повестка
Во вторник президент России Владимир Путин приехал в подмосковный город Жуковский, в Центральный аэрогидродинамический институт, и после заседания президиума Госсовета принял решение о создании на базе крупнейших авиастроительных фирм страны объединенной авиастроительной компании. Специальный корреспондент Ъ АНДРЕЙ Ъ-КОЛЕСНИКОВ вернулся из Жуковского окрыленным.
Открывая совещание, президент предложил определиться, на каком сегменте рынка стоит сосредоточить имеющиеся ресурсы. То есть в самом начале заседания он давал понять, что ресурсов не так уж много.
— Современный авиарынок — это глобальный рынок,— сказал президент.— Конкуренция идет не между компаниями, а между державами.
Сообразительные участники совещания сразу должны были понять, в каком направлении пойдет разговор. Но сообразительность, как позже выяснилось, проявили далеко не все.
Губернатор Воронежской области Владимир Кулаков, глава рабочей группы, которая готовила президиум Госсовета, попросил разрешения у президента выступать с места. После некоторого размышления президент кивнул. Владимир Кулаков оказался благодарным человеком.
— Чтобы реанимировать отрасль,— сказал он,— мы должны работать так, как в нашей стране никто еще не работал.
Оставалось только догадываться, в каком же состоянии отрасль находится сейчас.— В нашей отрасли на одного рабочего выпускается продукции на 327 тысяч рублей в год,— заявил Владимир Кулаков.— А в Boeing — тоже на 327 тысяч, только долларов.
То есть Владимир Кулаков, предлагая работать так, как в нашей стране еще никто не работал, имел в виду, что работать придется так, как люди работают в Boeing.
— Нам нужна консолидация,— заявил Владимир Кулаков.— В том числе консолидация украинского и российского авиапрома. ОКБ имени Антонова — одно из самых продвинутых в СНГ! На него работают заводы в Воронеже, Ульяновске и Новосибирске.
Владимир Кулаков ничего не знал о том, что полчаса назад президент Украины Виктор Ющенко заявил о том, что в экономике Украины отныне не будет многовекторности. Господин Ющенко указал и единственный оставшийся в результате президентских выборов вектор. Дело даже не в том, что он направлен на Запад. Главное — в противоположную от России сторону.
— Потеряем партнеров — будем лететь с одним крылом,— продолжал между тем Владимир Кулаков, этот честный труженик, далекий от мировой закулисы. Впрочем, видно было, что если будет поставлена задача, то и это не проблема: не привыкать.
Господин Кулаков предложил активнее работать над имеющимися проектами, которые близки к завершению последние несколько десятков лет.
— Так, у нас с Украиной есть Ан-148,— заявил он.— Может, реализация этого проекта и не приведет к созданию нового самолета. Но работать над ним нужно!
Зачем же тогда работать над проектом? Для того, чтобы не потерять квалификацию?— Чтобы авиарынок в результате не заполнился подержанными иномарками,— думал, что пояснил, господин Кулаков.— Вообще не стал бы говорить об этом, если бы не противодействие чиновников.
Напоследок он вспомнил поучительную историю из второй мировой войны, когда Воронежский авиазавод был эвакуирован под Куйбышев, на какой-то пустырь, и начал на нем осваиваться, а потом директор этого завода получил телеграмму от верховного главнокомандующего Иосифа Сталина, в которой говорилось о том, что самолет Ил-2, над которым завод работал до эвакуации, "нужен стране как воздух, хлеб и вода, а вы занимаетесь пустобрехством". Через три месяца самолет был готов.
Сейчас, по мнению Владимира Кулакова, именно такая ситуация. То есть люди занимаются пустобрехством, в то время как стране нужны новые самолеты. Не хватало только телеграммы верховного главнокомандующего. Владимир Путин ограничился тем, что предоставил слово министру промышленности и энергетики Виктору Христенко.
— Государство должно оставаться крупным собственником,— заявил господин Христенко,— в капитале отрасли. Наша цель — создание крупной объединенной авиастроительной авиакомпании (ОАК).
Господин Христенко считает, что пять лет для того, чтобы создать такую компанию,— это слишком много. Можно сделать и за два. Тогда и государство сможет заниматься лоббированием интересов ОАК на внешнем рынке.
— Лоббированием в хорошем смысле,— пробормотал господин Христенко.Пока Россия, по его словам, теряет уже завоеванные рынки — такие, как Индия, и не может освоить новые — такие, как Италия и Франция.
— Не повлияет ли создание такой авиакомпании на конкурентоспособность уже существующих КБ? — озабоченно спросил губернатор Московской области Борис Громов.
Вопрос он задал, как выяснилось, наивный. Виктор Христенко успокоил его: нет, не повлияет. Борис Громов удовлетворенно кивнул.
— Не торопимся ли мы в этой части? — неторопливо задал свой вопрос президент Татарии Минтимер Шаймиев.
Его смущало многое. Он подготовился к этому разговору лучше, чем Борис Громов.— Зачем создавать что-то новое, когда все уже есть? — удивился он.— Модель Ту-324 собрана, документация есть, израсходовано 200 млн долларов — а работы остановились.
Все эти драматичные события происходят в Татарии. Минтимер Шаймиев, не дожидаясь создания ОАК, уже занимался лоббированием в хорошем смысле этого слова, и никто не мог запретить ему это.
