней мере, контроля, существуют? Может быть, мы действительно в изменившихся условиях позволим перерегистрировать какие-то права и неким образом отрегулировать существующие на данном этапе практики?
— В рамках других проектов такие решения уже приняты — доля передается российской стороне. Непонятна только позиция компании Exxon Mobil, которая не позволяет решить вопрос с «Сахалином-1».
— Это следствие юридических документов? Они могут себе позволить сказать: знаете, мы хотим передать свою 30-процентную долю третьему лицу?
— Естественно, они могут распоряжаться своей долей как угодно. Существует много прецедентов, когда доли в СРП переходили от одной компании к другой. Здесь надо понимать, что Россия в одностороннем порядке не может изменить налоговый режим. Там тоже очень хитрая система, ее называют «дедушкина оговорка»: когда подписывается СРП, то любые будущие изменения в российском законодательстве на это уже не распространяются. То есть заключен грабительский договор, который Россия не способна отменить. Поэтому наша страна, соблюдая международные обязательства, не может взять и повысить долю налогов, взимаемых с компании. Так что Exxon Mobil чувствует себя вполне спокойно, она продолжает наживаться и уходить никуда не хочет.