Александр Сокуров
Фото: Ирина Бужор, Коммерсантъ
Александр Сокуров
Фото: Ирина Бужор, Коммерсантъ
Фестиваль в Локарно стал частью моей жизни. Здесь я начинал, представлял свою первую картину «Одинокий голос человека» и здесь, возможно, представляю свой последний фильм. Почему последний? Жизнь не бесконечна, и силы не бесконечны. Наша страна переживает сложнейший период. Не исключено, что такие режиссеры, как я, не смогут дальше работать. Если ты не нужен на родине, ты должен молчать. У меня нет второго и третьего гражданства, и я буду жить в России — пока вообще буду жить. Там мой язык, там мои ученики, и там я ощущаю свою историческую ответственность, раз судьбой мне было назначено родиться в такой стране. Но буду надеяться, что еще удастся что-то сделать, во всяком случае, у меня есть много творческих предложений к самому себе.
Кинематограф достиг возраста совершеннолетия уже в работах Александра Довженко с его уникальным национальным самовыражением и принципиальными открытиями в эстетике. И все же кино еще не стало взрослым. Над ним возвышаются эстетика и этика всего мирового изобразительного искусства и, конечно, литературы. Они выше и лучше нас, это давнее и старое, но по-прежнему идеальное искусство, на которое мы равняемся.
Меня спрашивают, почему среди персонажей фильма отсутствует Рузвельт, это что — чисто европейский выбор?
Да, я европейский ребенок, сформирован культурой, историей и практикой жизни Старого Света, я часть этого Старого Света, и Россия часть Старого Света тоже. События, которые мы затрагиваем в фильме (две войны, революция),— это все наши домашние европейские дела и болезни.
Американцы не имеют к этому никакого отношения, хотя и участвовали в войне. Давайте сами разберемся, а уже потом решим, разрешим ли кому-то вмешиваться — тем, кто очень далеко. Океан, разделяющий нас,— это фактически больше, чем океан.
Время, когда гуманитарные ценности имели значение, надолго ушло. Пришло время для политиков, которые являются, по сути, тактиками и не наделены стратегическим даром. Я повторяю и буду повторять: голосуйте за тех, для кого гуманитарные ценности важнее политических.
Наш фильм сопоставляют с «Божественной комедией». Можно, конечно, все со всем перемешивать произвольно. Но разница в том, что у Данте все вопросы решены и все злодеи наказаны. Наши персонажи ненаказуемы и долго еще не будут наказаны. В этом отличие эволюции и революций ХХ века, ибо совершившие такие, мягко говоря, неблаговидные поступки не наказаны. И у тех, кто виновен в убийствах и других злодеяниях, будут последователи в огромном числе. Здесь нужен новый Данте, который начнет создавать новую систему мироздания и думать, что же делать дальше.
Наш фильм называется «Сказка». Сказка — это фантомная боль человека и человечества. То, чем занимались Солженицын, Маркес и другие крупные художники. Мне ненавистна пропаганда — эта современная форма манипуляции имиджами. Я существую не в области идеологии, а в области драматического искусства.
Нам важно понять, и это главное, как в человеке зарождается жуткое люциферовское начало. Причем в обычном человеке. В политике не бывает великих людей, все они самые обыкновенные.
Сказка не может быть без жизни, и жизнь не может быть без сказки. Но сказка всегда хорошо кончается. Потому что, проснувшись или закрыв книгу со сказкой, мы оказываемся в прекрасной реальной жизни, и у нас еще есть силы преодолевать трудности. Сказка всегда оптимистична, и наша «Сказка» оптимистична тоже.