— Да, мне могут сказать, что лоббирую,— согласился господин Шаймиев.— Но я лоббирую не для себя! Мы можем поднять 324-й в воздух! Никто не может это отрицать! Все готово! Есть двигатель! И многое! Надо только поднять! Современный самолет! Такое не только может иметь место, а оно есть!
Остается получить госзаказ на окончание работ, и отрасль, по крайней мере в Татарии, будет спасена.
— Сейчас я что предлагаю? — с искренним недоумением спросил господин Шаймиев.— Хороший пример был сказан, как во время войны предлагалось решать боевые задачи. Если вы, Владимир Григорьевич, поручите сегодня Шаймиеву персонально и министрам выйти на уровень десяти 324-х машин в 2007 году, то все! Можем зафиксировать — и все, на отсечение! Хотя отсеченный и так уже есть — как факт!
Сообщение президента Татарии вызвало большое оживление среди членов президиума Госсовета. Они рубили руками воздух, показывая процесс отсечения, и хихикали.
— На десять Ту-214 я контракт заключил через лизинговые компании,— бесстрастно продолжил господин Шаймиев.— Если мы хотя бы не удвоим объем капиталовложений в лизинг, то все!
И он сам отчаянно рубанул рукой воздух. На отсечение, понял я.— Ладно, мы и так беремся изготовить 324-й самолет! В 2004 году первые четыре самолета будут сделаны! В 2007 году двадцать самолетов будут сделаны! — отрапортовал он.
Очевидно, эти точные цифры и обязательства, если их проанализировать в тиши кабинета, как-то сочетаются со сроками утверждения новых глав субъектов федерации.
— Нам сейчас догонять надо самих себя, умный вы человек Владимир Григорьевич! — обратился он к главе рабочей группы Владимиру Кулакову, который, похоже, меньше всего хотел в этот момент привлечь к себе внимание брызжущего созидательной энергией Минтимера Шаймиева.— Ну вот есть у нас НК-93 двигатель. Давайте его подвесим!
Спорить с Минтимером Шаймиевым в этот момент было бесперспективно. А главное — не нужно. Он уже перешел к проблеме кредитования авиастроительной отрасли.
— Что такое Сбербанк для страны? Это деньги народа! А зачем он тогда все время повышает ставки свои по кредитам? Они на деньги народа, я понимаю, хотят строить торговые комплексы. Они так хотят гарантировать вклады населения. Но самолет служит 25 лет! Это большой срок. Почему не вложить деньги населения в самолет? Зачем мы должны уговаривать Сбербанк дать нам деньги?
Я подумал, что сказал бы народ, если бы его попросили отдать его деньги в управление Минтимеру Шаймиеву на строительство самолетов, которые, по словам Владимира Кулакова, может, и не будут построены. (Цель-то, как я уже понял, не в этом.) Если бы я был вкладчиком Сбербанка, я бы нашел способ поблагодарить его руководство за принципиальную позицию в деле предоставления кредитов авиастроительной отрасли.
Минтимер Шаймиев тоже, как оказалось, хотел кое-кого поблагодарить.— У нас же еще вертолеты делают,— напомнил он.— Вы, Владимир Владимирович, вовремя вмешались по вертолетам. Там, помните, были моменты по финансированию программ... Я вышел, как договаривались, на Игоря Ивановича Сечина (заместитель руководителя администрации президента РФ.—Ъ), и многие вопросы удалось решить!
Очевидно, что такой механизм взаимодействия с государством полностью устраивает президента Татарии. Он готов и хочет работать так и дальше. Ему по определению не могут понравиться идеи господина Христенко.
Владимир Путин никак не прокомментировал выступление господина Шаймиева. Он предоставил слово губернатору Нижегородской области господину Ходыреву. Тот сказал, что Airbus объединялся шесть лет, "а мы хотим за два года: ежа, ужа — всех в одну корзину..."
— Уже здесь, на президиуме — на президиуме! — обозначилось несколько группировок. Прямо здесь! — воскликнул губернатор Хабаровского края Виктор Ишаев, как будто люди у него глазах занимались чем-то совершенно предосудительным.— Давайте без долгих разговоров создадим ОАК как экспериментальную площадку для всего этого!
Один за другим выступили руководители крупнейших предприятий, которые по плану господина Христенко войдут в ОАК: холдинга "Сухой", корпораций МиГ, "Ильюшин", "Иркут", фирмы "Туполев". Все они единодушно высказались за создание ОАК. С ними вопрос был, видимо, согласован всерьез и задолго до совещания.
— МиГ и "Сухой", "Туполев" и "Ильюшин", которые всегда конкурировали, готовы идти на это,— словно удивляясь самому себе, сказал глава МиГа Алексей Федоров.— Это должно вселить оптимизм.
То есть пока еще не вселило.Ни один из выступавших ни слова не сказал про выступление Минтимера Шаймиева. Я думал, они в пух и прах раскритикуют его. Это не составило бы для них труда. Но они сделали проще. Они его вообще не заметили.
Оставалось что-то сказать Владимиру Путину.— Нам сегодня надо принять решение, что мы это делаем. Ни у кого нет сомнений, что это нужно делать? Вот мне летчик-испытатель написал письмо, а губернатор Нижегородской области передал,— сказал Владимир Путин, склонившись над бумагой, лежавшей на столе.— Он пишет: когда речь идет об интересах государства, торг здесь неуместен. Я согласен. Будем считать, что решение принято.
Таким образом, президент решил произвести реформу авиастроительной промышленности руками летчика-испытателя. Правильно: а вдруг провалится?